Генри Пайпер - Миры Бима Пайпера. Пушистики и другие

Большая завела речь о том, что стоит вернуться назад и вновь подняться на гору.

— Течь-вода слишком велика, ее нельзя перейти, — говорила она. — Идти вниз плохо. Лучше пойти назад сейчас.

— Можно идти туда, откуда она течет, — предложил Хромой. — Найдем место, где можно перейти, где течь-вода маленькая.

— Не найдем еды, — возразила Большая. — Нет еды с прошлого дня. Почему Мудрый не нашел еды?

Пыряло рассердился.

— Ты думаешь, ты умная, как Мудрый? — поинтересовался он. — Ты думаешь, что найдешь еду?

— Я голодный, — пожаловался Собиратель. — Я хочу найти еду сейчас. Может быть. Большая права. Может быть, лучше идти назад.

— Раз ты так хочешь — иди назад на гору, — отрезал Мудрый. — Мы пойдем вниз. Перейдем течь-вода, найдем еду на той стороне.

Та-Что-Носит-Блестячки согласилась; Хромой и Другая тоже согласились. Они снова принялись спускаться вниз. Большая, Камнелом и Собиратель последовали за ними без разговоров. В конце концов склон сделался менее крутым. Впереди были деревья, а за ними — течь-вода. Они подошли к ней и остановились на берегу.

Река была большая, широкая и быстрая. Хромой поднял камень и швырнул его изо всех сил; тот немного не долетел до противоположного берега. Другая бросила в воду палку — ее тут же унесло течением. Они не смогли бы переплыть реку, даже если бы решились рискнуть потерять бей-дубинки и блестячки. Большая указала на реку дубинкой.

— Смотрите! Смотрите! Вот куда привел нас Мудрый! — воскликнула она. — Еды нет. Пути через реку нет. И снова придется лезть на гору!

— Снова лезть на крутой склон?! — ужаснулась Другая.

— Ты хотеть перейти это? — возразила Большая. Потом посмотрела вдоль реки, туда, где она делала изгиб. — Может быть, надо идти туда.

— Там течь-воду мы перешли прошлым днем, — возразил Мудрый. — Там хеш-назза. Съел всего такку, голодный теперь.

Большая забыла про хеш-назза. А она боялась их больше всех остальных. Однажды хеш-назза едва ее не поймал. Она снова принялась настаивать, чтобы они поднялись обратно на гору. Собиратель тоже так думал. Пыряло сказал, что надо идти вверх по реке. Это было единственное, что им оставалось. В конце концов все остальные согласились с ним, даже Большая.

Идти было тяжело. Река текла у самого подножия горы, берега почти не было, и им приходилось идти гуськом, цепляясь за деревья и кусты. Большая снова принялась ныть, и некоторые другие тоже.

Потом они внезапно обогнули выступ скалы и увидели перед собой широкую ровную долину и маленькое ущелье, из которого вытекал поток, достаточно узкий, чтобы его перейти. Река здесь была шириной в три-четыре броска камня и текла среди валунов, широкая, мелкая, блестящая на солнце, а по обоим берегам тянулись каменистые пляжи, заваленные плавником.

Гашта двинулись через реку вброд. В основном воды там было не больше чем по пояс. Кое-где было глубже — в таких местах они протягивали друг другу свои бей-дубинки и шли цепочкой. В конце концов они благополучно перебрались на тот берег, и все, даже Большая, были очень рады.

Здесь была уйма плавника, на берегу валялись даже целые деревья. Наверное, здесь течь-вода далеко выходила из берегов во время дождей. Все смотрели на плавник и говорили о том, какие хорошие сучья для бей-дубинок здесь можно найти. Они бы остановились, чтобы сделать себе новые дубинки, но всем хотелось есть. Пушистики решили поохотиться, поесть, а потом уже вернуться сюда. Поэтому они ушли от реки и углубились в лес, перекликаясь, чтобы не потеряться.

Ореховых деревьев здесь не было, зато они нашли розовые растения, похожие на пальчики. Они были вкусные, но плохо утоляли голод: ешь-ешь, а есть все равно охота. Но затку эти пальчики тоже нравились, и гашта нашли пальчики, объеденные затку, подкрались и сумели поймать троих. Никто из них не мог припомнить, чтобы им удавалось поймать так много затку в один день! Нашли они и другую еду, и вскоре после того времени, когда солнце стоит выше всего, все уже наелись.

Поэтому пушистики вернулись на берег; по дороге они нашли три упавших дерева, вырванных рекой во время разлива, которые лежали в небольшом овражке. Это было хорошее логово. Они запомнят это место и вернутся сюда, когда солнце начнет садиться.

Пушистики снова осмотрели плавник на берегу, сухой, твердый, белый, как кость. Но все же Мудрый не нашел ничего лучше той дубинки, которая уже была у него. Дубинка была хорошая. Он ее долго делал. Но у некоторых других хороших дубинок не было, и они нашли себе прямые сучья, из которых можно сделать дубинки. Некоторые камни на берегу были очень твердые, и Камнелом, искусный в таких делах, принялся обкалывать их, изготовляя рубила. Большая, Собиратель и Та-Что-Носит-Блестячки присели рядом, глядя на то, как он работает, и болтая с ним. Другая нашла хороший кусок дерева и плоский камень и сидела, прислонив палку к стволу дерева и обтачивая ее камнем. Хромой тоже делал себе новую дубинку, как и Пыряло, который сидел чуть в стороне. Мудрый подошел к нему и сел рядом. Пыряло показал ему новую дубинку — длинную, чтобы удобнее было пырять.

— Хорошее место, — сказал Пыряло, не прекращая работы. — Много еды. Мы поймали целых три затку! — он был очень удивлен этим. — И еще есть затку, много-много затку! И хатта-зосса. Надо искать, где они объели кору.

Он скоблил заостренный конец своей новой дубинки, затачивая ее.

— Мы останемся здесь?

— Мы нашли логово. Может быть, останемся на следующий день, — ответил Мудрый. — Потом пойдем, найдем маленькую течь-вода, дойдем туда, где она выходит из земли. Тогда обойдем гору, выйдем на ту сторону.

— Та сторона — как эта. Почему не остаться здесь?

— Та сторона ближе к левой руке солнца. Левая рука солнца — Место Больших. Нужно найти Больших. Подружиться. Большие нам помогут. Большие мудрые, мы у них будем учиться, — объяснил Мудрый. — Ты хочешь искать Больших?

— Я хочу искать Больших, — ответил Пыряло. — Другие не хотят, другие боятся. Слушают Большую. — Он отложил камень и взял дубинку в обе руки, рассматривая ее. — Большая думает, она знает больше Мудрого. Камнелом и Собиратель ее слушают.

Вот так и распадаются стаи. Так случилось однажды, давно, когда Старая была еще жива. Гашта поспорили из-за того, куда пойти охотиться, четверо разозлились и ушли. Больше их никто никогда не видел. Мать Пыряла осталась тогда в стае; Пыряло родился два времени новых листьев спустя. Мудрый не хотел, чтобы такое случилось снова. Восемь гашта — хорошая стая: не так много, чтобы еды не хватило на всех, и достаточно, чтобы охотиться, растянувшись цепью, когда один видит то, чего не замечает другой; достаточно, чтобы хорошо охотиться на хатта-зосса. И Мудрый не хотел ссор: когда Народ ссорится — это совсем не приятно.