Эдвард Смит - Кровавое око Сарпедиона

Их гневные взгляды скрестились. Ни Фагон, кипящий яростью, ни раздраженная принцесса не собирались уступать. Наконец, Роанна прервала тягостное молчание.

- Стыдно сказать, Тедрик, но наш властелин готов поджарить в кипящем масле или закопать живьем любого, кто скажет ему неприятное, но правдивое слово. Но меня, отец, ты не бросишь в котел, не закопаешь, и не посмеешь наказать - не то я расколю это королевство, как дыню! - В глазах девушки полыхнули молнии. Сколько лет прошло с тех пор, как тебе последний раз говорили правду? Послушай ее снова, мой любимый старый негодяй! - она крепко взяла отца за руки. Слишком долго ты валяешься по утрам в мягкой кровати, слишком часто заглядываешь в винные бутылки и пивные кружки, слишком много девок лезет в твою постель... Стрельба, фехтование и охота в горах Ампассера принесли бы тебе гораздо больше пользы!

Потрясенный король пытался дать ответ на эту отповедь, но не сумел выдавить ничего вразумительного. Наконец, он жалобно апеллировал к Тедрику:

- Услышать такое от своего дитя! От любимой дочери! О боги! Вот ты - ты мог бы произнести столь поносную речь? Уверен, нет!

- Конечно, нет, сир! - совершенно искренне заверил его Тедрик, стараясь не встречаться взглядом с Роанной. - И даже если все сказанное - правда, дело можно поправить. Мы идем в поход, и прежде, чем войско достигнет замка Лорример в Средней Марке, твоя рука снова будет твердой и глаз - острым.

- Возможно, - заявила девушка с ноткой сомнения в голосе. - Если он последует твоему примеру, Тедрик, в делах с вином и девицами - то да. Иначе нет. Скажи мне, сколько кружек ты выпиваешь за день?

- Обычно одну - за ужином. Но большую!

- А в походе? Подумай как следует, мой друг.

- О, я имел в виду в городе. Кто же пьет в поле? Разве что промокнув под дождем...

- Вот видишь, отец?

- Что должен я видеть, лиса? Ты прижала меня к стенке. Ладно, хватит! Фагон ухмыльнулся. - С этой минуты и до возвращения из похода я клянусь во всем следовать примеру твоего добродетельного приятеля: он - кружку, и я кружку, он... хмм... девицу, и я - девицу! Такое обещание ты хотела выжать из меня?

- О да, мой король и отец! Я знаю - ты сделаешь так, как сказал! - Роанна так пылко обняла его, что почти оторвала от земли; потом чмокнула пару раз и оттолкнула.

С завистью вздохнув, Тедрик торопливо произнес, прежде чем мысли короля обратились к иным предметам:

- Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, сир - о вооружении. У меня хватит божественного металла, чтобы изготовить мечи, секиры и панцири еще для двух человек. Для тебя, сир, и для капитана Скайра из твоей гвардии. Прошу, мой господин, откажись от старых обычаев и надень стальной панцирь вместо золотого; ты же знаешь, что золото не годится для битвы.

Фагон задумчиво кивал, поглаживая бороду и навивая на палец прядь седеющих волос.

- Боюсь, ты прав, Тедрик, - тихо сказал он, - но существуют вещи, которые мы не в силах изменить. Король Ломарры носит золотой доспех. Понимаешь, сын мой, это... это символ! Король Ломарры сражается в золоте - и, если надо, умрет в золоте.

Тедрик знал, что так оно, вероятней всего, и случится. Это противоречило здравому смыслу, это было глупостью, но это являлось чистой правдой. Ни один ломарианский монарх не нарушал древней традиции. Она стала частью священных королевских обязанностей, и в каждой битве властитель Ломарры дерзко красовался в блестящем золотом панцире среди моря тусклых железных кольчуг и кирас. То печальное обстоятельство, что почтенный родитель Фагона Третьего, равно как и его дед, и еще шесть поколений предков погибли в своем сверкающем, но бесполезном вооружении, ничего не значил для короля - как, впрочем, и для самого Тедрика, окажись он в такой же ситуации. Честь была дороже! Однако теперь можно было кое-что придумать.

- Тебе нужен прочный золотой панцирь, сир, - сказал кузнец. - Так почему бы не покрыть золотом стальные доспехи?

- Хорошая идея, мой лорд, просто отличная! Однако, - тут король печально вздохнул, - вряд ли ты сможешь ее осуществить. Если приклепать к стали толстые золотые пластины, панцирь станет слишком тяжелым. Если же покрыть его тонким слоем золота, то оно отлетит при первом ударе топора и подделка обнаружится. Что здесь можно придумать? Ты - лучший среди кузнецов Ломарры, искуснейший мастер... Сумеешь ли ты выполнить такую работу?

- Не знаю, сир... - Тедрик подумал с минуту. - Я видел, как из золота ковали тонкие листы... однако недостаточно тонкие и ровные, чтобы покрыть доспехи. Можно попытаться расковать его еще тоньше... и укрепить на панцире из божественного металла клеем или смолой... Ты наденешь такое вооружение, сир?

- Да, мой Тедрик, и с радостью! Конечно, если золото не будет отваливаться кусками величиной с ладонь под ударом меча или топора.

- Величиной с ладонь? Хмм... Царапины и трещины неизбежны... но их можно убрать за один вечер... Но большой кусок?.. Я подумаю, сир.

- Попытайся - и пусть великий Ллосир направляет твою руку.

Поклонившись своему властителю и бросив нежный взгляд на леди Роанну, Тедрик отправился во дворец и получил у казначея несколько массивных золотых слитков. Он вернулся в свою мастерскую, вдохновил десятком монет самых искусных из своих подмастерьев и вместе с ними принялся за работу. Семь дней они пытались расковать золото в тонкие гладкие листы, подходящие для покрытия панциря. Драгоценный металл то оказывался под молотом на наковальне, то в горне - снова превращаясь в слиток после очередной неудачи.

- Прошло восемь дней... десять... двенадцать... закончилась вторая неделя... Тедрик ковал - ковал и портил. В конце третьей недели он все еще работал, уже в полном одиночестве - и терпел неудачу за неудачей. Жалкий плод его трудов - комковатый неровный золотой лист - лежал на наковальне. Тедрик осторожно стучал небольшим молоточком, стараясь выровнять его поверхность и добиться равномерной толщины. Вдруг рука кузнеца дрогнула, и от слишком сильного удара золотая пластинка разлетелась на части.

Издав гневный вопль, Тедрик резко выпрямился, изо всех сил запустив молотком в ближайшую стену. И, словно вызванная из небытия его яростным криком, в воздухе возникла знакомая светящаяся сфера, внутри которой восседала могучая фигура. Неподвижный и молчаливый, Ллосир смотрел прямо на кузнеца.

Прервав витиеватое проклятие на девоссианском, Тедрик переключился на более подходящий для беседы с божеством ломарианский язык.

- Скажи мне. Повелитель, в силах ли человеческое существо сделать что-нибудь с этой мерзкой тягучей желтой дрянью?

Губы Ллосира шевельнулись, и кузнец в третий раз ощутил, как в его голове рождаются беззвучные слова:

- Конечно. С золотом можно сделать все, что угодно, - и совсем легко, если ты овладеешь нужной технологией. - Неслышимый ухом, голос Ллосира гремел в голове Тедрика подобно раскатам гигантского органа. - В твое время еще ничего неизвестно о прокатке металла, хотя ты вполне можешь изготовить необходимые приспособления. Твой молот и наковальня не годятся для этой работы. Слушай меня внимательно, кузнец, и запоминай. Ты должен взять...