Клемент Фезандие - Путешествие к центру Земли

— Готов держать пари, что я добрался бы до стены! сказал Миггс.

— А как бы вы это сделали?

— Я бы снял пиджак и бросил бы его к противоположной стене. Пиджак перелетел бы к одной стене, а меня бы оттолкнуло назад и я добрался бы таким образом до другой стены.

— Браво, Миггс! — воскликнул доктор. — Это очень умная мысль и вы, конечно, с успехом выполнили бы ее. Если ваш пиджак весит пять фунтов, а вы весите сто фунтов, пиджак полетит в двадцать раз скорее, чем вы, но вы могли бы все таки долететь до противоположной стены, если вас только не остановило бы сопротивление воздуха.

— Если бы оно меня остановило, я швырнул бы в ту же сторону и мои брюки! — воскликнул Миггс и это героическое решение заставило рассмеяться и доктора, и Пеп.

Вес тела в аэроплане становился все тяжелее. Скорость спуска постепенно увеличивалась, пока измеритель скорости не стал показывать сто миль в час. Давление воздуха в колодце в центре притяжения было более пятидесяти футов на квадрат. Это превышало бы нормальное давление больше, чем в три раза, но воздухомерный прибор показывал, что давление стало уменьшаться.

Доктор Хэкенсоу обратил внимание Пеп на это обстоятельство и показал ей, как это подтверждало указания весов.

— Все говорит о том, — что мы достигли центра притяжения, когда мы были всего на тысячу пятьсот миль под землей. Там тела потеряли весь свой вес и воздух стал гуще под большим давлением, так как воздух сверху и снизу давил к центру притяжения.

— В таком случае, — сказала Пеп, — диаметр Земли от полюса до полюса может иметь только три тысячи миль!

— Нет, Земля имеет восемь тысяч миль в диаметре. Об этом не может быть никакого спора. Люди совершали кругосветные плавания и ученые тщательно вымеряли длину градуса долготы. Другие наблюдения подтверждают эти результаты. Нет сомнения в правильности формулы: восемь тысяч миль составляют диаметр Земли.

— Так чем же ты объясняешь, что тела потеряли свой вес на глубине полутора тысяч миль?

— По-моему, тут может быть только одно объяснение. Центр Земли должен представлять собой пустоту. Земля должна представлять собой пустоту, окруженною корой или скорлупкой толщиной в три тысячи миль. Это объяснило бы все и согласуется с радио-наблюдениями, сделанными мной прежде, чем пуститься в путь. Как я уже вам говорил, я отправил несколько кораблей в кругосветное плавание, причем каждый корабль из своей пары следовал за другим по большому кругу, всегда точно оставаясь напротив своего двойника, т. е. в ста восьмидесяти градусах от своего спутника-корабля. Эти корабли посылали радио волны один другому прямо через центр Земли. Сводя результаты этих наблюдений, я убедился, что в центре Земли должна существовать огромная пустота, быть может, наполненная воздухом или другим газом. Теперь я более, чем когда-либо, укрепляюсь в этом убеждении, но если колодец, в котором мы находимся, ведет к центральной пустоте, как это кажется мне, то мы узнаем правду приблизительно через день.

— Но, — сказала Пеп, — если Земля и пуста в центре, мне кажется, что наши тела должны были весить все больше по мере спуска вниз.

— Вовсе нет, — ответил доктор. Он с некоторыми затруднениями вынул из кармана записную книжку и набросал следующую простую диаграмму:

— Вот суть доказательств, данных Исааком Ньютоном в его „Принципах", чтобы показать, что тело, находящееся в любой точке пустого шара, не будет притягиваться ни по какому направлению оболочкой, или, вернее, что оба притяжения будут уничтожать одно другое. Пусть С будет тело внутри пустого шара и обратите внимание на часть коры А, которая притягивает тело в одном направлении. Этой силе будет противопоставлено притяжение с части коры В, которая расположена напротив части А. Притяжения А и В пропорциональны поверхностям А и В и обратно пропорциональны квадратам их расстояний от предмета С. Но поверхности А и В относятся одна к другой, как квадраты соответственных линий — из этого выходит, что они относятся одна к другой, как квадраты их расстояний от С. Отсюда ясно, что оба противоположные притяжения совершенно равны и уничтожают одно другое.

Если мое предположение правильно и Земля, действительно, пустой в середине шар, мы увидим, когда достигнем этой пустоты, что каково бы ни было положение нашего аэроплана в этой пустоте, мы не будем иметь веса. Там ты сможешь так же легко, как только что, протанцевать свой „Воздушный вихрь". Но достаточно с вас этой лекции. Я хочу теперь послать мистеру Саму весть по радио и сообщить ему все, происшедшее с нами до сих пор. Когда я кончу, мы сможем послушать по радио последние новости и „джаз-банд", чтобы немножко приободриться.

— Поп, — сказала Пеп, когда кончился радио-концерт, — оказывается, что я вешу на этих весах всего пять фунтов. Прежде, чем мы станем тяжелее, я хочу устроить с тобой и с Миггсом маленькое цирковое представление. Не говори „нет", — ведь, у меня уже никогда, может быть, не будет такого случая.

— Что ты хочешь сделать?

— Я хочу заняться эквилибристикой. Я хочу держать тебя и Миггса на одной руке. Идите-ка, Миггс, милый, хочу вас поднять. Теперь стойте вот так на моей руке, пока я подниму доктора. Тогда вы схватите его, поставите себе на правую руку и я, таким образом, буду сразу балансировать вами обоими. Ого! Вот так забавно!

Доктор Хэкенсоу не особенно охотно согласился на этот опыт и минуту спустя стоял на руке Миггса, который в свою очередь стоял на раскрытой ладони Пеп. Молодая девушка нашла, что легко может балансировать ими в таком положении, так как оба они вместе весили около десяти фунтов.

Но Пеп не удовольствовалась этим опытом и ей захотелось удержать обоих мужчин на носу. Бедный доктор Хэкенсоу покорно позволил поставить себя на кончик носа Миггса, а Пеп удерживала Миггса на своем носу, который слегка приплюснулся от тяжести десяти фунтов.

Все шло благополучно минуту или две, а потом Пеп споткнулась о ножку стола и человеческая башня обрушилась, образуя бесславную кучу. К счастию, путешественники весили мало и ни один из них не получил серьезных ушибов.

Доктор Хэкенсоу стоял на руке Миггса, который в свою очередь стоял на ладони Пеп.

Так проходило время, час за часом, и каждый час приносил с собой увеличение в весе. И вдруг зазвенел электрический звонок.