Всеслав Соло - Астральное тело-2, Изида или Врата Святилища (Как стать магом - 2)

Налетел ветер, и черный плащ мага развевался на этом ветру огненными вспышками, потому что изнутри этот плащ был кроваво-красного цвета.

- Ты искал любви, но ты ее не нашел, - сказал маг, и он сурово смотрел в глаза юноше, - но ты не можешь потерять себя.

- Почему? - впервые за столько времени промолвил молодой мужчина, и его крепко сжатые губы разомкнулись.

- Потому, что тебе нечего терять, я научу тебя, как обрести любовь.

- Я теперь даже не знаю, зачем она мне нужна.

- Человек, нашедший любовь, бессмертен, ему больше незачем жить временной человеческой жизнью. А ты решил остановить свою жизнь, чтобы подчеркнуть ее временность, ты хочешь остаться смертным?

- Нет... я не хочу умирать.

- Да будет именно так. Смерть также временна, как и жизнь. Только единому вечность и бессмертие, а ты не един, потому что одинок, а значит, смертен. Поступишь так, как я тебе скажу, иначе больше не найдешь меня.

- Я готов, - ответил юноша.

- Ты не нашел любви, ты гонялся за порхающими разноцветными лепестками бабочек, но они одна из этих бабочек не порхала у тебя в душе.

- Да, кажется, я начинаю понимать, - отозвался юноша.

- Внимательно осмотрись, - потребовал маг, и юноша все окрест окинул взглядом.

- Не вокруг, а в себе.

Юноша сосредоточился.

- Увидел ли ты образ любимой там?

- Боже... - проговорил после некоторого молчания юноша, - я так несовершенен, в моем сердце нет любимой, я не вижу ее. Тогда что же я искал? И как я мог найти то, чего нет?

- Ты никогда не искал, ты гонялся за красочными наваждениями.

- Да.

- Надо создать и овладеть, иметь и потерять, и лишь тогда искать и найти.

- Создать и овладеть, - задумчиво повторил юноша, иметь и потерять, и лишь тогда... искать... и найти! воскликнул он. - Я сделал последнее...

- Ты зарился на чужое добро и потому всегда получал пинка, чужая собака непослушна и может укусить.

- Только моя собака откликнется на зов и позволит себя погладить, - твердо сказал юноша.

- Обрети любимую в себе, создай ее образ, он должен ожить, шевельнуться в твоей душе, заговорить с тобой на языке сердца, но и тогда ты не найдешь любимой.

- Я должен буду его потерять, свой образ?

- Отказаться от него, вывести его из души и забыть о нем.

- И забыть о нем, - подытожил юноша.

- Забыть о нем, но твоя любимая будет помнить о тебе, и тогда ты будешь не одинок в своих поисках: твой образ тоже будет искать тебя, и придет время, когда вы в одно мгновение узнаете друг друга, твоя любимая вернется к себе на родину - к твоему сердцу. Другого пути у любви нет.

Юноша задумался и, как бы рассуждая вслух, проговорил:

- Но если я забуду образ любимой, то как же я его найду, ведь я не буду помнить, что искать?

- Ты забудешь его в душе, но он будет жить в мире, и ты будешь помнить об этом и приглядываться к лицам, чтобы узнать его. Ты должен зорко посматривать на свой образ любимой издали, пока не встретишь его. Только не нянчить его в сердце, его колыбель должна быть пуста. Любимая должна прежде всего сама потратиться на поиски тебя. Родина помнит о нас, но не она приходит к нам, а мы возвращаемся к ней... - и с этими словами маг отпустил юношу в мир людей, повелел ему вернуться туда.

Всю обратную дорогу юноша создавал образ любимой в своей душе, и, когда он пришел к людям, преодолев долгие расстояния, любимая ожила, шевельнулась в его сердце, и он забыл о ней, и колыбель его души опустела, и образ его любимой стал жить в мире и разыскивать его, и юноша пристально, издалека посматривал на любимую.

И пришло время, и они встретились, и в одно мгновение узнали друг друга, и им хорошо было вместе.

Но... предсказанное единение с любимой... у юноши продлилось недолго.

Он стал замечать, что любимая охладевает к нему, а он все ярче и сильнее любит ее, и даже наступали моменты, когда юноше не обязательно было видеть свою любимую, ощущать ее присутствие рядом, потому что любимая начинала жить как-то иначе. И он чувствовал каждое ее движение: тела и сердца, даже будучи один.

И вот наступило самое страшное - любимая совсем охладела к юноше и покинула его, и как только это произошло, юноша снова опечалился, и пуще прежнего его душа была вся в слезах.

И тогда юноша опять покинул мир людей и ринулся через леса на заветную поляну к магу.

Лютый ветер бушевал на поляне. Маг ожидал юношу, он стоял посреди поляны и огненные вспышки его плаща полыхали вокруг него. Маг сурово смотрел на юношу, который стоял, понурив голову, в неведении, ожидая приговора судьбы.

Но маг молчал, тогда заговорил юноша:

- Я все сделал, как вы сказали, но я не знаю, где я ошибся.

- Осмотрись, - и юноша всмотрелся в свою душу, и он прозрел, - Боже, - воскликнул он, - что я наделал! Я вижу в своем сердце образ любимой, так вот почему ее не стало у меня!

- Ты забрал свою любимую обратно, она возвратилась к тебе в сердце.

- Что же мне теперь делать?

- Ты должен вернуть ее в мир людей, и она снова будет с тобой.

- Я понял... - сказал юноша твердо. - Не пускайте любимых обратно в свое сердце, не оставляйте их у себя в душе, и они никогда не покинут вас, - и с этими словами юноша снова вернулся в мир людей, и он отпустил любимую из души своей, и она снова вернулась к нему.

И пошли они вместе, рука об руку, по пути бессмертия, обретая вечность. И решили они вместе прийти к магу, чтобы поблагодарить его за урок судьбы.

Но когда явились они на заветную поляну, то обнаружили на ней солнечный ливень. Мага не оказалось на поляне.

По дороге к поляне юноша шел с твердым желанием подобрать тот единственный цветок, некогда сорванный им в далекой печали одиночества, и оживить его, возвратить ему дыхание Земли.

Но как же восторженно удивился юноша, когда увидел, обнимая любимую, что вся заповедная поляна усеяна цветами, и разноцветные лепестки бабочек порхают над ними. Юноша снова захотел писать стихи и написал первое:

Жизнь не безжалостна, коль рушит,

И ты за то ее прости,

Пусть выкорчевывает души,

Чтобы полянам расцвести...

Пилигрим замолчал.

Молодой человек неотрывно слушал его, изредка лишь подбрасывая в костер свежие пучки хвороста. Так они и просидели до самого утра молча.

И снова начало синеть выпуклое небо над морем, солнечный диск будто на цыпочках выглянул из-за гор побережья, и костер угас, только легкий дымок, словно остатки раздумий, струился над ним.

Крики чаек вонзались в небо, а чайки вонзались в море и выныривали из морской глади, и снова неслись в небо навстречу своим крикам. И парень в джинсах и кроссовках, в распахнутой рубашке, сидя на камне напротив старика в белых одеждах, что по-прежнему опирался на корявый посох, сказал: "Я все понял, спасибо тебе, Пилигрим".

- Сережа, - сказала Наташа, когда Гриша закончил "Сказку о любви", и я насторожился. "Нет", - подумал я, - она не просто сказала "Сережа", она позвала, окликнула меня"...