Эрик Рассел - Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса

— На подходе новые партии. На следующей неделе должны доставить две тысячи центаврийцев и шестьсот тетиан, которых мы поместим в только что построенную тюрьму. Сообщество начнет посылать нам все новые и новые партии, как только мы будем готовы их принять и появятся свободные корабли. — Он задумчиво посмотрел на собеседника. — Пройдет какое-то время, и они завалят нас землянами.

— И чем же такая, перспектива вас не устраивает?

— Зангаста решил отказаться от приема землян.

— Это его дело, — с вежливым безразличием заметил Лиминг.

— У Зангасты светлая голова, — так и лучась патриотическим восторгом, произнес комендант. — Он твердо уверен: собрать на одной планете целую армию разномастных пленников да еще добавить к ней несколько тысяч землян означало бы создать взрывоопасную смесь, заварить такую кашу, что потом не расхлебаешь! Ведь этак можно и вовсе утратить власть на планете, которая к тому же стратегически расположена в тылу Сообщества, и стать мишенью для яростных атак своих же союзников.

— Вполне возможная ситуация, — согласился Лиминг. — Я бы даже сказал, очень вероятная. А еще точнее, практически неизбежная. Только она — не единственная забота Зангасты. Просто ее он счел возможным предать гласности. Есть у него еще и личный интерес.

— Какой же?

— Ведь это сам Зангаста издал приказ расстреливать беглецов. Наверняка он — иначе никто бы не осмелился их прикончить. А теперь Зангаста струсил: как знать, может, Юстас ночами уже сидит у его изголовья и посмеивается. Вот он и думает, что, скопись здесь несколько тысяч Юстасов, угроза для него возрастет пропорционально. Только он ошибается.

— Почему ошибается?

— Потому что причин для страха нет не только у раскаявшегося, а еще и у трупа! Пусть на планету свалятся хоть пятьдесят миллионов Юстасов — мертвецу уже все равно. Зангасте лучше отменить приказ о расстреле, если, конечно, жизнь ему дорога.

— Я передам ему ваш совет. Только отмена приказа может и не понадобиться. Ведь я вам уже сказал: у него светлая голова. Он разработал тонкую стратегию, в результате которой все ваши показания пройдут последнюю решающую проверку. В то же время она поможет наилучшим образом решить его личные проблемы.

Ощутив смутную тревогу, Лиминг спросил:

— Могу ли я узнать, что он собирается предпринять?

— Мы получили распоряжение поставить вас в известность. Он уже приступил к делу. — Для пущего эффекта комендант сделал паузу, потом заключил: — Он послал Содружеству радиограмму с предложением начать обмен пленными.

Лиминг заерзал на стуле. Святые угодники, ну и, наломал же он дров своими угрозами мести! Ведь с самого начала он добивался только одного: всеми правдами и неправдами выбраться из тюрьмы и попасть в такое место, откуда можно было бы отчалить на всех парах. Болтал, как заведенный, чтобы перемахнуть через стены. И вот теперь они берут его небылицы и устраивают звон по всей галактике! Вот уж воистину, задумав сеть обмана прясть, рискуешь сам в нее попасть.

— Более того, — продолжал комендант, — Содружество заверило нас в своем согласии, при условии, что обмен пойдет чин за чин. То есть капитана за капитана, навигатора за навигатора и так далее.

— Вполне разумно.

— Зангаста, в свою очередь, — сказал комендант, скалясь, как голодный волк, — тоже дал согласие, но при условии, что первыми Содружество заберет землян и обменяет их в соотношении двое за одного. Сейчас он как раз ожидает ответа.

— Двое за одного? — хлопая глазами, переспросил Лиминг. — Вы хотите сказать, что он требует двоих пленных за каждого землянина?

— Ну что вы, конечно, нет! — Комендант ухмыльнулся еще шире, так что десны обнажились. — Нам должны вернуть двух солдат Сообщества за каждого землянина и его Юстаса. Два за два — ведь это вполне справедливо, не так ли?

— Не мне судить, — Лиминг чуть не поперхнулся. — Решать будет Содружество.

— А пока не придет ответ и обоюдное согласие не будет достигнуто, Зангаста хотел бы создать для вас более подобающие условия. Вас переведут в офицерские казармы, расположенные за пределами тюрьмы, вы получите офицерский паек и разрешение на загородные прогулки. С вами будут временно обходиться, как с гражданским лицом, словом, создадут все удобства. От вас требуется одно — обещайте, что не попытаетесь бежать.

Вот чертова перечница! Все россказни Лиминга были нацелены на конечный побег. Не отказываться же от него теперь! И все же он не хотел давать слово чести, чтобы тут же его бесстыдно нарушить.

— Никаких обещаний, отрезал он.

Комендант не верил своим ушам.

— Вы, наверное, шутите?

— Даже не думаю. Просто у меня нет выбора. Военный закон Земли не позволяет военнопленным давать никаких обещаний.

— Но почему?

— Да потому что ни один землянин не может нести ответственность за своего Юстаса. Как я могу поклясться, что не убегу, если за другой моей половиной уследить невозможно? Разве может один близнец дать клятву за другого?

— Стража! — взревел комендант, но вид у него был явно разочарованный.

Целых двенадцать дней Лиминг слонялся по камере, ночами время от времени болтая с Юстасом, в расчете на подслушивающих под дверями. Ну и влип же он в историю! Но теперь отступать уже поздно — или пан, или пропал..

Еды по-прежнему давали вдоволь, хотя качество, оставляло желать лучшего. Охрана толком не знала, как с ним обращаться, — так всегда бывает, если пленнику каким-то образом удается снюхаться с начальством. Еще четверых пойманных ригелиан водворили на место, но не расстреляли. Судя по всему, он пока еще держит врага на мушке.

Хотя Лиминг ни словом ни о чем не обмолвился, остальные заключенные откуда-то прознали, что именно он неким загадочным образом повинен в общем послаблении режима. Во время прогулок они выказывали — ему глубокое почтение, как человеку, которому удалось достичь невозможного, Но время от времени их любопытство все же прорывалось наружу.

— Тебе известно, что последних четырех не расстреляли?

— Да, — признался Лиминг.

— Говорят, что ты положил конец расстрелам.

— Кто говорит?

— Да так, слухи ходят.

— Вот именно, слухи ходят.

— Интересно, почему первых пойманных расстреляли, а следующих — нет? Должна же быть какая-то причина.

— Может быть, зангов совесть заела, пусть даже с опозданием, — предположил Лиминг.

— Нет, здесь что-то другое.

— Ну и что же?

— Кто-то их достал.

— Кто же например?

— Я не знаю. Но ходят упорные слухи, что ты совсем приручил коменданта.

— Похоже на правду, верно? — поддел собеседника Лиминг.

— Лично я так не думаю. Но с землянами надо всегда держать ухо востро. — Немного поразмыслив, он спросил: — А что ты делаешь с той проволокой, которую я для тебя таскал?