Эрик Рассел - Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса

Сжав зубы, он снял с пальцев убитых гладкие кольца с иридиевым покрытием и опустил их в карман. Что бы ни случилось, все эти люди были его коллегами-разведчиками, доверенными сотрудниками самой доверенной службы дядюшки Сэма.

В углу негромко прозвенел звонок. Подойдя к приемнику теленовостей, он открыл его и увидел на экране первый выпуск «Таймс». Демонстрация трудящихся требует немедленно открыть арсеналы ядерного оружия. Ситуация в Европе резко обострилась.

Тридцать вражеских стратопланов сбиты над южным Канзасом во время самого жестокого воздушного боя за всю историю войны. Прицельным залпом с расстояния четыре тысячи миль взорван военный склад азиатов; разрушения на площади сто квадратных миль. «Дело за бактериологическим оружием», — заявил Корнок. Конгресс запретил культ обожествления витонов.

Газетная страница уползла с экрана, уступив место городским новостям. Грэхем прочитал их, и лицо его озарилось пониманием. Людьми овладевает безумие! По всему Нью-Йорку и в большинстве крупных западных городов людей похищают, уносят в небеса, потом возвращают на землю, но при этом их душевное состояние резко изменяется.

Заоблачная суперхирургия! Он крепче сжал пистолет. Сквозь туман, окружающий резню в офисе, стали проглядывать контуры ужасной истины Да, удар прямо-таки мастерский! Он должен обеспечить решающую победу и одновременно произвести еще больше эмоционального меда силами ничего не ведающих новобранцев, мобилизованных прямо из рядов антивитонской коалиции!

Что говорил тот бедняга внизу? «В городе полно придурков!» Вот в чем дело! Трое у окна погибли, оказав сопротивление, или их просто прикончили как материал, непригодный для целей суперхирургии. Лимингтона с напарником схватили, прооперировали и вернули. Но вернулись они уже рабами своих грозных противников. Офис превратился в западню, коварно подстроенную для того, чтобы заманивать в нее разведчиков — основной стержень сопротивления — по одному, парами или целыми группами.

Но трое последних, которые пришли все вместе, каким-то образом почуяли опасность. С неколебимой преданностью долгу, столь характерной для их братии, они пристрелили Лимингтона вместе с напарником. Без всяких колебаний эти трое прикончили собственного шефа, предав его быстрой кровавой казни, ибо молниеносно поняли: это уже не шеф, а умственно исковерканное оружие врага.

Штаб-квартира оказалась западней, а может быть, она и сейчас — западня! Эта мысль пронзила мозг Грэхема и заставила его метнуться к окну. Выглянув наружу, он увидел, что редкие облака уплыли, обнаружив ясное голубое небо, залитое ярким светом утреннего солнца.

В этой лазурной чаше могут роиться сотни, тысячи витонов — одни стягиваются все ближе, другие охраняют западню, готовясь нанести удар. Даже гениальная формула Бьернсена не может помочь человеку разглядеть сияние витонов на фоне обычной сияющей голубизны. Оба одинаково сверкают под лучами раннего солнца, становясь совершенно неразличимыми.

Сознание того, что его тревожный взгляд сопровождают столь же тревожные мысли, а психические вибрации могут привлечь ждущих у западни охотников, заставила Грэхема без лишних промедлений броситься к двери. Лучше убраться, пока не поздно! Он вскочил в лифт и ринулся вниз.

У входной двери маячили двое. Он разглядел их через прозрачные стенки шахты, когда диск, подскочив, как мячик, остановился на уровне земли.

Не выходя из шахты, он быстро прикинул: «Будь эти типы в норме, они проявили бы любопытство, обнаружив два трупа, лежащие у них на виду. Но они не проявили никакого интереса — значит, они не в норме. Значит, это витонские придурки!»

Диск еще не кончил подпрыгивать, а Грэхем уже о послал лифт вниз, и высокая атлетическая фигура разведчика скрылась из глаз поджидающей его парочки. Они остолбенели от изумления, потом бросились к шахте. Оба были вооружены.

Диск остановился пятью уровнями ниже. Грэхем вышел из вертикальной трубы и пересек подземное помещение, где невидимые компрессоры как раз закончили выдох. Нырнул под главную лестницу и услышал наверху топот ног. Сжав в руке пистолет, он промчался по длинным пустым коридорам и добрался до выхода, находившегося в дальнем конце здания. Выбрался через стальной люк и с наслаждением вдохнул свежий воздух — приятное разнообразие после подвального, пахнущего гнилью и крысами. Обладателям колец было известно шесть таких выходов, о которых обычные люди не знали и даже не подозревали.

Дежурный сержант в полицейском участке подтолкнул к нему телефонный аппарат по гладкой поверхности стола, откусил полсосиски и, жуя, произнес:

— Это что, приятель! Часиков в шесть прикончили комиссара полиции Льютуэйта. Его шлепнул собственный телохранитель, — он откусил еще кусок. — До чего дошло — боссов убивают их же телохранители!

— Что-что? — переспросил Грэхем. Он сердито крутил телефонный диск. — Похоже, они к тому же вырубили городскую телефонную сеть.

— И так всю ночь, — бубнил сержант сквозь свою жвачку. Наконец он проглотил, выпучил глаза, вернул на место свое адамово яблоко. — Дюжины, целые сотни! Уж мы их и лупили, и стреляли почем зря, и сжигали — а они все прут и прут! Некоторые из придурков — наши же парни, даже в форме. — Он воздел руку, демонстрируя несокрушимую полицейскую отвагу. — Скажем, Хэгерти докладывает о прибытии — так я настороже: а вдруг он уже не Хэггерти! Ведь никогда не знаешь, кто следующий спятит, пока не дойдет до дела!

— Да, сейчас нельзя доверять даже собственной матери. — Вдруг связь наладилась. — Привет, Хетти! — крикнул Грэхем и криво усмехнулся, услышав ответное «Привет». — Мне Сангстера, срочно, — потребовал он.

Послышался низкий глуховатый голос Сангстера. Грэхем глубоко вздохнул, припоминая события получасовой давности, потом стал торопливо рассказывать о том, что произошло в офисе Разведывательного управления.

— Никак не могу дозвониться до Вашингтона, — пожаловался он под конец. — Говорят, все линии вышли из строя и трансляционные станции тоже не в порядке. Так что я пока докладываю вам, поскольку никого другого поблизости нет.

— Ужасные новости, Грэхем, — мрачно сказал. Сангстер. — Откуда вы звоните?

— Почем я знаю, черт побери?

— Но ведь вы наверняка знаете, где сейчас находитесь. — От удивления у Сангстера даже голос сорвался.

— Возможно. Зато вы не знаете и знать не будете.

— Вы что же, хотите сказать, что отказываетесь мне сообщить? Подозреваете — меня? Полагаете, что я тоже один из этих выродков? — Он помолчал. Грэхем старался уловить выражение его лица на маленьком видеоэкране телефона, но аппарат плохо работал, изображение то и дело пропадало, сменяясь беспорядочным мельканием светлых и темных пятен. — Наверное, мне не следует вас винить, — продолжал Сангстер. — Одни из предателей ведут себя как безмозглые бандиты, зато другие проявляют необычайную хитрость.