Эрик Рассел - Зловещий барьер. Ближайший родственник. Оса

Но пилота удалось провести, и геликоптер удалился. Лиминг поднялся на ноги, взглянул на компас и двинулся дальше, яростно проклиная все геликоптеры, их создателей и пилотов. Они летали медленно, имели небольшой радиус действия и вмещали одного человека. Но опасность заключалась в том, что они были почти бесшумны. Забудь беглец о бдительности, вдумайся о своем — и он не ощутит приближения машины, пока не почувствует поток воздуха от ее винта. Судя по столь ранней активности преследователей, можно было предположить, что его побег здорово разозлил какую-то шишку. «Навряд ли это Клавиз, — подумал он. — Майор занимает не такое уж высокое положение. За дело взялся кто-то повыше и чином, и влиянием. Такой наверняка сделал козлов отпущения из бедняги Клавиза и всех охранников той казармы». Устало продолжая путь, он гадал, что теперь ожидает Клавиза. Похоже, все что угодно. Могут сварить в кипящем масле, а могут и разжаловать в рядовые. В чужом мире трудно измерить дисциплинарные воздействия земными мерками.

Одно ясно как день: если его, Джона Лиминга, опять схватят, о нем позаботятся получше — к примеру, его могут спеленать, как мумию, отрезать ступни или придумать что-нибудь еще поприятнее. У него был один-единственный шанс вырваться на свободу, и он использовал его на все сто. Другого ему никто не даст. У любого народа беглецов считают опасными смутьянами, заслуживающими особого обращения.

Весь день он упорно брел к югу. Раз шесть ему приходилось прятаться, пока то одна, то другая машина не скрывалась из вида. К наступлению сумерек он все еще находился в лесу. Воздушная разведка закончилась. Ночь была точь-в-точь похожа на предыдущую: те же сожаления по поводу отсутствия одеяла и те же сложности с разведением костра. Насытившись, он сидел у ласкающего взор огня, дав долгожданный отдых усталым ногам и недоумевая, почему враг не додумается организовать ночные поиски. Хоть костер и замаскирован от наземных преследователей, с самолета его обнаружить проще простого. Ему понятно, что мгновенно загасить пламя не удастся.

Следующий день прошел без особых событий. Похоже, что полеты прекратились. Во всяком случае, он не видел ни одной машины. Возможно, его преследователи по каким-то только им одним известным причинам сосредоточили поиски где-то в другом месте.

Без всяких помех и проволочек Лиминг одолел приличное расстояние; когда солнце поднялось повыше, он разжег при помощи линзы бездымный костерок и соорудил себе поесть Он плотно пообедал. Местная пища, пресная, но сытная, не наносила его организму никакого вреда. Обозрев остатки провианта, он увидел, что еды хватит еще дней на пять-шесть.

На второй день, к вечеру, он достиг южной границы леса и вышел на широкую дорогу. За ней лежали возделанные поля с редкими постройками, которые он принял за фермы. Милях в четырех над долиной вздымалось нагромождение каменных зданий, окруженных высокой стеной. С такого расстояния он не смог определить, что это — крепость, тюрьма, больница, сумасшедший дом, засекреченный завод или нечто невообразимое, что занги предпочитают скрывать от посторонних глаз. Чем бы это ни было, выглядело оно довольно зловеще. Интуиция подсказывала: держись отсюда подальше.

Отступив ярдов на двести, обратно в лес, он нашел густо заросшую лощину, присел на бревно и пересмотрел свои планы. Теперь, когда перед ним до самого горизонта, а может быть и дальше, простиралась равнина, по которой, наверное, раскиданы города и поселки, нечего и думать тащиться по ней средь бела дня. На планете, населенной приземистыми квадратными типами с чешуйчатой шкурой, худощавому и светлокожему землянину так же легко сойти за своего, как медведю в церковном хоре. Его опознают с первого взгляда, особенно если по радио и телевидению уже передали его приметы вместе с сообщением о розыске.

В Сообщество входило около двадцати народов, половину из которых занги и в глаза не видели. Но они приблизительно представляют себе, как выглядят их собратья по оружию, и беглого землянина опознают сразу. Шанс надуть врага, выдав себя за неопытного союзника, ничтожно мал; даже если ему и удалось бы запудрить мозги горстке крестьян, все равно бы его, скорее всего, задержали и доставили на проверку к начальству.

К этому времени лес ему уже порядком надоел: сплошные деревья, глушь, никакой живности. Но теперь он показался надежным прибежищем, защиты которого предстоит лишиться. Дальше придется идти ночами, а спать днем, если, конечно, удастся найти подходящее укрытие для сна. Перспектива не из приятных.

Ясно одно. Если он хочет добраться до космопорта и угнать корабль, придется шагать, невзирая ни на опасность, ни на рельеф. Иначе остается сидеть в лесу, вечно настороже, рыскать по окраинам в поисках пищи и жить отшельником, пока не околеешь.

До конца долгого дня оставалось еще несколько часов. Пока не стемнело, он решил перекусить и слегка вздремнуть. Сказано — сделано. Лиминг достал линзу, разжег небольшой костер и приготовил себе банку горячего супа с парой бутербродов. Потом свернулся калачиком в куче гигантских листьев и смежил веки. Ласково пригревало солнце. Он уже задремал, когда по находившейся рядом дороге прогрохотало с полдюжины машин.

Проснувшись, он яростно выругался в их адрес, закрыл глаза и постарался снова уснуть. Однако вскоре его вновь разбудили звуки проезжавших грузовиков.

Так продолжалось до тех пор, пока в небе не зажглись звезды и две из пяти маленьких лун не бросили призрачный свет на окружающий ландшафт. Наблюдая за дорогой, он стоял в тени дерева, дожидаясь, пока местные жители улягутся спать — если, конечно, они и вправду ложатся, а не свисают со стропил, как летучие мыши.

За это время мимо проехало еще несколько небольших грузовиков. Освещая путь оранжевыми фарами, они испускали клубы белого дыма и пыхтели, как игрушечные паровозики. Лиминг решил, что у них паровые двигатели, которые работают, скорее всего, от котлов на дровяном топливе. Но проверить догадку пока не представлялось возможным.

В иных обстоятельствах его ничуть не заинтересовало бы, как действуют зангастанские грузовики, но сейчас это приобрело особую важность: могла представиться возможность угнать машину и таким образом облегчить себе путь. Вот только он, первоклассный космический пилот, не имел ни малейшего представления, как управлять машиной на паровом ходу. Режьте его на части — все равно придется сознаться, что он не научился ездить даже на велосипеде.

Размышляя над пробелами своего образования, он решил, что надо быть сущим дураком, чтобы мечтать о возможности угнать машину, задумчиво уставясь в темноту. Человек действия сам идет навстречу шансу, а не ждет, когда его принесут на блюдечке с голубой каемочкой.