[ сборник ] - Этот добрый жестокий мир

И прежде чем Виктория успела каркнуть в ответ, вышла гордо из квартиры. Хорошо ей! Найдет Стаську — уж она-то найдет! — и в гости приедет. А ты сиди и жди, пока вернется Ненаглядная…

Она вернулась спустя еще неделю. Приехала на такси.

Вошла в квартиру с неизменной улыбкой. За ней вплелась мрачная мамаша. Впрочем, чихать на болото повседневное — Стася дома! Прыгаю Ей на руки, трусь мордой о щеку. Муррр. Наконец-то! Закрываю глаза, вдыхаю родной запах. Как же я соскучился! Никаких туманов, болот — тем более. Только вода. Гладкая поверхность. И мы со Станиславой танцуем на ней, как фигуристы на льду, летят из-под ног серебряные брызги.

С ней так всегда — скользит, не размениваясь на сомнения, не глядя вниз, не раздражаясь по пустякам. И даже если оступится, быстро выплывает на поверхность и, отряхнувшись, мчит дальше. А если встанет на пути что-то туманное, ему придется познакомиться со мной. И, уж поверьте, я не оплошаю!

Помню нашу первую встречу. Как она зашла в комнату, и сразу стало светлее. Как я выкарабкивался из тесной коробки и, путаясь в лапах, бежал к ней навстречу, опережая братьев и сестер. Как я обиженно пискнул, услышав растерянное: «Ой, вообще-то я рыжего хотела, но раз этот сам прибежал… Пусть будет черный!» Впрочем, я простил ей это. Разве можно что-то не простить Ей?

Бульк!

Возмущенно фыркаю. Кто посмел оборвать наш со Стаськой танец? Ах да, Повседневность болотная. Опять продымилась вся. М-ня, болото с запахом табака — это нечто!

— У тебя балкон не застеклен!

Стася пожала плечами, улыбнулась:

— Я в курсе!

— Мокро же, — процедила сквозь зубы.

«Что вы говорите?»

— Мамуль, я же совсем недавно переехала. Не все сразу.

— Твой кот меня исцарапал всю!

«Еще и ябеда!» — настороженно прижимаю уши.

— Блэк, как не стыдно?! Он переживал из-за меня… Они же чувствуют. Не сердись, мамочка. Идем завтракать лучше. У нас что-то съедобное есть?

— Да, я картошку поджарила.

Бегу на кухню. За тонким туманным шлейфом, нахально возникшим позади Стаськи.

— Так вот, насчет переезда — расскажи, в каких ты отношениях с Риммой? — проскрипела мамаша, едва за стол уселись.

— Э-э-э… В нормальных.

«Ага. А ты, болото повседневное, чуть все не испортило».

Виктория криво усмехнулась.

— Вот уж не думала, что у нее с кем-то могут быть нормальные отношения. А ты — молодец. За два года сделала то, что мне не удалось за двадцать. Теперь бы дожать старуху!

Да не старуха она. И… что значит «дожать»?

— Не притворяйся дурочкой! Она квартиру на тебя собирается отписывать?

«Так вот зачем мы пожаловали! Перья неощипанной вороны делить…»

— Мама, я не хочу об этом говорить сейчас. Голова болит!

Еще бы ей не заболеть. Устраиваюсь у ног Замечательной, мурчу. «Котохвост муркотливый», — говорит Стася и чешет за ухом. А я вовсе и не лащусь, я туман разгоняю. Не хочет уходить, мерзость такая. Цепляется за жемчужные капли. Что с тобой, Станислава? Раньше ты так просто мареву не давалась. Даже когда тебя увезли с этим… как его? Аппендицитом! Даже когда у нас еще не было своего жилища и мы ютились по временным. Ох и веселые были деньки!

Фух, разогнал вроде…

— Тьфу ты! Лук сгорел!

«Да неужели? И кто же его спалил?»

— Что? — вздрагивает Станислава. — Ай, не страшно!

— Нет ничего омерзительнее сгоревшего лука! — мамаша скривилась, будто ее пес лишайный в нос лизнул, и выскочила из кухни.

И прекрасно. Стася хоть поест спокойно.

— Мама, уже поздно, давай спать ложиться.

— Я же кино смотрю! И я не виновата, что здесь только одна комната!

— Телевизор можно перенести на кухню…

— Значит, я должна сидеть на кухне? Спасибо за гостеприимство, доченька!

Вздыхает Стаська. Хочет что-то ответить (ну же, Стася, я ведь знаю, как ты умеешь отвечать, если надо!), но осекается. Морщится от головной боли. Придется дело в свои лапы брать. Закрываю глаза, нащупываю невидимые нити — не туманные, и даже не человеческие, другие. Вообще-то не положено нам, кошачьим, в рукотворную технику лезть, но… Вот, вот, сейчас… Ай, колется! Уфффр! Получилось! Побежала серая рябь по голубому экрану. Прости, Стася, но ящик раздора придется в ремонт нести. Иного способа разрешить ваш спор я не вижу.

— Что за… Станислава, что это?! — Мамаша, едва не плача, прыгает вокруг телевизора, жмет кнопки — все подряд.

М-ня, бедный ящик — мадам Болото сейчас закончит начатое мною.

— Не знаю. Завтра разберемся, давай спать, — и к стенке отвернулась.

Молодец, Стаська!

Потухла рябь на экране. Не утихает другая — на водной глади. И клубится над ней туман.

Эх, выбил меня из сил ваш телевизор.

Ладно, сейчас посмотрим, что можно сделать.

Мур, мур, муррр!..

Заснули мама с дочкой, а мне не спится. Укладываюсь на полу между диваном и креслом, между Станиславой и Викторией. Мурк! Мать и дочь всегда связаны. Вот он, мост драгоценный, незаметный двуногим. Итак…

Уехал Алексей Кшестанчик с невестой в ее городок, так и недоучившись. Виктория ака-де-ми-че-ский отпуск взяла, потом восстановилась на. заочном, а Лешка работать пошел, дабы семью новую прокормить. Хорошо моим братьям-котам — поймал воробья, принес… Ой, отвлекся.

Любил Алексей дочку, а вот Виктории от нее радости немного.

— Орет! Ну чего она орет все время, господи, я же не могу над конспектом сосредоточиться!

— Прекрати ныть, не видишь, я с подругой разговариваю! Не так уж ты и замерзла. Не расклеишься под дождем.

— Что значит «не могу идти в школу»? Какая температура? У тебя же контрольная сегодня! Алексей, скажи что-нибудь. Что значит «пусть остается дома»?!

— Новые туфли купить? Ты еще те не доносила! Леша, запишись, ты ее слишком балуешь!

— Что ты опять разбила в школе, дрянь безрукая? Кто гнался? Об учебе думать надо, а не с мальчишками наперегонки бегать! Пусть отец идет с директором общаться…

— Это все из-за тебя! Из-за тебя умер отец! Ты его доводила своими выходками, пока у него сердце не сдало. Всю жизнь мне испортила!

— Что ты сделала? В какую газету? А доучиваться кто будет? Ну и ходи с бакалавром, недоучка!

— В столицу собралась? Мать бросаешь, значит? Что ж, едь-едь! Только с этой минуты — нет у тебя матери!

Собирает Станислава вещи, а над ней клубится туман, цепляется за водную гладь. Такой же шесть лет назад окутывал Алексея Кшестанчика. Такой же, только в разы гуще и темнее, не отступает ни на шаг от Виктории. Не отступает. Готовясь вот-вот превратиться в болото…

М-ня, и как Стаська после всего этого сохранила свое серебро, свою гладь водную? Почувствовала вовремя, что нельзя с мамочкой оставаться. А что до тумана — двуногие могут и самостоятельно его сбросить, но только очень сильно встряхнувшись. Переезд в чужой город, в никуда фактически — встряска еще та. Станислава рискнула и победила. Только мамаше все неймется…