Аноним Луиза-Франсуаза - Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ)

- А с какой скоростью он плыл перед тем как сломаться?

- Не знаю, на катере у меня нет спидометра. Думаю, верст поболее ста...

- И где мы сейчас?

Колька, оглядевшись, тут же сориентировался:

- А вот это - Татаркина балка. До Ерзовки две версты будет, так что не пропадем.

Спустя минут пятнадцать, когда мы уже прошли полдороги и слобода открылась перед нами, Сергей Сергеевич вдруг обратился ко мне:

- А вы, Александр Владимирович, пожалуй правы. Мне точно стоит перейти на работу к вам - у вас работа куда как интереснее.

Капитан Эжен Арно, стоя в рубке "Лю Гёлль", пытался разобраться: повезло ему или, наоборот, судьба повернулась к нему тылом.

"Лю Гелль", небольшой - всего лишь в две тысячи восемьсот регистровых тонн (и грузоподъемностью в две с четвертью тысячи тонн метрических) - грузо-пассажирский корабль, был построен всего лишь четыре года назад. Эжен заступил на вахту сразу же после спуска судна на воду, но поначалу - всего лишь третьим помощником капитана.

Судно предназначалось для Гвианских линий, и генеральным грузом для всех кораблей серии (за пять лет было построено двенадцать систершипов) назначался каучук, кофе и какао. Но оказалось, что Франции столько какао не нужно, и "Лю Гелль" с уже первым помощником Арно был переведен на линию Марсель - Ростов, благо в трюмах было очень удобно перевозить зерно.

Правда капитан Люка ушел с корабля после второго рейса в Россию, и Анри теперь его понимал: погрузка двух с лишним тысяч тонн пшеницы с шаланд, занимающая две, а то и три недели, изматывала до предела. А в июне "Лю Гелль", уже прибывший снова в Ростов, и вовсе оказался без фрахта: наглые русские хлеботорговцы отказались отпустить заказчику фрахта зерно в кредит и судно больше двух месяцев стояло на рейде, ожидая, пока в конторе на найдут новый фрахт.

Такой нашелся лишь в сентябре, и Эжен было обрадовался, когда получил телеграмму о том, что через четыре для он, наконец, покинет этот постылый рейд. Но когда прибывший из Одессы представитель компании изложил детали, капитану стало грустно: судно сдавалось в аренду до тридцатого апреля следующего года какому-то местному промышленнику, причем ни характер грузов, ни маршруты перевозок были заранее неизвестны.

Впрочем, первый маршрут капитану был известен, и маршрут этот Эжена Анри несколько удивил. А то, что на борт немаленького, в общем-то, судна погрузили лишь около трех сотен тонн груза, удивило его еще больше. Впрочем, благодаря этому на борт был загружен и почти тройной запас угля - а пассажиров оказалось столько, что часть пришлось размещать уже в трюме.

И все это было так необычно, что заставляло французского капитана еще и еще раз задумываться о том, во что же он ввязался.

С одной стороны, простой почти два месяца в этом забытом Богом и людьми порту в варварской стране везением никак не назовешь и то, что "Лю Гелль" следующие девять месяцев почти наверняка в такую передрягу не попадет, было приятно - все же жалование при простое составляло всего лишь треть от оплаты в море. Но с другой стороны, еще неизвестно, куда захотят отправить судно арендовавшие его варвары. Конечно же варвары - из всех пассажиров на борту лишь один, да и то очень плохо, говорит по-французски.

Хотя те же англичане по-французски вообще чаще всего не говорят, а арендатор судна - вполне себе приличный джентльмен, и его английский хотя и забавный, но вполне понятный. И, кажется, этот джентльмен прекрасно знает чего он хочет. А варвары на борту - это всего лишь нужная для каких-то неизвестных дел прислуга.

Так что, решил капитан Арно, будем считать что судьба все же повернулась лицом - и на лице этом сияет приветливая улыбка. Что же до капризов этого, видимо все же американского, джентльмена - то ведь он платит, причем - наличными. И не требует никаких расписок...

В Саратов я прибыл через два дня после неудачного путешествия с Березиным. Сергей Сергеевич, пообещав что сразу же по возвращении из Баку он уволится и переедет в Царицын, отплыл к родственникам, ну а я отправился в путь нормальным способом - на поезде. И по прибытии отправился сразу же к Лебедеву. У него я застал не только всех моих "казанских" химиков (Антоневич уже, как оказалось, закончил и вторую очередь сернокислого завода и ребята плавно переместились на строительство и наладку завода уже гидролизного), но и забавного старичка, которого Сергей Васильевич представил как приват-доцента Забелина. Старичок действительно был приват-доцентом Петербургского университета, и вдобавок - крупнейшим специалистом в стране по дрожжам: в университете он, кроме обучения студентов-медиков, занимался и разработкой как раз отечественного классификатора грибков - в том числе и дрожжевых.

Лебедеву его помощь понадобилась для того, чтобы все же наладить производство спирта, так как обычные хлебные дрожжи очень быстро погибали в той химической жиже, которую выдавали гидролизные ванны. Касьян Петрович Забелин довольно быстро подобрал нужную Лебедеву культуру, и завод заработал довольно стабильно, но старому ученому захотелось изучить поведение других культур в этих экстремальных условиях, и вот уже два месяца он занимался своими экспериментами. Лебедев не возражал - поскольку благодаря работе специалиста-биолога ему удалось наладить чисто химический, как он полагал, процесс, тем более что Забелин за свою исследовательскую работу денег не просил.

Решив, что это будет не совсем честно, я сразу решил проводимые работы оплатить - и, конечно, обратить их в свою пользу. Тем более в данном случае наши с Забелиным интересы совпадали.

- Касьян Петрович, а что нужно сделать, чтобы, допустим, установки вместо выработки спирта вырабатывали в результате именно дрожжи?

- Да ничего особенного и делать не нужно. Спирт дрожжи вырабатывают при недостатке кислорода, и если в ванны подавать большое количество воздуха, то дрожжи будут сами расти, а не вырабатывать алкоголь. Однако не вижу в этом большого смысла: в ваннах и так дрожжи растут, и их все рано приходится уничтожать - так что для заселения новых ванн культуры всегда будет в избытке.

- Но ведь можно и сами дрожжи использовать?

- Эти? Нет, они не годятся для хлебопечения, и для, скажем, пивоварения они не годны.

- Я имею в виду как белковый продукт...

- Я бы и хлебные дрожжи не назвал вкусными, а уж от этих... тем более, что для лучшей их работы в ванны добавляется в известных количествах птичий помет. При перегонке на спирт, тем более на спирт строго для технических нужд, это значения не имеет. Но использовать такое для еды - это уж слишком! Вдобавок в культуре имеется несколько разнообразных видов, и некоторые потенциально патогенные. А лечить грибковые заболевания крайне трудно - и, хотя патогенность нынешней культуры довольно сомнительна, рисковать я бы не советовал.