Илья Стальнов - На острие углы

Тут послышался окрик - караульные подали сигнал об опасности. Все повскакали с мест, никого не нужно было понукать.

Путешествия всегда сопряжены с опасностями, и каждый в караване обязан уметь держать в руках оружие.

Али оставался совершенно спокоен. Он даже не потянулся к своей сабле. Никто не тронет караван счастливого Али. Путники перепуганы, но зря. Ведь это земли, где хозяйничает банда Абдулы.

Вот возникла из тьмы цепочка верблюдов, на которых сидели всадники. Чужаки остановились на расстоянии выстрела. Разбойники обычно так не действуют. С воем и криками они налетают на караван, уничтожая всех и каждого, кроме женщин и тех, за кого можно получить выкуп.

- Кто эти люди? - спросил рыжебородый купец.

- Не знаю, - соврал караванщик.

- Ты обещал нам безопасность! - заволновался купец. - Мы платим тебе вдвое за то, чтобы ты уберег нас.

- Если я обещал, то так и будет, уважаемый. Твой товар в сохранности достигнет города Багдада, не будь я Али.

От отряда отделился один всадник и приблизился на несколько шагов.

- Салам аллейкум, - закричал он. - Я пришел с миром и хочу говорить с Али.

- Кто ты?

- Я твой друг.

- Подойди. - Али махнул рукой. Незнакомец, завернутый в бурнус так, что лица его не было видно, подъехал к костру, спешился.

- Пусть они уйдут, - кивнул он на сидящих вокруг огня. - Али, мне нужно поговорить с тобой.

- Оставьте нас одних.

Когда все отошли, двое уселись у огня, поближе друг к другу, чтобы их разговор не был слышен посторонним.

- Салам аллейкум, караванщик Али.

- Вы аллейку салам, досточтимый Абдула. Вскоре слуга принес чаю, и главарь банды отхлебнул из пиалы.

- Что ты хочешь сказать мне, А0дула?

- Як тебе с просьбой. Ты должен взять у меня немного золота и передать его в Багдаде моему другу, знатному и уважаемому Гасану, который знает, как разумно распорядиться им.

- Хорошо, я возьму золото и передам его уважаемому Гасану.

Абдула вытащил из-под халата мешочек и положил перед Али.

- Больше у меня нет дел к тебе. Разреши только моим людям обогреться у костра. Мы устали и хотим горячего напитку. Откажешь ли ты нам, Али?

- Как я могу отказать тебе, моему дорогому родственнику?

Али встал и крикнул:

- Уберите оружие! Это друзья.

Оружие было спрятано, путники разошлись по своим местам и успокоились. Абдула махнул рукой и громко крикнул что-то нечленораздельное, видимо подавая особый сигнал.

Вскоре всадники сидели у костров и пили чай, ели лепешки и мирно разговаривали с путешественниками. Суровые рыцари пустыни позволили себе немного расслабиться.

Наверняка кому-то из купцов с самого начала было ясно, что это за люди, но очаг и еда в пустыне уравнивают всех, и кому какое дело, с кем ты сидишь и в какой ситуации встретишь его через неделю. В пустыне вражда или дружба, схватка или взаимовыручка порой кратковременны, и через несколько часов все может измениться.

Родственники не виделись давно и охотно беседовали.

- Я видел мужа моей сестры, досточтимого Рустама. Он здравствует и спрашивал о тебе, Абдула.

- Я тоже здравствую и желаю ему всего хорошего. Передай, Али, ему это.

- Несомненно, передам.

За беседой незаметно пролетел час.

- Спасибо, нам пора, - поднялся Абдула.

- Куда ты уносишься ночью? Во тьме властвует опасность и злые джинны. Побудь у теплого костра до утра.

- До утра... Все так мимолетно, и никому не дано знать, что будет утром.

- Я знаю, что будет утром. Мы проснемся, и караван возобновит свой путь.

- Ты не знаешь, что будет утром, Али. Это дано знать лишь Аллаху. Или шайтану.

Абдула крикнул что-то зычное и такое же непонятное. Его слуги встали, прощаясь.

- Аллах велик! - зычно крикнул Абдула.

Никто из путников ничего не успел предпринять. Никто не ожидал нападения, так что это была не битва, а кровавая резня. Разбойники без устали орудовали кинжалами и ятаганами, не щадя никого.

Ужас опустился на землю. Метались в свете костров обезумевшие от страха беззащитные люди, ползали на коленях, умоляя о пощаде, иные пытались сопротивляться, понимая, что пришел их смертный час. Достойная или недостойная смерть косила всех. Те, кто еще недавно разламывал с жертвами лепешки, сейчас рубили без пощады. Суета, крики, ругань, мелькание огней. И в центре всего этого стоял разбойник Абдула - безжалостный и суровый. Недобрая усмешка тронула его губы.

Али сразу же получил удар сзади и откатился к мешкам. Он мог все видеть, и зрелище наполнило его сердце отчаянием. Ставшая в миг жестокой судьба нанесла ему смертельный удар. И чьими руками! Его родственника, человека, которого он знал с самого детства. Али не мог поверить в это. Этого просто не могло быть.

Из всех несчастных действенное сопротивление смог оказать лишь долговязый египтянин. Он увернулся от удара ятаганом, могучим взмахом кулака сбил с ног одного разбойника, схватил оружие и вонзил клинок другому нападавшему в живот. Потом снес голову третьему грабителю. Равных ему в бою не было. И неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы однорукий товарищ египтянина, который должен был защищать его спину, не выхватил нож и по самую рукоять не вонзил ему в шею.

Вскоре все закончилось. На удивление, разбойники не жалели никого - ни женщин, с которыми хорошо можно было позабавиться, ни богатых купцов, за которых можно было получить щедрый выкуп. Летели головы, пронзались сердца, и вот уже нет среди путников живых.

Тут застывший в неподвижности Абдула очнулся и огляделся. Взгляд его упал на лежавшего без движения Али.

- Ты жив, Али?

Караванщик приподнялся и застонал.

- Зачем, Абдула, ты сделал это? Разве я обидел тебя чем-то? Или когда-нибудь предал тебя?

- Нет, Али. Я люблю тебя и много лет хранил тебя от напастей. Но есть вещи поважнее!...

С этими словами он вонзил нож в грудь караванщику. Али исполнилось сорок восемь лет, когда Аллах отвернулся от него.

Абдула вытер нож, упал на колени рядом с поверженным и прочитал молитву.

- Мне очень жаль, Али, но я не мог поступить иначе.

К разбойнику подошел однорукий, единственный оставшийся в живых из каравана, и снисходительно произнес

- Ты вел себя достойно и заслуживаешь доброго слова.

- Я знаю.

Однорукий подошел к мешку, который обронил его товарищ, покопался в нем и извлек древнюю книгу в обложке из дубленой кожи. Бережно полистав, проверяя сохранность страниц, он завернул ее в тряпку и сунул в свою сумку.

- Дело сделано.

Потом он шагнул, снял с руки египтянина перстень с хитрой монограммой и приладил его на свой палец...

* * *

- Откуда ты это знаешь? - негромко спросил Карвен.

- Откуда? Меня, Магистра Хаункаса, который и раньше знал немало интересных и поучительных историй, не было здесь более десяти лет. Разве за это время я не мог узнать что-то новое?