Октавиан Стампас - Цитадель (Тамплиеры - 3)

- Видишь, если я, глава ордена, живущего подаянием во имя болящих паломников, так щедро трачу деньги, можешь себе представить, с какой строгостью я взыщу, если что-то будет не так.

- Я и без этого все понял, - кивнул, крестясь Гуле, и задом попятился к двери, прижимая кошелек к груди.

Появление великого провизора в тронной зале было встречено внимательными, выжидающими взглядами. На сухом птичьем лице графа Д'Амьена трудно было что-то прочесть.

- Не томите, не томите нас, граф, - проныл патриарх, - о чем вы там договорились с этим своим секретным человеком?

- Погодите, Ваше святейшество. Маркиз, насколько я знаю, значительная часть выборных находится в вашем лагере.

- Ровно половина, вторая в лагере Раймунда.

- Боюсь, что с этими нам придется распроститься.

- Почему вы так решили?

- Я просто уверен, что граф Раймунд отдал соответствующие распоряжения и его люди не подчиняться ничьему приказу и не выдадут никого.

- Весьма возможно, - нахмурился Конрад, - но вы мне ответьте на главный вопрос - вы решились на выступление?

- Послезавтра утром. И не надо размахивать руками. К этому времени станет окончательно ясно, стоит ли затевать то, что мы задумали.

- Опять ваши проклятые тайны! - не выдержал патриарх, его щекастое лицо побагровело от злости.

- У меня есть основания для подобного поведения, - парировал Д'Амьен, о том, что случилось с графом Раймундом вы знаете. Да и его величество поддерживает меня в моих действиях.

Все обернулись к забытому в перепалке королю. Чтобы не выказать смущения и волнения, Бодуэн-фальшивый демонстративно нахмурился и весьма важно кивнул.

- Да, господа, мне кажется, что великий провизор прав. Мы выступим послезавтра утром. Кроме того, еще не прибыл никто из моих детей.

- Вы, де Сантор, - развивая инициативу, сказал Д'Амьен, - сейчас займетесь нашими гонцами. Пусть ложатся спать, они должны быть наготове к завтрашнему вечеру. Теперь обращение ко всем вам, господа. Разумнее всего не покидать дворец. Здесь мы и в наибольшей безопасности и поблизости от источника новостей. Все курьеры будут стекаться сюда.

Никто не счел нужным возражать на это предложение.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ИМЯ

- Прежде всего - имя!

- Имя?! - воскликнул шевалье.

- Именно, - кивнул брат Гийом, - не станете же вы утверждать, что в самом деле являетесь лангедокским дворянином по имени Реми де Труа.

Самозванец молчал.

- Или может быть вас зовут отец Марк и вам бы хотелось навестить могилу доверчивого старика Мельхиседека?

Мозаичное лицо окаменело, более чем когда-либо напоминая в этот момент, мертвую маску.

- Вы много обо мне знаете, но интересно - все ли?

Брат Гийом задумчиво отхлебнул своего лекарства.

- Мы следим за странного вида мужчиной с тех пор, как он появился на дороге, ведущей к Агаддину и объявил себя паломником, направляющимся к Иордану. Он назвался каббалистическим именем Анаэль. Странность вашего поведения была столь велика, что местный комтур даже не решился вас повесить, ибо даже у провинциального вояки хватило ума понять, что сарацинский шпион должен был бы вести себя несколько иным образом. Когда же вы заявили о своем остром желании стать тамплиером, комтур не мог не отметить этот факт в своем еженедельном докладе в верховный капитул. Надо сказать, что стать полноправным рыцарем ордена у вас было меньше шансов, чем у жабы стать лебедем, именно поэтому я и обратил на вас внимание, после первого же доклада из Агаддина.

Искра понимания зажглась в глазах шевалье.

- И значит били меня на оливковых плантациях по вашему указанию.

Брат Гийом кивнул.

- В известном смысле да.

- И в прислужники к барону де Кренье это вы помогли мне попасть, а не тот надсмотрщик?

- Нет.

- ?

- Этот успех целиком на вашем счету. Наш орден чрезвычайно могуществен, но всемогущ только создатель этого мира. Откуда я, сидя здесь в Иерусалиме, мог знать, что у какого-то чернокожего раба в сараях Агаддина, есть серебряная коробка с целебной мазью. Каким образом предать его, вы придумали сами. А вот почти все из того, что случилось впоследствии дело наших рук.

- И лепрозорий?

- Разумеется.

- И король Иерусалимский?

- Это организовать было труднее всего. Не стану сейчас излагать все детали замысла, но, поверьте, здесь потребовалась очень большая работа ума и осуществлено несколько очень тонких решений. И ненавязчиво созданные ситуации для побега, и уговоры магистра ордена св. Лазаря.

- Со мной разговаривал не магистр.

- Но по его просьбе. И, как ни странно, итальянцы делали вам это предложение всерьез. Чтобы от него отказаться, надо было прислушаться к очень глубоким внутренним звукам.

- А отец Мельхиседек?

- Вы пропустили, шевалье, весельчака Анри.

- Не хотите же вы сказать...

- Даже больше, чем вы думаете. Большинство подобных шаек в Святой земле контролируются орденом. Именно они и наши банкиры приносят капитулу основные денежные средства, а не какие-то мифические клады. Конечно, далеко не все члены шаек знают о том, кто именно является их покровителем, чаще всего только вожаки.

- Но если Анри знал, что я нахожусь у него по желанию ордена, почему он так странно себя вел по отношению ко мне.

- Потому, что не получал никаких конкретных указаний на ваш счет, после того, как вы уже оказались у него в шайке. Он боялся вас потерять, ибо боялся, что с него за это взыщется.

- А чего же ждали вы, брат Гийом?

- Мы в очередной раз проверяли вас. Учитывая склад вашего характера, вы могли вступить в схватку с Анри за право главенствовать в шайке. Помогать вам в этом не входило в наши планы, и если бы вы одержали эту победу, то остались бы одним из десятков вожаков подобных шаек. И это означало бы, что мы вас, в общем-то, ошиблись. Этого не произошло, и мы стали следить за вашим продвижением с особым интересом.

Шевалье пожевал губами.

- А тех рыцарей, певунов, что сопровождали меня их действительно зарезали?

- Конечно. Это надо было сделать из соображений, имеющих отношения к этой истории, я просто использовал их смерть в целях развития вашей интриги.

- Скажите, а что вас заставляло тратить на меня столько сил, столько ухищрений ума.

- Очень просто. Поднимаясь со ступеньки на ступеньку, вы повышались в цене, если так можно выразиться, и с вами лично я связывал все большие и большие надежды.

- Но я ведь мог и погибнуть, например, в Агаддинском сарае, в пещере у Анри. Получается так, что вы дорожа мною все больше и больше, запихивали, при этом, во все большие и большие неприятности, подвергая все большему и большему риску.

Монах пожал плечами.

- Но не создавать же вам было тепличные условия, чего бы стоили ваши успехи, если бы они достигались не через преодоление настоящих опасностей.