Октавиан Стампас - Древо Жизора (Тамплиеры - 4)

Они проследовали в ту же комнату, где недавно Жан принимал мнимого или подлинного Андре де Монбара. Только двое из сопровождавших де Бланшфора вошли туда. Остальных де Бланшфор попросил накормить в другом помещении. Жан приказал слугам подать ужин и стал принимать гостей так, будто не Бланшфор убил шесть лет назад Гуго де Жизора. Поначалу разговор вращался вокруг последних известий с Востока. Де Бланшфор с видимым удовольствием прогнозировал скорейшее окончание крестового похода при полном разгроме крестоносцев.

- Значит, вы думаете, что великий магистр тамплиеров Бернар де Трамбле не в состоянии помочь Людовику и Конраду организовать войска против сарацин? - спросил Жан как бы невзначай.

- Дорогой граф, - откладывая аппетитный кусок жареной баранины, сказал де Бланшфор. - Вы допускаете ошибку, когда говорите так, и я вынужден вас поправить. Дело в том, что великий магистр тамплиеров сидит рядом с вами за этим обильным столом. Ибо это я. Де Трамбле предатель и присвоил себе титул магистра незаконно. Ему еще придется ответить за это перед Ковчегом Ордена.

- Вот как? - удивился Жан. - А почему ни папа, ни создатель тамплиерского устава не знают об этом, равно как король Франции и император Священной Римской Империи Конрад?

- Потому что они обмануты клеветой на покойного Рене де Жизора, вашего двоюродного деда, - ответил де Бланшфор. - Когда он скончался, а я уверен, что его отравили враги ордена, братья выбрали новым великим магистром меня, самого приближенного к Рене де Жизору сенешаля. С тех пор прошло уже два года. За это время я провел некоторые необходимые раскопки в принадлежащей мне деревне Ренн-ле-Шато, и теперь для того, чтобы получить окончательные символы моего магистерского достоинства, мне нужна ваша помощь.

- Кстати, - ехидно усмехнулся Жан, - я слышал, есть еще один великий магистр ордена, Андре де Монбар. Как вы к нему относитесь?

- Этот и вовсе сумасшедший. Андре де Монбар погиб в Иерусалиме в том же году, что и первый тамплиер Людвиг Зегенгеймский, - сказал Бертран де Бланшфор. Вдруг, через двадцать лет после его смерти, появляется самозванец, выдающий себя за него. Мог бы придумать что-нибудь получше. Настоящему Андре де Монбару, а он, как вы знаете, был дядей Бернара Клервоского, сейчас, если я не ошибаюсь, должно быть лет девяносто. А мошеннику, который выдает себя за этого доблестного тамплиера, на вид никак не более шестидесяти. В год взятия Иерусалима он еще под стол пешком ходил. Но вообразите, находятся дураки, и в немалом количестве, коих этот проходимец облапошивает, превращая их в заговорщиков против истинного Тампля.

"А хоть бы и так!" - слегка покраснев, подумал Жан.

Разговор продолжался, Бертран де Бланшфор стал описывать всевозможные чудесные находки, которые ему и его товарищам удалось обнаружить в Святой земле за те годы, когда он служил коннетаблем у Робера де Краона, а затем у Тортюнуара, у которого дослужился до звания сенешаля, самого высокого после магистерского. Речь зашла о таинственных свитках, обнаруженных в подземельях Тампля, испещренных загадочными письменами. В них была зашифрована какая-то всемирная загадка, разгадав которую человечество должно перейти в некое иное состояние - быть может, в состояние готовности к приходу мессии, второму пришествию Иисуса Христа.

- Один из пунктов решения этой загадки, - подытожил де Бланшфор, лежит здесь, в Жизоре, или его окрестностях. Если вы любите ближних своих и любите Господа Нашего Иисуса Христа, вы не можете остаться равнодушным ко всему, что я вам рассказал. Заметьте, вы избранный человек, мало кому довелось узнать о существовании этот загадки. Поэтому я должен задать вам вопрос: готовы ли вы помочь нам и готовы ли вы вступить в наше братство рыцарей ордена Храма Соломонова?

Жан молча глядел на своих гостей и ничего не отвечал, подспудно понимая, что с этими нужно держать ухо востро. Не выдержав паузы, Бертран де Бланшфор попросил у одного из присутствующих при разговоре сенешалей старинный свиток. Тот бережно достал реликвию из кожаного футляра и протянул ее Жану.

- Вот доказательство моих слов, - сказал Бертран, покуда Жан разглядывал старинный манускрипт, исписанный мелкими буковками на древнееврейском языке.

Из ровных строчек, похожих на творения жука-короеда, то там, то сям выпрыгивали вверх длинные палочки, словно копья и флажки над рядами войск.

- Но я не разбираюсь в том, что тут написано, - произнес Жан.

- Это - самый главный свиток, содержащий тайну великих скважин, сказал Бертран. - Но есть еще и латинский текст, который хранится в Тампле за семью печатями. В нем, в частности, говорится и о тайне Жизора.

Жан вздрогнул:

- О тайне Жизора? Но ведь Жизор существует всего каких-нибудь сто с небольшим лет! Откуда римлянам было знать о нем?

- В том-то и дело, что Жизора не было, а тайна его уже была, улыбнулся Бертран де Бланшфор. - Вы знаете, сколько лет жизорскому вязу?

- Я слышал, что ему не менее двухсот, - не очень уверенно ответил Жан.

- Ошибка, - сказал де Бланшфор. - Вяз был посажен через несколько десятков лет после завоевания римскими легионерами Иерусалима. Тут-то и кроется тайна, которую вы, кажется, не очень жаждете узнать, раз медлите с ответом на мой вопрос, готовы ли вы вступить в орден тамплиеров.

"А почему бы и нет? - подумал Жан. - Сама судьба распоряжается, чтобы я проник во все ветви тамплиерства. А уж там разберемся, какие из ветвей живые, а какие мертвые".

- Я принимаю ваши предложения, - сказал он.

Обряд его второго посвящения в тамплиеры сильно отличался от того незатейливого, простенького обряда, который совершил человек, выдающий себя за Андре де Монбара. Ровно в полночь, при ярком свете полной луны, озаряющем окрестности Жизора, вереница тамплиеров вышла из замка с большими зажженными свечами в руках и направилась в сторону вяза. Жан не мог насладиться этим величественным зрелищем, ибо его, как на носилках, несли на двух копьях, поперек коих были возложены мечи. Он лежал, с головой укрытый плащом, и тревожно размышлял, не собираются ли они совершить какое-нибудь жертвоприношение, в котором ему отведена роль жертвы. Ведь тот, мнимый или не мнимый, Андре де Монбар предупреждал его, что люди Тортюнуара связаны с ассасинами, а это самые страшные существа на всем белом свете. Но, с другой стороны, сердце подсказывало Жану, что он нужен им, и они затеяли всю эту пышную церемонию, чтобы только побольше привлечь его на свою сторону, пленить пылкое юношеское воображение красотой обряда.

Двигаясь по направлению к старому вязу, тамплиеры пели "Стабат Матер долороза". Допев до конца, принимались петь с начала. Их низкие голоса красиво звучали в ночи. Затем Жан почувствовал, как его возложили на землю, он услышал могучее шевеление листвы в громадной кроне вяза. Опустившись на колени вокруг Жана, тамплиеры стали молиться о его душе, якобы ушедшей из тела, но призванной вернуться назад. Это продолжалось так долго, что лежащий без движения Жан успел немного окоченеть - ночь была прохладной и над землей летал свежий ветерок. Наконец, моление окончилось. Тут Жан почувствовал прикосновение острия меча к своей груди в области сердца и услышал голос Бертрана де Бланшфора: