Октавиан Стампас - Великий магистр (Тамплиеры - 2)

- Интересно, каким образом он взберется по отвесным камням? - с сомнением ответил Роже. - Если только он не умеет летать.

- Увидите, - произнес князь, делая знак слуге. Бледная луна стала появляться из-за мохнатых туч. - Пора.

Джан немного отошел назад, сосредоточенно посмотрел вверх; лицо его казалось отрешенным от всего земного, а глаза закрыты. Потом он легко побежал вперед, подошвы босых ног коснулись стены и заскользили вверх. Еще мгновение, - и Джан оказался на вершине четырехметровой стены, уцепившись руками за бойницу!

- Невероятно, - пробормотал Роже, с изумлением глядя на спускающуюся сверху веревку. - Мой дорогой Монбар, ваша кошачья ловкость ничто по сравнению с этим трюком.

- Таким штучкам его обучили в одном из монастырей Тибета, - промолвил Гораджич, цепляясь за веревку.

Через некоторое время все четыре рыцаря взобрались на стену, а затем таким же образом спустились во внутренний двор. Около парадных дверей замка дремал часовой, сидя на широкой скамье и опустив голову на грудь. Гораджич подошел к нему и слегка сдавил горло руками. Тело часового сползло на землю: он так и не издал ни единого звука, сменив ночной сон на вечный. Толкнув дверь, рыцари вошли в замок, обнажив на ходу мечи. И тотчас же столкнулись с еще двумя часовыми, вышедшими из-за угла коридора.

- Изме... - попытался выкрикнуть один из них, сраженный клинком Роже де Мондидье. Второй бросился бежать, но Монбар, догнав его в три прыжка, вонзил ему меч в спину. Между тем, произведенный ими шум, всполошил спящих в замке людей. Из соседних комнат выскочили четыре латника с алебардами. Роже и Монбар, встав спиной друг к другу, отбили их первую атаку, а в это время сербский князь и граф Норфолк устремились вверх по лестнице, ведущей в башню. Они ворвались в покои, где на огромной кровати под балдахином вповалку спали пьяные Пильгрим и два его дружка, пытавшиеся дотянуться до своих мечей. Двумя точными ударами Гораджич и Норфолк покончили с ними, но Пильгрим, сорвав балдахин, выскочил на балкон и перебежал в соседнюю комнату, откуда помчался вниз по лестнице, где разгорался бой между двумя рыцарями и четырьмя его слугами. Проскочив мимо них, Пильгрим выбежал во двор, озираясь по сторонам и тут что-то тяжелое обрушилось на него сверху и придавило к земле. Это спрыгнувший с балкона Гораджич подмял негодяя под себя. Видя позорное бегство своего хозяина, латники побросали оружие и взмолились о пощаде.

- Где Агуциор и его жена? - крикнул спустившийся вниз Норфолк.

- В подвале, - отозвался один из латников. - На цепи.

- Ведите меня к ним!

А Гораджич в это время приволок в зал скрученного веревками Пильгрима, который от страха вращал глазами и пускал изо рта слюну. Сербский князь с отвращением пнул его ногой и затолкал под стол.

- Пусть там посидит, пока Агуциор с ним сам не разберется, - промолвил он. - Хотя похоже, он начинает смердеть.

- Может быть, его окунуть в ров? - предложил Роже. - И забыть вынуть?

- Я еду в лагерь, - сказал Монбар, вкладывая меч в ножны. - Сообщу о закончившемся деле. И надо привести разбежавшихся людей Агуциора, чтобы они убрали трупы и отмыли полы от крови. А вот и хозяин!

Уже освобожденные от цепей, бледные старик с супругой поднимались вслед за графом Норфолком из подземелья замка. По лицу Агуциора текли слезы, но он не скрывал радости от неожиданно обретенной свободы. Слова благодарности застревали у него в горле, он мог только лишь обнимать рыцарей и трясти седой головой.

- Пильгрим там, под столом, - сказал Гораджич. - Я бы на вашем месте сделал из его шкуры барабан и бил бы в него всякий раз, когда придет охота повеселиться.

- Я отправлю его нашему владетельному барону, и пусть он поступит с ним по справедливости, - произнес Агуциор. - Сам же своих рук марать не стану, и он вновь принялся обнимать своих спасителей.

Наступил рассвет. Когда первые лучи солнца стали золотить верхушки деревьев, к замку подъехали снявшиеся с лагеря рыцари и их слуги. Они пробыли здесь некоторое время, но Гуго де Пейн наотрез отказался задержаться хотя бы на день и разделить радость освобождения. Но, расспросив старика о его сыне, Гуго пообещал сделать все возможное, чтобы отыскать его следы в Палестине. Выплакавший, казалось, все свои слезы ночью, старик снова заплакал. Он долго еще стоял на балконе, махая платком, пока кавалькада всадников не скрылась на пыльной дороге.

- Значит, вы направляетесь в Палестину? - спросил ехавший рядом с Гуго де Пейном Милан Гораджич, думая о чем-то своем.

- Именно так, князь, - ответил рыцарь, испытующе глядя на него. - Я предлагаю вам присоединиться к нам, если вам все равно куда ехать.

- Что же, тогда мы - вместе!

И скитающийся по свету сербский князь стал восьмым рыцарем в этой команде.

Глава VIII

ЗВЕЗДНОЕ ЗНАМЕНИЕ

К месту, где небо вершит

Таинства, пусть поспешит

Дух мой без лишнего слова...

Готье де Даржьес

1

В Европу, уставшую от весенней распутицы, пришло жаркое лето. Уже почти месяц дружина Гуго де Пейна находилась в пути, минуя города и селения, графства и княжества, преодолевая разлившиеся ручьи и реки, высокие холмы и болотистые долины. Встречались им на этом пути разные люди: услужливые сеньоры, стремящиеся задобрить рыцарей, но и поскорее спровадить их подальше; безумные нищие монахи-проповедники, предрекающие близкий конец света - в 1118 году; бредущие неизвестно куда со своим жалким скарбом крестьяне, ремесленники, разорившиеся бюргеры, цыгане с выводками детишек; толпами шли самобичевальщики-флагелланты, спасающиеся от Черной Смерти, поразившей города Германии, истязающие себя кнутами до кровавых рубцов, надеясь таким образом избежать чумы; брели слепые, прокаженные, умирающие от голода люди, падая в придорожные канавы, исчезая в клубах поднятой копытами лошадей пыли... К отряду Гуго де Пейна уже присоединилось десятка два человек - паломников, шедших в Палестину ко Гробу Господню. Среди них были и женщины, и дети, и старики, стремящиеся обрести в Иерусалиме покой. А навстречу попадались возвращавшиеся из Палестины рыцари и пилигримы, выполнившие свой обет или долг, или гонимые назад тоской по родине.

Миновав Меран, Констанц, Бозен, рыцари спустились к Венеции, где провели несколько дней и вышли к берегу Адриатического моря, намереваясь двигаться параллельно его лазурным водам, по сербским и хорватским землям, чтобы выйти к городу Драч. Кроме того, на их пути как раз лежала усадьба князя Милана Гораджича, где можно было бы остановиться и передохнуть. После Драча они должны были выйти на Охриду и через Солунь и Селимврию двигаться по Эгнатиевой дороге прямиком к Константинополю. Гуго де Пейн, предчувствуя скорую встречу с Анной Комнин, византийской принцессой, сдерживал и себя, и своего коня, не давая губительной любовной слабости овладеть его разумом. Да и не сном ли было то единственное свидание в Труа, когда ее чудесные глаза были столь близки, а нежное дыхание ощущалось на его губах? Чем являлась та встреча для нее - искренним чувством, капризом или помрачением рассудка? Гуго де Пейн, нахмурившись, ехал в середине колонны, а впереди, оторвавшись на несколько сот метров, проверяли безопасность пути князь Гораджич и Людвиг фон Зегенгейм. Замыкали же процессию Бизоль де Сент-Омер и Роже де Мондидье, сдружившиеся будущие родственники. Одна мысль в последнее время не давала Гуго де Пейну покоя: почему клюнийский аббат Сито выбрал для него именно этот маршрут и наказал не отклоняться от него в сторону? Что за странная прихоть? И прихоть ли это или какой-то тайный расчет? Логично предположить, что если маршрут строго выверен и известен ему и аббату с его молчаливым монахом в куафе, то он может открыться и еще кому-то, третьей силе, готовой помещать де Пейну дойти до Константинополя. Так ловят лисицу, обкладывая ей дорогу флажками. Нет ли в этом замысле роковой ошибки аббата Сито? Покачиваясь в седле, Гуго де Пейн размышлял на эту тему, пока не принял решения.