Геннадий Прашкевич - Русский струльдбруг (сборник)

Четвертое – никаких претензий к внешнему виду.

Пятое – зарплата от… Сами понимаете, от чего…

Шестое – если в офисе крысы, это не моя проблема.

Седьмое – никаких документов. Официально у меня нет даже начального образования.

И последнее.

Каков бы ни был начальник, за домогательства сразу получит по фейсу.

А повторится, гарантирую повестку в суд и убитую навечно сеть.

«Неужели такую наглую дуру могут принять на работу?»

«Я бы принял».

«За что?»

«За характер».

«Я тебя, Сергей Александрович, наверное, брошу».

Но сроков такого своего решения Женя никогда не указывала. И я этим особенно не интересовался. Может, поэтому все произошло так неожиданно.

Однажды ночью я услышал крик. Ужасный крик где-то в конце нашего узкого длинного коридора. В ванной. Или на кухне. Где-то там. В ужасной тьме. Я бежал по коридору, наталкиваясь на какие-то предметы, на ходу щелкая выключателями. Капитан Женя Кутасова, совершенно голая, стояла в ванной перед зеркалом. Не думаю, что ее испугало ее отражение.

«Что случилось?»

«Это ты! – кричала она. – Я так и подозревала!»

«Что? Что ты подозревала?»

«Не притворяйся! Сам знаешь».

«Да что я знаю? Что я могу знать?»

«А то, что ты баб к нам сюда водишь!»

Я изумился:

«С чего ты это взяла?»

«Я видела! Только что!»

«Что ты видела?»

Она всхлипнула.

И ответила (совсем как я):

«Не знаю».

Стояла перед зеркалом, и всхлипывала.

К нам, в Сорок девятое отделение, всхлипывала Женя, иногда приводят бомжих. Летом и зимой они черные, только не от загара. Капитан милиции Женя Кутасова всхлипывала и ждала, когда я заговорю, начну оправдываться. Ждала, когда заговорю, чтобы по интонации понять, вру ли я? В Сорок девятом отделении, всхлипывала она, работают опытные люди. Обманщика им расколоть, как плюнуть. Один бомж, например, врал, что он художник, но по морде видно – ничтожество. «А про тебя я теперь даже не знаю, что думать», – всхлипывала капитан милиции Женя Кутасова. Откинув голову, распустив темные волосы по загорелым плечам, она жалостливо смотрела в смутное зеркало и никак не могла понять, ну, почему ей так не везет? Работает в милиции, мужа нет. Был, да сплыл, дело известное. Вот подобрала меня, а я в ее квартиру стал баб водить.

Урод! – всхлипывала она. Нравственный.

Оказывается, когда Женя находилась в ванной, в нашем коридоре послышались негромкие легкие шаги. Так женщины ступают, мужчины не умеют ходить так легко. Она решила, что я решил ее разыграть, что сейчас появлюсь в ванной, а она тут без халатика… ну и все такое прочее… вся подобралась, чтобы я красивее все увидел…

А увидела – сама.

Женщину. Молодую.

Голова поросла рыжим волосом.

Прическа колхозницы – крендель и пучок.

«Если ты прячешь у меня в квартире такую страшную гулящую девку, то зачем? – всхлипывала Женя. – Она вечером уйти не успела, что ли? Где ты ее прячешь? Почему у нее юбка сатиновая, доисторическая, с блеском, как до революции? Где ты нашел такую, чтобы крендель на голове? Забирай ее и выметайся!»

«Женя! Женя! Да подожди ты!»

Но остановиться она никак не могла.

«Спряталась, наверное, где-нибудь под кроватью? А? Я ей глаза выцарапаю! Она же все видела, что мы с тобой вытворяем! – вдруг дошло до капитана милиции. – Она же все слышала! Ты – урод! Ты хуже урода!»

«Показывай, где видела? – не выдержал я. – Куда она делась?»

«Убежала, конечно».

«Дверью хлопнула?»

«Не знаю».

Мы проверили. Дверь была заперта изнутри.

«Вот ведь какая сучка! Она, наверное, в окно выпрыгнула!»

«Ты что? С седьмого этажа? Смотри, балконная дверь тоже заперта».

«Ну, я не знаю, – совсем уже растерянно всхлипнула Женя. – Одна с балкона прыгает, другой ничего не помнит! Рыжая она! Я видела! И крендель на голове, как венская булочка! – Все еще всхлипывая, Женя немножко приободрилась. – Если найду кого-нибудь, убью!»

«Ладно», – согласился я.

Мы прочесали всю квартиру.

Заглянули в спальню, в предполагаемую детскую, в кухню, в кладовку, в туалет. Конечно, никого нигде не нашли, но меня Женя выгнала. Неделю мы даже не перезванивались. А потом Женя снова возникла. Подышала неровно в трубку, показывая, как она страдает, и спросила:

«Ты хочешь придти?»

Я хотел. И в ту же ночь сам увидел рыжую.

Да, прическа у нее действительно была не ахти. И юбка длинная.

Неизвестная рыжая девушка стояла в кухне на табуретке, рылась в кухонных рецептах Жени Кутасовой, ни ног по-настоящему не увидишь под такой юбкой, ни попы. Свет не включала, только смутные отсветы от окна подчеркивали силуэт.

Понятно, я заорал. От неожиданности.

Капитан милиции примчалась мгновенно.

«Ага! Ага! – в руках у Жени было табельное оружие. – Это опять она? Найду, застрелю обоих! Ты только посмотри, она рылась в моих рецептах!»

«Прекрати истерику! Зачем ей твои рецепты?»

Тогда Женя заплакала: «Не оставляй меня одну».

Мы молча отправились обыскивать квартиру.

Опять проверили каждый уголок. Проверили все места, где мог спрятаться взрослый, и места, где даже ребенок не спрячется. Женя тайком заглянула даже в унитаз, чтобы быть совсем уверенной. Конечно, мы ничего не нашли, но на следующую ночь капитан милиции Женя Кутасова (я ночевал дома) увидела все ту же рыжую в сатиновой юбке и в блузке из грубого полотна. «Это где ж ее так обшивают?» Страшась привидений, капитан милиции Женя Кутасова теперь даже в туалет ходила в милицейской форме. Страдала: «Не хочу жить с твоими сучками».

«Они не мои. Они скорее, твои».

«Все вы так говорите!»

Солнце светило. Пахло скошенной травой. Картонную коробку я держал подмышкой. Присел на зеленую деревянную скамью перекурить. Текущая мимо «Иероглифа» толпа казалась мне очень яркой. Все же странно, думал я, с чего это капитану милиции Жене Кутасовой стали являться призраки? И почему именно рыжие? У призраков не должно быть цвета. А рыжая – это цвет. И какого черта позвонила мне какая-то Л и са? Нужно было сказать: не нужна мне никакая тетрадь! Самка гиббона. Самец гиббона. Ну, пропала тетрадь из запертой квартиры… Хватит… Там, кстати, последних листов не хватало… Может, это Женя их выдрала, а тетрадь – в мусорный бак, ну, а какая-то Л и са… Я отчетливо помнил края отрыва, и отдельные, сохранившиеся на бумажных зубцах слова.

майор……………………………………………………………………….

Дело партии……………………………………………………………

Многие этого не понимают…………………………………

мешают другим………………………………………………………

телефон……………………………………………………………………

Пушкина……………………………………………………………………