Александр Казанцев - Том (8). Мост дружбы

– У нас больше нет институтов… ни одного.

Аня опять заплакала.

Андрей не знал, что делать, смутился. Он не переносил женских слез. Он хотел остановить ее хоть чем-нибудь, хоть на минуту:

– Слушай, Аня… ну не плачь… знаешь… я ведь пишу стихи.

– Стихи? – удивилась Аня и посмотрела на него украдкой.

– И у меня есть стихи… Понимаешь… они мне очень теперь помогают…

– Разве ты поэт?

– Послушай, но это не те, что я написал у Илизарова. Это – в поезде.

– Вот как? – Аня робко улыбнулась. – Как ты сказал? Будь отчаянья сильнее… Здорово! Ну хорошо, буду, – тряхнула она волосами и стала вытирать слезы. – А техникумы здесь есть?

– Есть! – обрадовался Андрей. – Лесной. Жаль, это никакого отношения не имеет к Арктическому месту. И есть медицинский…

– Медицинский? – оживилась Аня. – А помнишь корабельный госпиталь? Я тогда себе слово дала, что если… ну, понимаешь… если… то я на всю жизнь пойду в медицину.

– Так ведь я же… Ну, выздоровел…

– Раз меня не пускают в технический мир – пойду в медицинский! Жаль, у вас здесь нет консерватории!

И они поцеловались прямо на улице…

Проходившая старушка покачала головой, мальчишка свистнул с забора, а проезжавший шофер засигналил.

Консерватории в Светлорецке не было, но Дворец культуры был. И каждое утро Андрей слушал там игру Ани на рояле. И полюбился ему этюд Скрябина (Соч. 2 э 1), который Аня играла особенно проникновенно.

В медицинский техникум она все же поступила и стала все дни просиживать за книгами и тетрадками. И каждый вечер Андрей приходил к Денисюкам, чтобы видеться с Аней. Дениска был рад старому другу.

Огромный, мускулистый, с квадратным лицом и пробивающимися усами, Денис окончил ПТУ и работал на заводе водопроводчиком. Он увлекался тяжелой атлетикой и астрономией.

– Да я ж тебе дам глянуть в мою подзорную трубу-телескоп! Сам сварганил. Марс побачишь.

– Неужели и каналы видно? – интересовалась Аня.

– Да ни, каналов не видать. А звездочка горит добре.

Андрей не интересовался астрономией, он весь была своем проекте, но Аня увлеклась Денисовой трубой, и Андрей даже ревновал Аню если не к Денису – это было бы смешно, – то к его трубе.

Однажды Андрей принес письмо от Сурена.

– От Сурена? – заволновалась Аня. – Где же он?

– Адрес странный – город не указан… он ведь на такой работе… – объяснил Андрей.

Аня понимающе кивнула.

– Поздравляет с поступлением в институт, велит стать инженером. И напоминает про общество «Мосты вместо бомб». Помнишь?

– Ну конечно, помню, Андрюшка – всплеснула руками Аня. – Что же мы с тобой думаем? Надо же собирать друзей проекта!

– Верно, – согласился Андрей. – Я прочитаю доклад в студенческом кружке в институте.

– А я? А Денис? Нужен городской доклад.

Так и порешили. Молодым ведь все кажется просто.

Светлорецкий индустриальный институт помещался в старинном демидовском доме с толстыми, как в монастырях, стенами и в новом, пристроенном к нему, корпусе со светлыми, широкими окнами и стенами в полтора кирпича.

Зимой в новом здании было отчаянно холодно, а в старом жарко. Поэтому в перерыве между лекциями студенты бежали из нового здания в старое погреться, а из старого в новое покурить и хоть немного прийти в себя после «бани».

Едва раздавался звонок – и два потока людей устремлялись навстречу друг другу, сталкиваясь в коридорах, устраивая веселую толчею, в которой каждый студент со смехом пробивался в своем направлении.

Это стало институтской традицией. И даже в сентябре, когда еще не начинали топить и в обоих зданиях была одинаковая температура, студенты в перерыве все равно устраивали свою обязательную толчею.

Но даже старшекурсники и преподаватели не припоминали такой давки в коридорах института, как после доклада Корнева о постройке моста в Америку через Северный полюс.

Между скептиками и энтузиастами разгорелся жаркий спор, который иногда напоминал потасовку.

– Четыре тысячи километров! Гигантомания какая-то! Нефтепровод такой не уложить, а здесь…

– А трубу в один километр можно построить?

– Ну, можно…

– Помножь на четыре тысячи. Возьми в помощь счетную линейку.

– Э, брат!

– Что «э»?

– А что вы думаете, Никандр Васильевич?

– Что ж, человек значительно раньше начал мечтать о полете, чем полетел…

– Но ведь это не просто мечта… он подсчитал!

– Николай! Не шуми! Имей в виду, английский язык будешь сдавать не в девятой аудитории, а на Клондайке, в салуне Кривого Джима. Только не рассчитывай в поезде повторить – не успеешь! Скорость слишком велика.

– А что ты думаешь? Какие станции строим? Каналы через пустыню прорываем? А трубу утопить не сумеем?

– Вот именно – утопить! А ты представляешь, как ее спустить?..

– С якорями он здорово придумал! Получается цепной мост, подвешенный ко дну, перевернутый вниз головой…

– Вот насчет «вниз головой» – это верно. Только так и можно такое выдумать!

– А ты выдумаешь? Ты и задания-то у других списываешь.

– Полегче!

– Ты сам не толкайся!

– Товарищи, дайте пройти профессору Гвоздеву.

– Семен Гаврилович! А как вы на это смотрите?

– Простите, товарищи, спешу, спешу. О вас же надо заботиться. А доклада не слышал, ничего сказать не могу. Простите, дайте пройти…

После перерыва первым в прениях выступил инженер завода Милевский.

Студенческая аудитория была накалена. На доклад, оказывается, даже с завода пришли!

Лев Янович, сытый, солидный, некоторое время постоял на кафедре, как бы давая всем на себя посмотреть, потом начал проникновенным голосом:

– Дорогие товарищи, коллеги, друзья! Я не хочу касаться проблемы международных отношений. Мне кажется, что найдутся более компетентные товарищи, партийные или из комсомола, которые дадут всему докладу надлежащую оценку. Я коснусь только технической стороны. Однажды кто-то предложил вздорную идею просверлить земной шар насквозь, проложить туннель-скважину к антиподам, к американцам, скажем, из Светлорецка куда-нибудь в Сиэтль. По мысли шутника или безумца, вагон должен был, все ускоряя движение, падать до центра земли, а потом взлетать до ее поверхности в силу инерции, плавно теряя скорость. Любопытнейший проектик!

– Никто тут такого проекта не предлагает. Ближе к делу! – крикнул кто-то из толпы около дверей.

Милевский поморщился:

– Думаю, что проект моста через Северный полюс принадлежит к числу подобных же гримас мозга.

Аудитория зашумела:

– Доказательства! Опровергайте по существу!