Ларри Нивен - Самое холодное место

«Ну же, вперед, искатель приключений, — сам-то хоть знаешь, зачем ты сюда притащился!» — так я преодолевал желание оставаться ближе к кораблю. Ведь неуклюже-громоздкая груда остывающего металла хранила в себе тепло Земли! Мне так будет не хватать, этого тепла здесь, в самом холодном месте Солнечной системы.

— Видишь что-нибудь? — поинтересовался у меня в наушниках голос Эрика.

— Разумеется, нет. Тут слишком жарко — из-за корабля. Помнишь, как они бросились врассыпную от зонда?

— Да. Хочешь, чтобы я тебя за руку держал или уговорами занимался? Ступай!

Я вздохнул и сделал несколько шагов, тяжелый коллектор подпрыгивал у меня за плечами.

Во время приземления вокруг корабля образовался неглубокий кратер из почти мгновенно превратившегося в лед газа, и теперь я карабкался по его скользкому склону. Шипы на ботинках не давали мне упасть. Наконец подъем закончился, и теперь вокруг вздымались утесы — огромные массы замерзшего газа с гладкими округлыми краями. Они отливали мягкой белизной там, где свет от моего нашлемного прожектора касался их. Все остальное было пугающе-черным, как вечность. Яркие звезды сияли над плавными очертаниями утесов, но этот свет был недосягаем для черной поверхности. Я несколько раз оглядывался, не желая расставаться с привычным силуэтом корабля, но он становился все меньше и темнее, пока не исчез из виду.

Предполагалось, что здесь есть жизнь, но и только. Два года назад зонд «Посланника-6» приземлился где-то поблизости отсюда, и на Землю были переданы кадры с изображением поверхности планеты. Какие-то черные загогулины извивались на снегу, на границе света и тени. Должен сказать, столь четкое изображение получается крайне редко. Естественно, некоторые мудрецы предположили, что это были всего лишь... дефекты съемки!

Мне лучше знать. Это была жизнь. Что-то огромное, ненавидящее свет.

— Эрик, ты здесь?

— А куда ж я денусь? — насмешливо ответил он.

— Послушай, — сказал я, — если я буду следить за каждым словом, которое произношу, то скоро замолчу навсегда.

Все равно я был бестактен. Эрик попал в аварию, очень серьезную. И теперь он никуда не сможет уйти, потому что он — это корабль, или корабль — это Эрик — выберите сами, что вам больше нравится.

— Ладно, проехали, — миролюбиво произнес мой приятель. — Кстати, у тебя большая утечка тепла из скафандра?

— Очень маленькая. — И действительно, замерзший воздух даже не таял под моими подошвами.

— Наверное, для них и этого более чем достаточно... или они, должно быть, боятся света твоего прожектора.

Эрик знал, что я ничего не вижу. Ему было проще, потому что он смотрел через объектив на моем шлеме.

— Ладно. Поднимусь выше, вот на эту гору, и отключу ненадолго свет.

Я повернул голову, чтобы Эрик смог увидеть упомянутый мною холм, и затем запрыгнул на него. Совсем несложное физическое упражнение — можно прыгнуть практически так же высоко, как на Луне, не боясь, что какой-нибудь острый камень повредит скафандр: вокруг был лишь слежавшийся снег.

Достигнув вершины холма, я выключил свет — и мир исчез. Мое воображение снова разыгралось, населяя окружавшую меня темноту чудовищами, которые протягивали ко мне жадные щупальца... Почему-то темнота и этот холод рождают самые отвратительные и страшные образы. Неужели нельзя представить себе более дружелюбных существ?

Я надавил кнопку на своем шлеме, и во рту оказался черенок трубки. Потрясающие теперь делают скафандры! Обновитель воздуха сдувал с моего подбородка выдохнутый воздух и дым. Я курил и ждал, дрожа от осознания холода, пока наконец не понял, что потею. Скафандр был, пожалуй, даже слишком хорошо изолирован.

Над горизонтом взошла наша секция с ионной тягой — блестящая звезда, которая катилась по небу слишком быстро и исчезла, войдя в тень планеты. Шло время; запас табака в трубке выгорел.

— Попробуй свет, — сказал Эрик.

Я включил прожектор — и вокруг мгновенно возникла волшебная зимняя страна. Медленно поворачиваясь кругом, я пристально вглядывался в сказочно-белый, оживший под лучом света пейзаж... и увидел!

Даже на таком близком расстоянии это походило на тень. А еще — на плоскую, чудовищно большую амебу... или на лужицу нефти. Оно текло вверх по склону, пытаясь сбежать от резкого света прожектора.

— Коллектор! — скомандовал Эрик.

Я поднял коллектор над головой и нацелил его, как телескоп, на убегающую загадку, чтобы Эрик мог найти ее объективом. Коллектор прыгнул вверх и в сторону, плюнув огнем в оба конца. Теперь его контролировал Эрик.

Через секунду-другую я спросил:

— Мне возвращаться?

— Конечно же, нет! Оставайся там, где стоишь. Я же не могу принести коллектор на корабль. Тебе придется подождать и забрать его с собой.

Лужица-тень скользнула через край холма. Пламя, вырывавшееся из дюз коллектора, преследовало ее, взлетая все выше. Коллектор, уменьшаясь в размерах, скрылся за гребнем. Через секунду я услышал бормотанье Эрика:

— ...Готово!

Яркое пламя снова появилось, его скорость стремительно росла. Изгибаясь, оно направлялось ко мне, и когда коллектор опустился передо мной на две горизонтальные дюзы, я поднял его за «хвост» и понес на корабль.

— Да ты не беспокойся, — по голосу приятеля чувствовалось, что он доволен. — Я только отделю ложечкой кусочек от его бока, если можно так выразиться.

Осторожно неся в руке коллектор, я поднялся по посадочной опоре к воздушному шлюзу. Эрик совсем недолго изображал дотошного привратника. Наконец-то можно стянуть с себя заиндевелый скафандр в благословенном искусственном свете бортового дня!

— Неси в лабораторию и не вздумай трогать его!

Все-таки Эрик иногда сильно действует на нервы.

— У меня мозги есть, — прорычал я. — Пусть даже ты их и не видишь.

Наступила звенящая тишина, пока мы оба пытались придумать извинения. Эрика осенило первым.

— Прости.

— И ты меня.

Едва я оказался в лаборатории, как Эрик принялся руководить:

— Клади контейнер вот сюда. Нет, не закрывай. Поворачивай, пока вот эти линии не совпадут с линиями на коллекторе. Хорошо. Подвинь чуть-чуть. А теперь затвори дверь... Дальше я сам. Иди выпей кофе.

— Лучше проверю твое оборудование.

— Идет. Смажь мои протезы.

— «Протезы»? Здорово. Жаль, что не я сам это придумал.

Я нажал на кнопку «Кофе», чтобы он уже был готов к моему приходу, и открыл дверь в передней стенке кабины. Эрик очень похож на электрическую сеть, за исключением его мозга — серой массы в сосуде в верхней части отсека. Во всех направлениях от позвоночника, также помещенного в сложной формы сосуд из стекла и мягкой пластмассы, нервы Эрика протянулись повсюду и управляют кораблем. Что касается приборов, с помощью которых можно управлять моим приятелем, — правда, к этому делу он относится очень болезненно, — то они размещены по бокам сосуда. Насос ритмически качает кровь, семьдесят ударов в минуту...