Стас Северский - Боец тишины (СИ)

к второй двери. Здесь запру озноб за стиснутыми зубами и задержусь.

Сполз по стене на пол – посижу в засаде, подожду, пока меня ненастье минует. Да и вообще…

Пора перевести дух, а то в голове все путаться стало… все – от стоящих в центре мыслей о

гниении в тюрьме на сыром британском островке до мечущихся на краю мечтаний о гульбе на

бескрайней свободе нашего севера. Знаете же, Игорь Иванович, как меня в мой Архангельск тянет

– в город, где над серебренным водным простором простирается серое небо, где круглый год дуют

холодные колючие ветры… где солнце бледно и короткие дни блеклы, а длинные ночи горят

загадочными зыбкими огнями… где за заснеженной и засвеченной белой далью возвышаются

стеной черные чащобы и виднеются в дымке верхушки одиноко стоящих елей! Знаете, как я по

местам лихой молодости и молчаливым людям тоскую! Уверен, вы не забыли, что обещали мне

заслуженный отдых дать в местах моих добрых воспоминаний! Я же вам объяснял, как безудержно

туда вернуться стремлюсь – в свой город или в места своей старой службы!

Я ведь только о елках и овчарках и думаю, товарищ генерал, когда на моей дороге зверюги вроде

Геттлиха встают или волки вроде Шлегеля встречаются! Я, Игорь Иванович, только такими

мыслями о глуши и границе себя в руках и держу – ведь эти контрразведчики всегда на такой

тонкой грани такого обрыва глубокого меня держат! Был бы Геттлих сообразительнее, а Шлегель

бескорыстнее – мне бы все… конец! И мне, и вашим коварным замыслам, и моим рисковым

задачам! Ничего, с Геттлихом я еще справлюсь! А Эрих Шлегель… Это настоящее чудовище – это

мой ночной кошмар! Он отстает от меня всегда только на один шаг – и только по причине

тормозящей его корысти! А задача его покупки не так проста! Шлегель на месте не стоит – все

выведывает, все сведения собирает! И цена его вопроса возрастает вслед за ценой его принципа!

Он совсем не совершенен, но как-никак – человек с крепким стержнем! С покореженным, но – все

же! Его продажности предел предписан – и с этим строго! Страшный он человек – страшно

сложный! Просто, в корнях и истоках искалеченной личности этого скрытого садиста стоят

прочные принципы! Шлегель – не всегда готовый спустить целое состояние на шлюх в цепях и

пытки в подвалах извращенец! Он – не всегда согласный на содействие с нашей разведкой за

окупающий этот разврат гонорар предатель! Этот контрразведчик в основе своей серьезнее этих

потех и выше этих вещей! Его корневые понятия о правоте и преданности своей стране нашей

разведке никак не по средствам! Стоит Шлегелю прознать про остальные, решенные мной, задачи,

стоит признать во мне – в Дитрихе Вайнере, в скромном гражданине Дойчланда датских кровей,

сотрудничающим с такой же скромной разведкой датчан, – того, кого они называют Стяжателем, –

мне его не купить! Немцам не известно, какой стране служит Стяжатель, но они знают, что он –

опасный чужак! И они подозревают, что за его спиной стоит – Россия! И стоит Шлегелю настолько

серьезного противника во мне заподозрить – мне из моего “Фатерланда” в мое Отечество не

вернуться! И снова – в мыслях встает военная тюрьма!

Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания – везде меня готовы заточить в тесные

застенки, везде меня ждут дознаватели и тяжкое давление! А про “великих туповатых товарищей”

Британии и Японии, про Корею и Китай – я вовсе промолчу… А про Швецию… Шведы на меня

особо озлоблены… Знаете же, какой острый они на меня зуб имеют из-за их хакера, Игорь

Иванович… Мартин Йонсон – вторая величина во всем виртуальном мире – вперед выходит только

служащий Китаю корейский взломщик Чой, о котором мы почти ничего не знаем. А шведский

аутсайдер с колючками на голове и железками на лице – он сейчас служит у нас… в нашем главном

7

разведуправлении. Так что со шведами мои дела обстоят особенно скверно, товарищ генерал.

Маленькая оплошность, мелкий промах с моей стороны – и все! Останется мне, уставшему до

смерти, только гнет отчаянья терпеть, а вам, взвинченному до крайности, на мою стойкость

уповать! Вам это все, как и мне, думаю, вовсе не по душе! Так что потрудитесь мне достойный

отдых обеспечить в ближайшем времени! Вот вернусь с задания – и сразу на-боковую! Залягу в

укромном уголке в глуши, отдышусь, вырвусь на волю – и разгуляюсь на русском раздолье так, как

немцам с англичанами и не снилось! Буду небритый в грязных сапогах со злобной собакой и

старым обрезом в лесу бродить – и никаких людей и нелюдей близко не будет! Только безмолвные

твари вокруг будут землю топтать! Нет, только вросшие в землю деревья вокруг будут стоять –

немые и недвижимые!

Нащупал тонкую трубу и тихонько поскреб. Аккуратно стряхнул поверхностный слой ржавчины

на подставленную снизу перчатку, стараясь не просыпать коррозийную пыль на пол. Осторожно

стряхнул крупные осколки отставшей ржавчины в подсумок и отер перчатку о пропыленную

куртку. Подтянулся на руках, надсаживая натруженные жилы. Пытаясь не сорвать сидящие прочнее

куски покрытого коррозией железа, нашарил крепеж проведенных по трубам кабелей и нашел

опору сапогу. Эх, Игорь Иванович, вынуждаете вы меня пойти на очередную пакостную проделку!

Но этот скверный поступок я совершаю в следствии острого недостатка в покое! Просто, покой

мне сейчас нужен, как воздух! Посмотрев на меня, вы конечно все поймете! Но вам меня видеть

никак! Так что на слово поверить придется! Так нужно! Я ж только переключился с немецкой речи

на русскую, а надо снова перестраиваться – на английскую… Нет, не сейчас… через сутки начну –

со следующей ночи стану на английском мыслить. А сейчас…

Зажатый темной теснотой, застыл и закрыл глаза. Затаил дыхание и стал слушать тишину. Где-то

близко гудят толстые кабели, заключенные в заржавленные трубы. Густая и вязкая жижа течет

тонкой сбивающейся струйкой – на пол, но не с высоты потолка… видно, – дизтопливо… видно, –

из старой бочки или коррозированной канистры потекло. Где-то вблизи и вода себе дорогу в

тоннель проторила – редко и размерено капает с потолка. Капли гулко падают на бетонный пол –

чудовищно громко бьют в мои чуткие уши высокими частотами. Звон раздражает, но не заглушает

другие, более слабые, звуки. Чуть дальше – отчетливо трещат отключенные остывающие лампы,

ветер воет в забитой птичьими перьями вентиляции. А вдали – различим гул допотопного

трансформатора. Я четко распознаю и точно идентифицирую все эти звуки. Только все они ничего

не значат здесь и сейчас. А в остальном – тихо. Так что я считаю, что – тихо. Просто, нет ни следа