Стас Северский - Боец тишины (СИ)

что установленной ею камеры. Она справилась – у нее все получилось. Так я и думал. Теперь ей

осталось только отовраться и тихонько уйти. А передо мной…

– Смотри.

– Вот так…

– Войцех, хватит на нее засматриваться – ты лучше на него посмотри.

– А что он мне? Мне он не интересен.

– А зря… интересный он человек – знаю я его.

Войцех в ужасе уставился на меня.

– Ты что? Ты его трахал?..

– Не его, а его мозги!.. Дурак ты, Войцех!

– Не дурак, Ян.

– Тогда не спорь со мной!

– А кто он?

– Шлегель в военной контрразведке служит – во внешней… британское направление больше

разрабатывает… Но он не одним немцам служит… Понял, какой человек? На несколько сторон

разметался из-за корысти и страсти к садистским потехам. Я его вербовал – знаю его, знаю, что за

человек он. Сложности с ним могут возникнуть. Видишь, у него на шее воротник врачебный?

– Да, Ян.

– Думаешь, не порядок у него с позвоночником?

– Да, Ян… А что, нет?

– Нет, конечно. Он так шею защищает от коварных нападок таких, как я, – к нему просто не

подступишься. К нему никак не подступишься – он все продумывает до мелочей… все каверзные

ухищрения противника. Понимаешь?

– Хитрый?

– Еще какой. И умный. И жестокий.

– Я уж вижу.

– Скрываться нам нужно от него, как не от кого другого. Он на наш след выйдет – и вас, и меня

выдаст… Тогда с нас и три шкуры сдерут точно… и нам никуда не деться. А сдаваться нам нельзя –

никому… некому просто. Для нас сдаться равнозначно – сдохнуть.

– Ян, а что он здесь делает? Ты ж сказал, что он с британцами работает…

– Черт его знает, что он здесь делает… а раз черт знает, и я – узнаю.

– А что он с ней делает – с девицей?

– Связывает.

– Особенно ведь связывает, да?

– Да. Нормальный японский садизм в немецком исполнении.

– Разве садизм может быть нормальным?

– У японцев и немцев до определенного предела – может.

– Как это, Ян?

– А вот так. Принято у них так с давних пор дух закалять – терпеть и причинять боль… и

привыкать к этому настолько, что начинать это любить. Тяжелые у них условия всегда были – что у

азиатов, что у северян. Суровые земли, жесткая жизнь, и люди – жестокие. Постоянно им

приходилось с болью дело иметь – они и привыкли к этому, и не могут больше без этого обойтись.

Просто, в кровь им эти качества веками вливались.

– А у нас не так?

– Нет, Войцех. И у скандинавов не так, несмотря на то, что они у немцев в корнях стоят.

Скандинавы словно средние между нами и немцами. У них головы не такие холодные, как у

170

немцев, а кровь не такая горячая, как у нас. Задиры они, как мы с тобой, только сдержаннее. А

немцы… жестче и холоднее них только – англичане. Британцы – разговор особый… они замкнутые

и расчетливые, как никто иной. Те они еще колонизаторы и захватчики…

– Это да… И русские…

– Что русские?

– Захватчики.

– Верно, как и все остальные, кто способен объединять силы и слаженно атаковать. И русские,

и немцы, и поляки, и шведы – все в истории захватчиками становились, а временами – и

захваченными.

– Ты так говоришь, будто никого врагом не считаешь.

– А я и не считаю. Сегодня – враг, завтра – друг. Вернее, вообще никто никому не друг и не

недруг на деле – только временный противник или соратник. Все меняется со временем, Войцех, –

и враги, и друзья. Позволить себе видеть в одном точно определенного врага, а в другом – друга

может только тот, кто не смотрит в прошлое и будущее дальше одного дня и не рассматривает

территорий дальше тех, что в поле зрения.

– Не знаю… Тогда выходит, что некого ненавидеть и…

– Некого, конечно. Да и незачем, когда ты смотришь правде в глаза и она от тебя глаз не

отводит.

– Тогда всегда одиноким будешь…

– Нет, будешь не один время коротать, а – с правдой. А правда – она такая же, как я, – то

красивая, то уродливая, то скрытая, то явная. А главное, – свяжешься с ней однажды и никогда не

развяжешься.

Я замолк, всматриваясь в чрезмерную жестокость Шлегеля… Что-то такое на него не похоже –

он обычно знает, как начать, как кончить… до крови дело у него не доходило еще никогда, а сейчас

он этой девке… Да что он делает?.. Он что, решил с ней кровью обменяться?.. Черт… Ничего не

понимаю… Он что, заразиться собрался?.. Вашу ж…

– Ян, а что с ней такое?..

– Мне на нее плевать – я за ним смотрю.

– У нее что, туберкулез тяжелый?..

– При чем тут туберкулез?!

– При том, что у нее ртом кровь идет…

Черт… Это еще что?.. Шлегель здесь точно ни при чем – вон как смотрит растерянно…

Хозяйку зовет… А девка кровью в его путах исходит… Он ее развязать торопится, а она – на руках

хозяйки встревоженной концы отдает… Как так? Она ж заражена!.. Только этот вирус бактерии не

трогает, а туберкулез бактерии вызывают… Точно – это бактериальное заболевание… Вот попал

Шлегель… В нагрузку к нашему вирусу еще и другую заразу получит… и скорей всего – не одну…

Попался перестраховщик… Все мы порой – попадаемся.

Агнешка… Черт… Надо ей скорее оттуда… Агнешка моя… Черт… Отправил ее в такое место,

где зараза меры не знает…

Глава 33

Девушка, как отвечая на мой молчаливый зов, выскользнула за дверь и осмотрелась… Схватил

ее за плечо и потащил в подворотню…

– О боже, я смогла… Вольф, я все сделала!.. Я и не думала, что это будет так страшно, но при

этом так просто!..

– Ты молодчина, только все не так, как я думал пошло… и не так, как думал Шлегель… все

вообще не так, как все считали… Так что вам с Войцехом следует скрыться в нашем временном

пристанище, а я останусь пока… Мне выяснить надо, что происходит… что только что

произошло…

Поляки скрылись в темноте, а уставился на монитор – на мертвую девку и Шлегеля, тихонько

уходящего из борделя… идущего к темному закоулку с крепко стиснутыми зубами… Он смотрит

171

на порезанную руку… внимательно смотрит, озадачено… И идет он как раз – ко мне на встречу…

Но я встречи ждать не собираюсь… Сообразил, как скрыться, и дал деру…

Глава 34

Я никого не видел и не слышал, так что счел, что все вокруг – чисто. Только что-то мне покоя не

дает, принуждая продолжать настороженно смотреть и слушать. Я знаю, что так тревожит меня…

вернее, кто – Шлегель. Он неподалеку… значит, он – рядом… значит, он – здесь. Только он ждет,

бездействуя… точнее, наблюдая. Черт… Я встал во весь рост и скинул на лицо распущенные

волосы, стараясь скрыть мой, знакомый Шлегелю, взгляд. Обернулся вокруг себя, всматриваясь в

тени за столбами лунного света.

– Я знаю, что ты здесь!

– У меня к тебе вопросы, Вольфганг!