Стас Северский - Боец тишины (СИ)

вас и поляки живут?

– Старик сказал?

– Он не в себе немного, кажется – отрешенный такой… как твой шведский товарищ.

– Это есть…

– Теперь ясно, почему мне тебе и Эриху на глаза попадаться старик не рекомендовал… Не знаю,

как Эрих, но ты уж совсем не отрешенный и не спокойный.

– Это точно подметила.

– Ты меня на обед не пригласишь, Улаф? Мы ведь вроде как соседи, хоть и дальние.

– Думаю, что надо пригласить, раз так вышло, раз старик с тобой такую дружбу завел…

– До дружбы нам со стариком далеко еще, как и с тобой. Согласись, что не особо по-дружески

мы с тобой встретились…

– Верхом ездить умеешь?

– Я на хуторе всю жизнь живу – все умею и все могу.

Глава 9

193

Я собирался ее только допросить, но, видно, теперь ее вытурить трудно будет. Она к нашему

обеду и вообще к нам подошла, как к старым товарищам. Быстро взялась помогать Агнешке и

Войцеху. Войцех, кстати, ей глянулся. Мне это по душе не пришлось, но пока я решил промолчать.

Все ж они друг друга с трудом понимают – английский они знают плохо, как и Агнешка. Сложная у

нас ситуация вообще с языками… Просто, я один знаю все языки собравшихся на моем хуторе

людей. Мы здесь за обедом на немецком говорим в основном, хоть поляки не особо хорошо его

знают. Пока Швед, Шлегель, Крюгер и Агнешка с Войцехом норвежский не выучат – придется с

немецким и английским перебиться как-то. Черт… Попали же все на одну территорию… Правда,

Линд особо со словами не напрягается – надо ей берет у Агнешки поварешку, а у Войцеха –

топор… Деловая она – за порядок быстро взялась… Что-то мне все это подсказывает, что она у нас

задержится… коль на совсем не останется с Войцехом, который смотрит на эту крепкую высокую

девку с нескрываемым восхищением. Еще бы – она красива. Такая фигура, такая коса за спиной…

Трудно ей не соблазниться, да и бойкая девка… Ничего не скажешь – хороша.

Глава 10

Вроде бы все у нас всех отлично – живем здесь, забыв про распри и раздоры, а у меня… мрак

на душе непроглядный. Сижу на полу в темноте, сжимаю в руке варган, напеваю заунывную песню

эвенков… А за окном в ночной тиши воет и затихает снежный ветер. Все вокруг замело – и землю,

и небо… Вот я и вою вместе с ветром… Бесприютно и тревожно…

Швед бросил на пол шкуру и опустился подле меня.

– Не спишь, Охотник?

– Нет. Не выходит.

– Тебя Агнешка ждет…

– Она спит.

– Как проснется – потеряет и искать пойдет.

– Она всегда так. Но пока она – спит.

– А ты?.. О том же, о чем я думаешь?..

– О том, что лекарство перестает действовать…

Швед отрешенно взглянул на тусклую ночь за окном и стал ковырять железки в брови – он весь

в этих его железках.

– Значит, о том же, что и я…

– Что нам делать, если мы с тобой не ошибаемся.

– На Крюгера надеяться – больше ничего.

– Надо в базах данных секретные сведенья глянуть.

– Охотник, я смотрел только что…

– И что?

– Ничего. Крюгер наш один вперед идет.

– Надо с этим делать что-то…

– С чем?

– С Крюгером, Швед.

– А что с ним можно сделать?

– Он все время наше лечение корректирует – и вирус подконтролен нам. Но вирусологи его не

контролируют… Он запущен на больших территориях, а вирусологи… они отстают от вируса,

когда мы, вернее – Крюгер, идет с ним нога в ногу.

– Думаешь, нам нужно передать разведке не сведения, полученные от Крюгера, а – Клауса

Крюгера?

– Да, Швед. Ему нужна серьезная лаборатория, а главное, – он нужен серьезным специалистам.

– Мы не можем… Нет, Охотник… Мы не можем вернуться… С нас шкуру спустят, как только

обнаружат… как только мы объявимся.

– Я знаю… Знаю, Швед. Поэтому я сижу здесь и пою эту песню про сестру эвенкийского

витязя. Но как бы это сложно ни было – я вернусь… с Крюгером.

194

Швед перевел на меня тоскливый взгляд и стал ковырять железки в ухе.

– Охотник, Шлегель будет против и…

– Ничего он не сделает. Я от него тайком Клауса заберу.

– Он про тебя… про свои подозрения насчет тебя не забывает.

– Ничего, придумаю как это тайно от него сделать.

Швед еще тоскливее уставился на меня, теребя серьгу и ковыряя ухо еще тщательнее.

– Охотник, но…

– Швед, ты останешься… Не беспокойся – вас всех это не затронет. Я сделаю это один.

– Но ты… Ты не вернешься…

– Не знаю… Еще ничего не знаю… Мне известно только, что люди под угрозой… наши люди,

Швед. Наши вирусологи не справляются… и немцы за вирусом еле поспевают…

– У меня все перепуталось в голове, но я считаю, что нам всем следует остаться здесь.

– Не знаю, Швед… Не знаю…

Глава 11

Отвязался от товарища в предрассветный час, и пошел на чердак к старому химику. Бардак

кругом – Крюгер не исправим. Он, хоть и немец, за порядком не особо следит… некогда ему

такими вещами заниматься, когда у него в голове целый мир абстракций.

– Клаус, ты не спишь, старик?

– И не ложился еще – все думаю, Вольф…

– Не называй меня так здесь.

– Я все забываю…

Крюгер действительно многое забывает – как-никак у него память от его болезни пострадала.

Но критичность мышления вернулась к нему, когда ушли его голоса. Теперь он меня пришельцем

не считает… думает, что я простой разведчик, как и все здесь.

– Клаус, у меня к тебе дело есть…

– Да, а что?

– Ты не думал, что тебе лаборатория нужна серьезная.

– С лаборантами и…

– Да, точно.

– Но как мне это сделать, я же не могу вернуться…

– Вернуться нет, но… Ты можешь поехать со мной.

– Куда?

– В Россию. Эта страна даст тебе убежище и гарантирует безопасность… и предоставит

лабораторию.

– Ты уверен?

– Да.

– Тогда я согласен.

– Согласен, да? Отлично, Крюгер. Только мы должны выбраться отсюда тихо – так, чтобы никто

не знал.

– Из-за Эриха Шлегеля и Мартина Йонсона?

– Из-за всех них… Видишь ли, Мартин боится вернуться, а Эрих не хочет, чтобы ты работал

только на Россию.

– Но Эрих работает на Россию.

– Работал – раньше, но не знал, что на Россию.

– Но он и сейчас – работает на обе стороны, Вольф… как и ты.

– Да, я… Запутанная просто у нас ситуация получилась, но теперь пришла пора все расставить

по своим местам.

– Мне важны только люди, Вольф… и лаборатория. Я знаю, что в моей стране мне не дадут

работать спокойно, зная, что я в курсе того, что они ставят эксперименты на людях… И я… Я не

буду работать спокойно, зная, что в моей стране ставят опыты на людях…

195

Я не стал говорить Крюгеру, что такие опыты ставят во всех странах, достигших определенного

уровня прогресса – пусть работает спокойно… работает на нас, русских.