Эдвард Брайант - Блеф

Несколько человек схватили ее за руки и прижали их к ее бокам.

– Отпустите меня!

Она попыталась вывернуться, но ее схватили еще крепче, едва не ломая ребра. Она попыталась вызвать воду, чтобы плеснуть ею в лицо тому, кто держал ее, но способности оставили ее, похоже, она ощущала лишь пустоту там, где они раньше были. Ее охватила паника.

– Помогите, полиция, кто-нибудь!

– Закрой рот свой долбаный, шалава, – произнес низкий мужской голос рядом с ухом, тем самым, в который сунула язык Эзили. Джейн дернулась от отвращения, и ее сжали сильнее. Стало больно. Она заставила себя обмякнуть. Руки ослабили захват, готовые снова сжаться, если она начнет сопротивляться.

– Так что ты говорила о полиции? Может, видела, как преступление совершили?

Джейн огляделась. Все смотрели на нее, люди за небольшими столиками, расставленными по всему бару. Но на их лицах, почти всех, не было никаких эмоций. Гермафродит и мужчина на сцене сделали перерыв и сидели на сцене, сплетя ноги и недовольно глядя в зал, прищурившись против света. Гермафродит прикрыл (а) глаза рукой, высматривая, в чем дело.

– Эй, какое тебе, на хрен, дело?! – крикнул (а) он (а), повернув лицо к Джейн. – Я пытаюсь сосредоточиться . Думаешь, всю эту хрень мужчина-женщина легко изображать, или как?

– Давай, сам себя трахни! – хрипло крикнул кто-то. – Как на прошлом шоу, милочка!

– О’кей, шалава, пойдем, – сказал в ухо Джейн мужской голос. – Ты испортила шоу.

Руки вздернули ее со стула и потащили вдоль задней стены, не к тому выходу, через который вошли она и Эзили. Рыжий мальчишка побежал, открывая дверь, и Джейн вытолкнули в узкий грязный переулок. Она упала на землю, ударившись ладонями и коленями. Вскрикнула от боли и обиды.

– Вали, шалава. И больше здесь не показывайся.

Она спешно вскочила, уже готовая начать спорить, и тут же отпрыгнула, упав на мусорные контейнеры. Человек, стоявший в дверях, был ростом с нее, но его бесформенный торс был шире ее в несколько раз, и из него росло три пары рук.

Позади него стоял рыжий мальчишка, гневно на нее глядя и демонстративно вытирая рот.

– Она не заплатила, Рукастый.

Человек глянул на мальчишку и бросился на Джейн куда быстрее, чем она могла бы от него ожидать.

– Никому не позволено кидать моих мальчиков, – сказал он. – Особенно – худым шалавам, которые вопят и зовут копов. Давай сюда деньги, подстилка, и отпущу тебя.

Прежде, чем она успела побежать, он настиг ее, принявшись обыскивать сразу всеми руками.

– Давай же, где у тебя бумажник?

Одна из рук пролезла у нее между ног. Джейн открыла рот, чтобы завопить, но другая рука мгновенно закрыла его. Остальные четыре продолжали обыскивать ее.

– Заткнись. Он у тебя там, в депозитной ячейке? Даю один шанс достать самой, иначе сам достану.

Джейн умоляюще поглядела на него. Он убрал руку от ее рта.

– Ну?

– У меня ничего нет, – прошептала она. – Они бросили меня тут без всего.

Мужчина поднял ее и бросил. Она ударилась, упав на кучу мусора боком.

– Круто дело, шалава. Но я отпущу тебя, только предупреждаю. Один раз. И чтобы больше здесь не показывалась. Я серьезно.

Джейн медленно села, подбирая ноги, чтобы закрыться, инстинктивно. Мужчина начал уже разворачиваться и вдруг сделал вид, что бросается на нее. Она тихо вскрикнула, и он засмеялся. Рыжеволосый мальчик тоже засмеялся, стоя в дверях, держась за косяк одной рукой, будто сейчас был обычный летний вечер и он смеялся над проказами своих друзей. При свете фонарей стало понятно, что он даже моложе, чем ей показалось сначала. Отвращение и жалость к нему охватили Джейн и внезапно исчезли, уступив место страшной пустоте, возникшей внутри нее после ухода Ти Малиса из ее тела и ума. Она разрыдалась, и что-то в ней сломалось. Внезапно она оказалась залита водой.

– Что за хрень? – крикнул мужчина. – Кто ты такая, чтоб тебя?

Он отшатнулся. Вид шестирукого джокера, испугавшегося ее способности призывать воду, слегка рассмешил ее. Она сосредоточилась и почувствовала силу. Собрала из воздуха ведро воды и швырнула ему в лицо. Пока он отплевывался, злобно рыча, вскочила и побежала.

Изгнала воду из своей одежды, но сила все еще не вернулась окончательно, и она осталась несколько мокрой. Бесцельно пошла по Джокертауну, в закатных лучах солнца. Бесцельно? Не совсем безжизненно, быть может, не безжизненная и пустая, но она стала искать машину Хирама. Возможно, Эзили вернулась к Хираму или Хирам вернулся в «Козырные тузы». Если позвонить Хираму, может, он пошлет кого-нибудь за ней…

Воспоминание о том, что случилось с Хирамом, ударило, будто кулаком в живот. Она помнила его лицо, скорбь, гнев, отчаяние и это странное любопытство, а потом Эзили, Эзили и она…

Она согнулась, задыхаясь от тошноты, не обращая внимания на взгляды людей вокруг. О боже, как она могла, что могло заставить ее… с Эзили, Эзили… наверное, она сошла с ума, свихнулась, стала одержимой …

Кто-то толкнул ее, и она отшатнулась к стене дома, тихо плача и закрыв лицо руками. Одержимая, да, но теперь это прошло, и ей еще хуже, хуже, чем одной. Пустота внутри будто разрасталась, она представляла себе, будто ее засасывает в огромную воронку. Жить без того ощущения полноты, которое дала ей эта тварь, существовать безо всякого удовольствия было просто невыносимо.

Она снова задрожала, сгибаясь пополам, и заплакала еще сильнее. Еще. Ей нужно еще, ей нужно снова почувствовать себя целостной, нежиться в тепле наслаждения, которое могла дать ей только эта тварь. Если для этого потребуется снова пойти к Эзили, Эзили и Хираму, если ей снова придется пойти в этот бар, выйти на сцену вместе с гермафродитом и мужчиной, с шестируким мужчиной и мальчиком, всеми сразу, это не будет слишком, если в конце концов эта тварь скажет, что она должна перерезать себе горло…

– Эй. Эй, тише ты.

Руки мягко взяли ее за плечи. Она развернулась, в ней родилась отчаянная надежда, и тут же рухнула в бездны отчаяния, когда она увидела гротескную маску клоуна.

– Уходи, – сказала она странному человеку, пытаясь оттолкнуть его.

– Ну, это, я хотел помочь тебе. Пусть маска тебя не смущает. Знаю, она глупая. Как и то, насколько мне не повезло, что я был в гриме, когда меня прихватила Дикая Карта. Так что теперь я его снять не могу. Не самое худшее, что могло бы случиться, судя по тому, что я вижу, глядя на тебя.

Мужчина поднял ее на ноги и поставил к стене, протирая ей лицо платком. Печаль в его глазах делала белую маску и красный нос еще абсурднее, но у нее не было сил смеяться.

– Уходи, – простонала она. – Ты не можешь помочь мне, никто не может помочь мне, только он. Я должна найти его .

Продолжая рыдать, она поглядела на свои руки. Сухие. Коснулась лица. Тоже сухое. Она слезы на лице не смогла бы вызвать. Неужели там, в переулке, она в последний раз почувствовала свою силу?