Теодор Старджон - Синтетический человек

- Это? - спросила она, показывая. - Он? - Она смотрела. - Он и "Малышка", тоже?

Горти заулыбался.

- Правильно.

- Он вырос, - сказала Банни глупо. Зина и Горти зашлись от смеха, и, как это делал Горти когда-то очень давно, так Банни переводила взгляд с одного на другого, почувствовала, что они смеются с ней, а не над ней, и присоединила свое звонкое хихиканье к общему шуму. Все еще смеясь Горти пошел на кухню и крикнул оттуда:

- Ты все еще пьешь сгущенное молоко и пол чайной ложки сахара, Банни? - и Банни начала плакать.

У Зины на плече, и слезы эти были счастливыми.

- Это Малышка, правда, правда...

Горти поставил горячую чашку на тумбочку и сел возле девушек.

- Банни, каким образом тебе удалось найти меня?

- Я не тебя нашла. Я нашла Зину, Зи, может быть Гавана умрет.

- Я помню, - прошептала Зина. - Ты уверена.

- Людоед сделал, что смог. Он даже позвал другого врача.

- Он? С каких пор он стал доверять врачам?

Банни сделала глоток кофе.

- Ты просто не можешь знать, как он изменился, Зи. Я сама не могла в это поверить, пока он это не сделал, я имею ввиду, не позвал доктора. Ты же знаешь обо мне и Гаване. Ты знаешь, что я чувствовала, когда Людоед сделал это с ним. Но - это выглядит так, как будто бы он вышел из-под тучи, под которой жил многие годы. Он действительно изменился. Зи, он хочет, чтобы ты вернулась. Он очень сожалеет о том, что случилось. Он совсем разбит.

- Не достаточно, - пробормотал Горти.

- А он хочет, чтобы Горти тоже вернулся?

- Горти - о, Малышка. - Банни посмотрела на него; - Он сейчас не сможет выступать. Я не знаю, Зи. Он не говорил.

Горти заметил быструю удивительную морщинку на лбу Зины. Она взяла Банни за предплечье и похоже нетерпеливо его сжала.

- Дорогая - начни с начала. Это Людоед послал тебя?

- О нет. Ну, не совсем. Он так изменился, Зи. Ты не веришь мне... Ну ты сама увидишь. Ты нужна ему и я пришла, чтобы вернуть тебя, сама по себе.

- Почему?

- Из-за Гаваны! - воскликнула Банни. - Может быть Людоеду удастся спасти его, разве ты не понимаешь? Но не тогда, когда он весь расстроен из-за того, что он сделал с тобой.

Зина повернула озабоченное лицо к Горти. Он встал:

- Я приготовлю тебе поесть, Банни, - сказал он. Легкое движение головы в сторону было предназначено Зине; она опустила веки, показав, что поняла его и повернулась обратно к Банни.

- Но как ты узнала где я, дорогая?

Альбиноска наклонилась вперед и коснулась щеки Зины.

- Бедняжка. Сильно болит?

Горти, из кухни, крикнул:

- Зи! Куда ты дела табаско?

- Сейчас вернусь, Бан, - сказала Зи. Она поковыляла в кухню. - Он должен быть прямо на... да. О - ты еще не начал делать тост! Я сама сделаю, Горти.

Они стояли рядом возле плиты, занятые делом. Чуть слышно Горти сказал:

- Мне это не нравится, Зи.

Она кивнула.

- Есть что-то... мы спросили ее два, три раза, как она нашла это место, а она не сказала. - Она добавила громко: - Понятно? Вот как надо делать тост. Надо только смотреть.

И мгновение спустя:

- Горти. Как ты узнал, кто стоит за дверью?

- Я не узнал. Не совсем. Я знал, кто там не стоит. Я знаю сотни людей, и я знал, что это не один из них. - Он пожал плечами. - Оставалась Банни. Понятно?

- Я этого не умею. Никто, кого я знаю, не умеет. Может быть за исключением Людоеда. - Она подошла к раковине и загремела посудой.

- А ты не можешь сказать, о чем думают люди? - прошептала она, когда снова подошла близко к нему.

- Иногда, немного. Я никогда не пробовал, особенно.

- Попробуй сейчас, - сказала она, кивая в сторону гостиной.

На его лице появилось то спокойное, глубоко сосредоточенное выражение. И в тот же момент какое-то движение промелькнуло мимо двери в кухню. Горти, который был спиной к двери, повернулся и прыгнул через нее в гостиную.

- Банни!

Розовые губы Банни искривились и обнажили ее зубы, как у животного, она бросилась к входной двери, распахнула ее и скрылась. Зина закричала:

- Моя сумочка! Она забрала мою сумочку!

В два огромных прыжка Горти был в холле. Он бросился на Банни на верхней площадке лестницы. Она завизжала и зубами впилась ему в руку. Горти зажал ее голову у себя под мышкой, прижав ее подбородок к своей груди. Сделав укус она была вынуждена сохранять его, а тем временем это был эффективный кляп.

Внутри он ногой захлопнул дверь и бросил Банни на диван, как мешок опилок. Ее челюсти не разжались; ему пришлось наклониться над ней и раздвинуть их. Она лежала с красными сверкающими глазами, у нее на губах была кровь.

- Ну вот, как ты думаешь, что заставило ее убежать так? - спросил он, почти небрежно.

Зина стала на колени возле Банни и прикоснулась к ее лбу.

- Банни. Банни, с тобой все в порядке?

Ответа не было. Она казалось была в сознании. Ее безумные рубиновые глаза остановились на Горти. Ее дыхание выходило ритмичными мощными толчками, как у медленно идущего товарного поезда. Ее рот был открыт и неподвижен.

- Я ничего ей не делал, - сказал Горти. - Просто поднял ее.

Зина подняла с пола свою сумочку и порылась в ней. Похоже удовлетворенная, она поставила ее на кофейный столик.

- Горти, что ты только что делал в кухне?

- Я как бы... - Он нахмурился. - Я думал о ее лице, и я заставил его открыться как дверь, или ну, улететь, как туман, чтобы я мог заглянуть внутрь. Я ничего не увидел.

- Совсем ничего?

- Она побежала, - сказал он просто.

Зина начала растирать свои руки.

- Попробуй еще раз.

Горти подошел к дивану. Глаза Банни следовали за ним. Горти скрестил руки. Его лицо расслабилось. Глаза Банни немедленно закрылись. Ее челюсти расслабились. Зина предостерегла:

- Горти будь осторожен!

Не делая никаких других движений, Горти кивнул.

Какое-то мгновение ничего не происходило. Затем Банни задрожала. Она выбросила руку, крепко сжала кулак. Между ее веками появились слезы, и она обмякла. Через несколько секунд она начала двигаться слабо, бесцельно, как если бы незнакомая рука проверяла ее моторные центры. Дважды она открывала глаза; один раз наполовину села, а затем легла обратно. Наконец она издала долгий, сотрясающий тело вздох, почти такой же низкий, как голос Зины, и лежала неподвижно, глубоко дыша.

- Она спит, - сказал Горти. - Она боролась со мной, но сейчас она спит.

Он упал в кресло и закрыл лицо руками на мгновение. Зина смотрела, как он восстанавливается, также как он восстановил свою отбеленную руку раньше. Он бодро сел и сказал, его голос был снова сильным:

- Это была не только ее сила, Зи. Она была до краев полна чем-то, что не было ее.

- А сейчас оно все ушло?

- Конечно. Разбуди ее и увидишь.

- Ты никогда ничего такого раньше не делал, Горти? Ты кажешься таким же уверенным в себе, как старый Айвазян.

Айвазян был фотографом в карнавале. Ему нужно было только сделать снимок, чтобы знать удался ли он; он никогда не смотрел на фотографию.