Теодор Старджон - Синтетический человек

Банни вдруг прижала ладонь ко рту.

- Горти - я только что подумала - Людоед не послал бы Солума самого. Он хотел эти кристаллы... ты знаешь, какой он становится, когда что-то хочет. Он не может ждать. Он должен быть сейчас в городе.

- Нет. - Зина неловко поднялась. - Нет, Бан. Если только я не ошибаюсь, он был здесь, а сейчас отправляется обратно в карнавал. Если он считает, что Кей Хэллоувелл это Горти, он захочет, чтобы кристаллы были там, где он сможет воздействовать на них и наблюдать за нею в то же время. Я готова поспорить, что в эту минуту он мчится по дороге обратно к карнавалу.

Горти застонал.

- Если бы я только не ушел! Может быть мне удалось бы остановить Солума, может быть даже добраться до Людоеда и... Черт побери! Машина Ника в гараже; сначала мне нужно было найти Ника, чтобы одолжить ее, а потом нужно было убрать грузовик запаркованный напротив въезда в гараж, а затем оказалось, что в радиаторе нет воды, а - о, ну вы знаете. В любом случае, сейчас у меня есть машина. Она внизу. Я собираюсь ехать прямо сейчас. За триста миль я должен догнать... как давно здесь был Солум?

- Час или около того. Ты просто не успеешь, Горти. А о том, что будет с тобой, когда он начнет работать с этими кристаллами, мне страшно думать.

Горти вытащил ключи, подбросил их и поймал.

- Может быть, - сказал он вдруг, - я не уверен, но может быть мы сможем... - Он бросился к телефону.

Слушая, как он быстро говорит в трубку, Зина повернулась к Банни.

- Самолет. Ну конечно!

Горти повесил трубку, глядя на часы.

- Если мне удастся добраться до аэропорта за двенадцать минут, я смогу успеть на дополнительный рейс.

- Ты хочешь сказать "мы".

- Ты не едешь. С этой минуты это моя вечеринка. Вы ребята уже достаточно пережили.

Банни натягивала свое легкое пальто.

- Я возвращаюсь обратно к Гаване, - сказала она непреклонно, и несмотря на детские черты ее лица, оно выражало железную волю.

- Одна я здесь не останусь, - сказала Зина спокойно. Она пошла за своим пальто. - Не спорь со мной, Горти. Мне нужно о многом рассказать тебе, и может быть много сделать.

- Но...

- Я думаю, что она права, - сказала Банни. - Ей надо о многом рассказать тебе.

Самолет выбирался на взлетную полосу, когда они прибыли. Горти выехал прямо на летное поле, отчаянно сигналя, и он подождал. И после того, как они уселись на свои места, Зина постоянно говорила. До цели их полета оставалось десять мину, когда она остановилась.

После долгой задумчивой паузы Горти сказал:

- Так вот кто я такой.

- Таким быть совсем непросто, - сказала Зина.

- Почему ты не рассказала мне об этом давным-давно?

- Потому что было множество вещей, которых я не знала. И сейчас есть... Я не знаю как много Людоеду удастся вытащить из твоего сознания, если он попробует; я не знала, как глубоко должны были укорениться твои представления о себе. Все, что я пытался сделать, это заставить тебя принять, без вопросов, мысль о том, что ты человеческое существо, часть человечества и чтобы ты вырос в соответствии с этой мыслью.

Он вдруг повернулся к ней.

- Почему я ел муравьев?

Она пожала плечами.

- Я не знаю. Может быть даже два кристалла не могут выполнить работу безупречно. Во всяком случае у тебя не было уравновешено количество муравьиной кислоты в организме. (Ты знал, что по-французски муравей называется "fourmi"? В них полно этой кислоты). Некоторые дети едят штукатурку, потому что им не хватает кальция. Некоторые любят подгоревший пирог, потому что им нужен углерод. Если в организме существует дисбаланс какого-то элемента, можно поспорить, что это будет серьезно.

Закрылки были опущены, они почувствовали торможение.

- Мы прибываем. Как далеко отсюда карнавал?

- Около четырех миль. Мы сможем взять такси.

- Зи, я собираюсь оставить тебя где-нибудь вне его территории. Ты слишком много пережила.

- Я иду с тобой вовнутрь, - твердо сказала Банни. - А Зи - я думаю, что он прав. Пожалуйста останься в стороне пока - пока все не закончится.

- Что ты собираешься делать?

Он развел руками.

- То, что смогу. Вытащу оттуда Кей. Помешать Арманду Блуэтту сделать те мерзости, которые он собирался делать с ней и ее наследством. И Людоед... Я не знаю, Зи. Мне просто придется играть в зависимости от обстоятельств. Но я должен сделать это. Ты сделала все, что могла. Давай говорить откровенно; ты сейчас не можешь быстро ходить. Мне придется все время присматривать за тобой.

- Он прав, Зи. Пожалуйста, - сказала Банни.

- О, будь осторожен, Горти - пожалуйста будь осторожен.

"Никакой дурной сон не мог быть страшнее этого", - подумала Кей. Запертая в трейлере с перепуганным волком и умирающим карликом, с сумасшедшим и уродом, который должен был вернуться в любую минуту. Дикие разговоры об отсутствующих пальцах, о живых кристаллах, и - совсем уже дикость - о том, что Кей это не Кей, а кто-то другой.

Гавана застонал. Она намочила тряпку и снова вытерла ему лицо. Снова она увидела, как его губы задрожали и зашевелились, но слова застряли в горле, забулькали и остались там.

- Он что-то хочет, - сказала она. - О, если бы я знала, что он хочет, если бы я знала, и могла бы побыстрее достать это...

Арманд Блуэтт прислонился к стене возле окна, высунув туда один свой локоть в пальто. Кей знала, что ему там неудобно и что, вероятно у него болят ноги. Но он ни за что не хотел сесть. Он не хотел отходить от окна. А вдруг ему понадобится позвать на помощь. Старый мерзавец вдруг начал бояться ее. Он все еще смотрел на нее маслянистыми глазами и пускал слюни, но он был в ужасе. Ладно, ну его. Никому не нравится, когда ему говорят, что он это другой человек, но в данном случае ее это устраивало. Все что угодно, чтобы сохранять расстояние равное ширине комнаты между нею и Армандом Блуэттом.

- Ты не могла бы оставить это маленькое чудовище в покое, огрызнулся он. - Он все равно умрет.

Она бросила на него недобрый взгляд и ничего не сказала. Молчание продолжалось, прерываемое только болезненным шарканьем ног судьи. Наконец, он сказал:

- Когда мистер Монетр вернется с этими кристаллами, мы быстро узнаем, кто ты такая. И не говори мне снова, что ты не понимаешь о чем идет речь, - рявкнул он.

Она вздохнула.

- Я не знаю. Я бы хотела, чтобы вы перестали так кричать. Вы не можете вытащить из меня информацию, которой у меня нет. А кроме того, этому маленькому человеку плохо.

Судья фыркнул и еще ближе подошел к окну. У нее возник порыв подойти к нему и зарычать. Наверное он пройдет прямо сквозь стену. Но Гавана снова застонал.

- Что ты хочешь, милый? Что ты хочешь?

И тут она замерла. Глубоко внутри своего сознания она почувствовала чье-то присутствие, концепцию связанную каким-то образом с нежной скользящей музыкой, с широким приятным лицом и с хорошей улыбкой. Как если бы ей задан вопрос, на который она молча ответила: