Терренс Дикс - Времяточец: Исход

Он пытался меня загипнотизировать, – подумала Эйс. – Значит, чем-то они тут всё-таки занимаются. Довольная своей победой в этом маленьком противостоянии, Эйс начала глазеть по сторонам. Это место явно не производило впечатление весёлого. Она ничего не понимала в древних документах, которые все были написаны странным руническим письмом.

Она открыла стеклянную дверь одного из шкафов, вынула из него том в кожаном переплёте, и начала читать.

Она не сразу поняла, о чём там речь, но когда поняла, у неё просто вскипела кровь. Это был расизм, излагаемый как философия. Страница за страницей говорилось о священной мистике чистой арийской крови, о необходимости сохранять её чистой и неразбавленной «чужими подвидами» и «недочеловеками».

Эйс взяла другой том, и в нём было примерно то же: бесконечные разглагольствования о крови и чести, о святой почве Фатерлянда, о необходимости охранять кровь господствующей расы от загрязнения низшими породами. В третьей книге были гадкие вещи о кровавых жертвах, и на этом она с отвращением закрыла шкаф.

Ей доводилось сталкиваться и с нетерпимостью, и с расизмом, но исключительно в виде простой жестокости: удар по лицу, подожжённый бензин в почтовом ящике. Но увидеть все эти идеи изложенными на письме, не в виде гадкой надписи на стене, а в книгах... Одна мысль о том, что такие книги пишутся, печатаются, издаются, их собрана целая библиотека – от этого она почувствовала ужас. Она осмотрела тихую комнату, чувствуя, что та наполнена концентрированным злом.

Внезапно со стороны лестницы послышались голоса. Она подбежала к двери и прислушалась. Где-то дальше по коридору лысый мужчина с кем-то разговаривал.

– Она сейчас здесь, – говорил он. – Доктора нет, только девушка.

– И что она вам рассказала?

– Ничего. Я пытался, но даже с усилителем... У неё сильная воля. Вы видели Фюрера? Доктор был там?

– Я разминулся и с тем, и с другим, – сказал другой голос. Он был глубокий и мелодичный, в нём чувствовалась власть. – Я задержался в Замке. Когда я добрался до Канцелярии, Гитлер уже собирался отправляться в Польшу. Он отказался принять меня.

– А Доктор?

– Он словно исчез.

На ступенях раздались медленные, тягучие шаги.

7. ГЕСТАПО

В огромной приёмной Гитлера группы людей стояли в напряжённом молчании, поражённые новостями, которые сообщил Риббентроп. Герман Геринг внимательно следил за дверью кабинета Гитлера. Как только Доктор попытался незаметно выскользнуть, Геринг схватил его своей могучей пятернёй за плечо:

– Посмотрите на бедного Геббельса, Доктор. Никто его таким тихим много лет не видел!

Доктор проследил за взглядом Геринга и увидел стоявшего в углу, уставившись в пространство, Геббельса.

– На два слова, Доктор, – сказал Геринг, сместив ладонь ближе к локтю Доктора. – Тут есть укромное местечко, которым мне разрешают пользоваться.

Кабинет Геринга, до которого нужно было снова идти по бесконечным коридорам, был укромным местечком лишь в том смысле, что был в два раза меньше, чем у Гитлера, то есть всё равно огромным.

Разогнав всевозможных секретарей и адъютантов, Геринг тут же направился к шкафу с большой коллекцией выпивки и налил себе большую порцию бренди. Он вопросительно посмотрел на Доктора, тот покачал головой. Геринг глотнул бренди. Затем тихо сказал:

– Если мы проиграем эту войну, то пусть бог нас милует! А мы проиграем, если он останется во главе, – увидев удивлённое лицо Доктора, он засмеялся: – Не волнуйтесь, Доктор, я не рискую ни своей головой, ни вашей. Этот кабинет обыскивают на наличие микрофонов несколько раз в день.

– Чудесная это вещь – взаимное доверие, – пробормотал Доктор.

– Да, мы как братики родные! Послушайте меня, Доктор. Я преданно прослужил Фюреру семнадцать лет. Он гений. К сожалению, он ещё и сумасшедший. Гений и сумасшествие часто дружат, как я понимаю?

Он вопросительно посмотрел на Доктора, но тот не ответил.

– А ещё Фюрер игрок, причём игрок везучий, – продолжал Геринг. – Но везение не бывает вечным. Приходит время собрать выигранное и покинуть игру. А Адольф не может этого сделать! Он будет повышать ставки, пока не проиграет, и рано или поздно вместе с ним проиграем мы все.

Доктор продолжал молчать.

Геринг засмеялся:

– Вы осторожный, Доктор. Но я вас в этом не виню. Новости вызвали у него очередной приступ, не так ли?

– Было начало приступа, довольно сильного.

– Который вы помогли ему обуздать. Не отрицайте, Доктор, я видел вас. И если вы способны это делать... – Геринг налил себе ещё бренди. – Гитлер – волшебник, чародей. Народ Германии пойдёт за ним куда угодно, даже к своей смерти. Если им можно управлять – это хорошо. Если нельзя – его должен кто-нибудь сменить.

– Кто-нибудь вроде вас?

– Если понадобится – да. Это будет мой долг перед Рейхом. Мне нужен кто-то близкий к Фюреру, – продолжал Геринг. – Кто-то, кто будет сообщать мне о его состоянии и, если оно выйдет из-под контроля, поможет мне предпринять необходимые действия.

Доктор встал:

– Мне нужно идти.

– Мы понимаем друг друга, Доктор?

– О да, мы понимаем. Что вы знаете о Чёрном Ковене?

Геринг посмотрел с любопытством на него: Сколько же ему известно?

– Вы полны сюрпризов, Доктор! Где вы о них слышали?

– От Фюрера.

– Они должны быть засекречены. Что-то, связанное с СС, а это больше не моя юрисдикция. Они обуздывают мистические силы, или что-то такое – Гитлер очень увлечён всякой мистикой. А почему вы спрашиваете?

– Я думаю, что они могут оказывать влияние на состояние Фюрера, вполне возможно ухудшают его.

У Геринга загорелись глаза:

– Хотите сказать, что Генрих использует их для того, чтобы попытаться управлять Фюрером?

– Что-то в таком роде.

– Так я и думал, подлый он ублюдок. Попробуйте что-нибудь разузнать, Доктор, но будьте осторожны. Наш маленький фермер-птичник уже подрос. Он контролирует полицию, СС, и гестапо. И если они до вас доберутся, то даже я не смогу вам помочь.

***

Эйс быстро отошла от двери и снова села за стол, делая вид, что листает одну из книг. Шаги приближались всё ближе и ближе, и наконец в комнату забрёл необычный человек. Это был высокий старик с седыми волосами и бородой, которого она мельком заметила на сцене на партийном митинге, а позже с ним разговаривал Доктор.

Он с головы до ног был замотан в просторный плащ. Двигался он быстро, но как-то мучительно, опираясь на трость с серебряным набалдашником, семеня странной, словно паучьей походкой.

– Добрый день, дорогая, – сказал он. – Я доктор Кригслитер.

Его глубокий мелодичный голос вполне мог быть голосом гораздо более молодого человека, и Эйс стало интересно, что же случилось с доктором Кригслитером. Несчастный случай, какая-то ужасная болезнь?