Александр Сапаров - личный лекарь Грозного

Я тщательно протер два плафона и вставил их в держатели на лампах. Подождав пару минут, чтобы они прогрелись я немного прибавил длину фитиля и яркий свет цивилизации осветил, темное до этого, помещение мастерской.

Потрясенные наблюдатели, открыв рот, смотрели на невиданное чудо. Затем они оба посмотрели на меня. И если в глазах Кузьмы было преклонение перед умом придумавшего такой светильник, то в глазах моего тиуна, похоже, мелькали одна, за одной серебряные монеты, которые будет зарабатывать мануфактура.

-Вы еще не все поняли,- сказал я,- эти стекла, если сразу огня прибавить, будут трескаться и вообще их уронить можно, разбить, так, что если, кто такую лампу купит, за стеклами к нам все время приходить будет.

Но деятельный ум Кузьмы уже решал следующую задачу:

-Сергий Аникитович, а почему, под колпаком получается огонь ярче?

-Так ты Кузьма легко сам на этот вопрос ответишь, тяга то под колпаком воздушная сильнее и огонь жарче и ярче, а изменения нагрева по научному называется температура, если она ниже то холод если выше, то тепло.

-Погодите, Сергий Аникитович, я сейчас слово это запишу,- и мой ювелир, на стене, где у него уже было записан не один десяток слов, аккуратно под мою диктовку, периодически глядя на алфавит, написанный там же, записал современными русскими буквами -температура.

Я уже с весны активно внедрял среди своих учеников новые слова. А лекаря те вообще писали только на современном русским языке. Решение было простым если я, хочу, чтобы моя школа была центром медицины современного мира, то про латынь надо забыть, да и с церковью проблем будет меньше, хотя она все равно будет сопротивляться любому нововведению. Но я в беседах с митрополитом налегал на то, что лекарям нужен свой язык, на котором они все будут учиться, а ежели, кто из иностранцев когда-то будет учиться у нас пусть, также учит этот язык, чтобы понять, о чем ведет речь преподаватель.

Конечно, это значительно прибавило мне работы. Все-таки до переноса я много лет работал в узкой специальности и забыл массу терминов. И сейчас по вечерам, нарисовав очередную кость, начинал сочинять названия для очередных бороздок, щелей и отверстий.

Если бы не молчаливая поддержка царя, глыбой возвышающаяся за моей спиной, гореть мне уже наверно на костре. И хотя я всеми силами старался не раздражать церковь, но она настолько своими нитями пронизывала всю жизнь общества, что все время возникали какие-нибудь коллизии.

Затушив обе лампы, продолжил осмотр бутылок и нашел, что-то напоминающее бензин. Я капнул насколько капель на глиняную плошку и сверху положил немного ветоши. Затем чиркнул кресалом по кремню и на плошке от попавших искр, вспыхнул синий почти бесцветный огонек.

Кузьма восторженно завопил:

Сергий Аникитович, так вот это штука то получше вашего керисина.

-Кузьма, горит то она красивее, только очень быстро и взорваться может. А вот, что нужно для нее сделать я сейчас тебе нарисую.

И вскоре перед мастером в нескольких ракурсах была нарисована зажигалка, смысл ее мастеру был абсолютно понятен, непонятно было из чего делать кремень и пружину для его подачи. На это я только мог сказать:

-Кузьма у тебя почти двадцать человек в подмастерьях. Посади одного посмышленней, пусть берет все подряд, и ищет, какой материал такую искру может дать. А пружинку, что же вытяни проволоку потоньше, скрути и закаливай, на первый раз не получится, на сто первый получится.

Сам знаешь терпение, и труд все перетрут. А сам этим делом не занимайся, твое дело сейчас трубы подзорные, и мой микроскоп давай заканчивай.

-Так Сергий Аникитович, уже почти все сделано. Вот еще дня три и труба подзорная для Иоанна Васильевича будет готова.

-Ну, тогда все, давай закрывай тут все, а мы с Ефимкой еще пойдем, поговорим.

Усевшись в кабинете, я начал допрос тиуна:

-Ну, теперь давай рассказывай, как вы там живете, мне в этом году совсем недосуг к вам ездить.

-Так Сергий Аникитович, вашими заботами у нас благодать. Таперича, как стрельцы стоят, тихо вокруг стало. Перед тем, как им придти, появлялись у нас разные лихие люди. А как развесили троих таких образин по березам, так никого не видно и не слышно.

Вот только Сергий Аникитович, опять все та же история начинается. Лето то к концу идет. Наслышаны в округе про твои успехи, и на Юрьев день народу к тебе опять собирается придти не меряно.

-Ефимка ты мне такие слова не меряно, много, забудь, ты же главный человек там, должен знать, сколько человек перейти хочет, какие ремесла знают, куда посадишь на землю. Чтобы осенью, когда оброк будешь доставлять, все в цифрах подробно было мне записано.

Ефимка посмотрел на меня глазами загнанного оленя:

-Так, это, боярин я же ни счета и ни письма не разумею.

-Ефимка, а меня это не волнует нисколько, крутись, вертись, найди человека или сам выучись, видел, как Кузьма слова на стенке пишет, а чтобы мне этой осенью весь расклад до единого человека был.

Так чтобы я потом в поместном приказе на равных с дьяками разговаривал, и они мне своими бумажками в нос не тыкали, все понял?

-Все Сергей Аникитович, все. Да еще хотел сказать, когда купец то Пузовиков за стеклом приезжал, так он, когда крустал увидел, горькими слезьми плакал, все переживал, что такой товар Иоанн Васильевич в казну забрал.

-Ну, а Пузовиков, то все забрал, что обещал?

-Забрал, да еще говорил, что мало, все спрашивал, когда вторую печь ставить будем?

-Лужин, слушай, перестань дураком прикидываться, если мысли есть хорошие говори, не бойся.

-Так вот Сергий Аникитович, говорили мы тут с Дельторовым, надо нам дело то шире ставить, подмастерья уже сами в мастера рвутся, рабочие руки есть. Мы так прикинули, что еще лет двадцать нам и леса на уголь не надо ни у кого покупать, пока свой есть. А что уж дальше будет, один бог ведает.

-Вот видишь, Ефим дело хорошее предлагаешь, а ни читать ты, ни считать не умеешь. Так, что давай ищи себе помощника грамотного, и потом, когда все расходы посчитаете, мне отправьте. Если понравится, то можете и стройку начинать.

Утром я собирался уже уезжать в Кремль, когда ко мне подошел задумчивый Кузьма:

-Сергий Аникитович, вот со вчерашнего вечера, как ты это слово сказал - температура, я думать начал, ведь каждый металл или другое что при разных температурах плавится или вот вода замерзает, когда холодно, а как бы это измерить, чтобы не на глаз получалось.

-Кузьма, мне сейчас недосуг с тобой эти дела обсуждать, не до этого мне. Ты вот сам попробуй подумать, как это можно сделать. А вот вечером я приеду, тогда и расскажешь, чего надумал, а потом уже решим, как и что, дело то нужное для нас.

Когда я приехал в Кремль меня срочно вызвали к царю. Иоанн Васильевич нервничал, это было видно невооруженным глазом.