Виктор Милан - Джокертаунская комбинация

Той ночью, как говорят, меньше чем половина войск вернулась на базы. Остальные – тела – были брошены в канализацию Рокса, чтобы сгнить там. Не было никакого места на Роксе, чтобы похоронить их, даже если бы мы захотели.

В сущности я предполагаю, что я в конечном счете съел их. И знаете что? Мне все равно. Фактически я скорее наслаждаюсь этой мыслью.

Лишь несколько часов спустя я начал дрожать.

Над островом Эллис бушевал шторм. Клубились странные зелено-черные облака, иногда угрюмые вспышки молний играли в их прокаженных глубинах. Внезапно высокий смерч поднялся из общей массы и словно змея обрушился одним своим концом на дома внизу.

Создавалось впечатление, что погода стала решающим фактором, поскольку войска начали откатываться назад. Люди бежали к берегу, бросая оружие на бегу. Там они находили суда, отплывающие без них, и вода заполнялась маленькими темными головами.

Черепаха и Тах, втиснувшаяся ему на колени, балансировали в панцире на краю того, что было сражением, а теперь стало бегством. В ушах все еще звенело от артиллерийских залпов, бьющих в стальные плиты панциря. В стальной корабельной броне не осталось ни трещины, ни вмятины.

Пара вертолетов болталась далеко от водоворота и острова. Смерч прыгал как ребенок на ходулях, и один из вертолетов был пойман вихрем. Крутящиеся лопасти потеряли поддержку, были оторваны прочь. Вертолет падал, маленький пропеллер на хвосте беспомощно вращался. Потом он замер, и Томми заворчал с усилием, его телекинетическая сила оборвала падение и держала машину неподвижно.

Черепаха медленно двигалась к берегу Джерси, буксируя подбитый вертолет. Другой вертолет, проскочивший мимо панциря в опасной близости, заложил вираж и вернулся, зависнув точно перед летающим тузом. Они оба знали, что пулеметы, установленные на носу вертолета, не могли причинить им никакого вреда, но Тах все равно чувствовала напряжение. Ее пугали стволы турели. Внезапно вертолет заколебался, а потом отлетел в сторону и направился к Манхэттену. Томми возобновил свою миссию милосердия, опуская вертолет с его командой на берег. Они выбрались наружу, приветственно размахивая руками.

– Теперь нам ничто не мешает, – сказал Томми и полетел обратно к острову Эллис. – Выглядит как война.

– Не знаю, надеяться ли мне на то, что Блез жив, или на то, что он мертв, – сказала Тах, вздохнув.

Когда они приблизились к острову, страх начал вгрызаться в ум Тахиона, обернув свои усики о ее нервные окончания, пока невольная дрожь не охватила все ее тело. Ребенок, чувствуя тревогу Таха, беспокойно вертелся в ее матке. Тахион попытался послать успокоительные мысли младенцу, но было трудно сконцентрироваться на чем-либо, кроме отчаянной потребности бежать.

Рокс приближался. Черепаха тяжело дышал, как человек в середине длинной пробежки, который начинает уже сомневаться, что сможет добежать.

– Это… Это Блоут… Тедди, – смогла выдавить Тахион, преодолевая ужас, обернувшийся, словно удушливое одеяло, вокруг легких. – Борись. Не обращай на это внимания.

– А ты не можешь защитить нас, или оградить нас, или сделать еще какой-нибудь таксианский трюк?

– Нет. Я тренировал это тело, но его возможности… слабы. – Она стиснула зубы, сдерживая крик, грозивший разорвать ее горло. – Но я попытаюсь связаться с ним. Он уже помог мне однажды. Он заботился обо мне… он сделает это снова.

Тах послала свой слабый телепатический сигнал и почувствовала, как он вернулся к ней, наполненный ужасом, царившим в разуме Блоута.

Томми начал кричать. Жуткий тонкий звук, его невозможно было слушать. Он питал и укреплял ужас Тахиона, пока она не ослепла, не оцепенела, не оглохла, замкнувшись в мире, в котором существовал только страх.

Панцирь щелкнул, накренившись, и они резко упали в темные воды Ист-Ривер. Несколько вздутых тел подпрыгивали рядом на волнах. Тахион закрыла лицо руками и рыдала неудержимо. Той небольшой частью рационального мышления, которая еще у нее осталась, она помнила, что Черепаха мог управлять его телекинетической рукой, только когда он чувствовал себя в безопасности и не боялся. Она удобно забыла этот неудобный факт, и этот недосмотр мог стоить им их жизней.

Но Томми удивил ее. Пухлое лицо казалось морщинистым и старым, сконцентрировавшись, он морщил нос – и они снова выровнялись, поднявшись. К сожалению, они улетали от Рокса, прочь от ее тела. Они пересекли некоторую невидимую границу. Дыхание Томми выровнялось, и ее слезы остановились, словно где-то задраили шлюзы. Тах так долго ждала возможности выплакаться. Теперь это случилось и не принесло облегчения. Она чувствовала себя злой, обманутой и больше всего побежденной. Она вздохнула и повернула голову назад, успокоив ее на груди Томми.

Панцирь тряхнуло, и она поняла, что они резко развернулись.

– Что ты делаешь?

– Попробую еще раз, я думаю, что сейчас смогу прорваться, – проворчал туз.

– Томми…

– Нет, я уже чувствовал это, я знаю, что ожидать. Я смогу.

– Ты сумасшедший. У меня есть щит, но Стена вывернула меня наизнанку. А ты всего лишь человек. Как можно, как такое возможно…

– Я туз.

Это было сказано с медленным протяжным акцентом, с бравадой Джона Уэйна, и Тах знала, что означало это на самом деле: Я человек!

– Томми, не надо. Я знаю, что ты – мой друг, ты пытаешься помочь, но это все связано с другими вещами… эмоции… гордость. Не убивай меня, доказывая, что ты заботишься обо мне.

Она говорила все громче, потому что они подходили к внешнему краю Стены, и страх наползал назад. Внезапное ускорение вжало ее глубоко в колени Черепахи, и они рванули на прорыв.

– Сосунок не может простираться во всех направлениях, – проворчал Томми.

Тахион засмеялась.

– Томми, ты – гений.

Стена не простиралась во все стороны. В конечном счете даже воображение имеет пределы, и в случае с Блоутом оно закончилось на высоте в две тысячи футов. Они перепрыгнули через край. Томми выровнялся, и они оказались на той стороне Стены.

Огни все еще трепетали среди остатков лачуг джокеров. Воздух сильно пах жирным, резким дымом, висящим как саван над изуродованными останками людей, джокеров и машин. Через ад ползли раненые, приходя на помощь к скулящим, истекающим кровью фигурам.

Джокерам оказывали помощь, натуралов приканчивали.

Когда еще одно тело, одетое в форму, дернулось и растянулось в ужасной позе, характерной для смерти, Томми не выдержал. Выкрутив звук на колонках, он проревел: «УБЕЙТЕ ЕЩЕ ОДНОГО, И Я РАЗДАВЛЮ ВАС КАК МУРАВЬЕВ!»

Джокеры жестикулировали, размахивали оружием. Раздался гул, словно проснулись сердитые пчелы, когда несколько пуль, выпущенных из-под брюха панциря, просвистело над головами. Потом появился пингвин на коньках: прилетел, плывя из грязных туч, выполнил прекрасный пируэт перед камерой и бойко отдал честь. Оружие было опущено, и Тах поняла, что их приняли в проклятом королевстве Блоута.