Константин Колчигин - Земля Ольховского (Трилогия)

– Мы же с вами хотели, Николай Александрович, посмотреть на Черную пустыню! – возразила Наташа. – А отсюда еще ничего не видно!

– Мне кажется, что это не самое лучшее занятие для девушки из хорошей семьи – лазить в юбке по скалам! – с улыбкой заметил я, закручивая пробку термоса и возвращая крышку на место.

– Надо было сшить мне шорты вместо одной из юбок! – улыбнулась в ответ моя спутница. – По возвращении из нашего круиза вы сможете исправить эту ошибку!

– Нет, только брюки! – отозвался я, поддерживая этот полушутливый разговор и вместе с тем внимательно осматривая вполне преодолимый разрыв в скалистой цепи, состоящий из нескольких очень крупных плит застывшей лавы, нагроможденных одна на другую. – Шорты на девушке, на мой взгляд, несут, зачастую, некоторый элемент неряшливости, за исключением, может быть, особых облегающих фасонов и, пока вы у меня на службе, вам придется воздержаться от этого предмета одежды…

– Кажется, на этой теме нам следует остановиться более подробно! – весело засмеялась девушка. – Мне совершенно не хочется, чтобы вы воспринимали меня как неряху! Скажите… ваша подруга, наверное, должна носить белье…

– На которое не пожалели дорогой ткани и хороших кружев! – засмеялся и я, а потом чуть более серьезно добавил. – Вам не следует ориентироваться на мои вкусы, Наташа – у молодых людей могут быть совершенно иные взгляды!

– Вы опять за свое, Николай Александрович! – покачала головой моя спутница.

Мы сравнительно легко поднялись по наклонным неровным плитам – остаткам старых лавовых потоков – и с высоты трехэтажного дома увидели впереди мрачную черную, абсолютно безжизненную равнину, расстилавшуюся до предела видимости в местном воздухе – более чем на сотню километров. Наташа сделала несколько снимков (небольшая цифровая камера в кожаном футляре висела на ремешке, пристегнутом к ее запястью), потом, отойдя на три-четыре шага, сфотографировала и меня на фоне черных скал.

– Давайте, я покажу вам снимки, где мы с вами вместе! – вдруг предложила моя помощница. – Больше, чем восемь – десять лет разницы между нами никто бы не дал!

– Не стану смотреть! – с невеселой улыбкой покачал головой я. – Без сомнения, я весьма моложавый старикан! Но это совсем не означает, что мне следует бегать за молодыми девчонками.

– Пока что молодые девчонки сами бегают за вами! – опять засмеялась моя помощница.

Через несколько минут мы без особых усилий спустились (по одной из наклонных плит) на поверхность Черной пустыни, представляющей собой раскаленный голый каменный утес, усыпанный мелкими обломками – результат воздействия отвесных лучей Агни. Здесь, похоже, было еще жарче, чем у края котловины озера, и я вновь с беспокойством глянул на свою спутницу – девчонка сразу улыбнулась мне – держалась она неплохо, но было совершенно ясно, что ей не следует особенно задерживаться в таком пекле. Мы прошли еще немного вдоль внешней стороны этой невысокой горной цепи, образованной остатками конусов обрушившихся вулканов, сделали еще с десяток снимков местности и сами по очереди сфотографировались на фоне Черной пустыни, а потом поднялись на скальную возвышенность высотой около десятка метров (как оказалось, это был низкий, тоже обвалившийся вулкан). Отсюда нам открылся вид на юг – все та же черная мрачная безжизненная раскаленная равнина, уходящая за такой далекий здесь горизонт.

– Неудивительно, что они назвали эту местность Черной пустыней, – вполголоса заметила Наташа (зловещий характер окружающей нас обстановки действовал угнетающе), а потом, чуть помедлив, попросила. – Можно еще воды, Николай Александрович? Вы сами почему-то совсем не пьете…

На этот раз я налил спутнице полный стаканчик – граммов сто пятьдесят, а потом, вынув из нагрудного кармана рубашки белый носовой платок, слегка смочил его водой и осторожно приложил прохладную влажную ткань ко лбу и щекам девушки.

– Спасибо, – слабо улыбнулась она. – Сразу стало легче… Неужели вам не жарко?

– Конечно, жарко, – отозвался я. – Просто сил у меня намного больше… Нужно возвращаться, Наташа! Если закружится голова – сразу говорите мне. А воду я захватил для вас, поэтому не стесняйтесь, но пить лучше маленькими порциями…

Потом мы неторопливо пошли назад, и я придерживал спутницу уже за локоть – так в случае неожиданного обморока (на моей памяти девчонки неоднократно теряли сознание и падали мне на руки в куда более благоприятных условиях) мне бы удалось сразу подхватить ее. Однако все обошлось, и мы без осложнений подошли к уже знакомому нам нагромождению лавовых глыб, осторожно перебрались через него и приблизились к краю обрыва. Снизу заметно потянуло прохладой, и моя спутница даже немного прибодрилась. Теперь путь к лагерю не составил особого труда, хотя я так и не позволил себе прибавить шаг, соблюдая обычную осторожность.

– Теперь можно искупаться? – сразу спросила Наташа, когда мы подошли к палатке, и нас встретил Адмирал (Володя уже сидел с удочками на корме лодки).

– Поздней… – отозвался я, усаживая свою спутницу на надувное сидение. – Сначала вам нужно полежать час-другой, а на голову мы сделаем холодный компресс. И лучше бы вам устроиться снаружи, а не в палатке…

– Тут кругом ползают и летают! А я их боюсь… – сообщила моя помощница, а потом вдруг посмотрела на меня и улыбнулась (впрочем, улыбалась девчонка почти всегда, когда смотрела на меня). – А если бы я упала в обморок?

– Пришлось бы нести вас! – чуть улыбнулся и я. – Правда, это было бы не так комфортно, как в Городе или вчера у лодки – дистанция все же другая.

– Кажется, я начинаю понимать вас, Николай Александрович! – задумчиво глядя на меня, проговорила девушка. – Вы предпочитаете не возлагать на себя лишнюю ответственность, но когда все же берете ее, то отдаете себя полностью, уже не считаясь с собственными интересами. Думаю, в случае необходимости, вы без колебаний рискнули бы жизнью, выручаю любого своего подчиненного…

– Заботясь в первую очередь о собственном душевном комфорте! – невесело улыбнулся я. – Поэтому, Наташа, вам не следует видеть во мне героя-альтруиста, когда для такого рода поведения есть вполне рациональное объяснение…

– Вы словно опасаетесь, что я раскрою ваше очередное достоинство! – вполне серьезно заметила моя собеседница.

– Мне кажется, моя милая помощница, что вам сейчас лучше прилечь! – все с той же улыбкой отозвался я. – А поумничать мы с вами всегда сможем и потом!

– Я, наверное, очень плохая служащая! – подавая мне руку (я все также стоял рядом), чтобы с моей помощью подняться с надувного сидения, со вздохом сказала Наташа. – Все время почему-то забываю, что вы – мой босс!