Константин Колчигин - Земля Ольховского (Трилогия)

Мне кажется, что я видел и понимал в тысячу раз больше, чем моя спутница, однако эти знания в той же мере расширяли границы непознанного и, зачастую, не могли оказать должную поддержку. Может быть, оттого и не все мои поступки вели к ожидаемым от них результатам. Несколько минут мы молчали, невольно поглядывая на огромную гладкую плиту, перекрывающую второй проход через исполинские стены.

– Вы знаете, о чем я хотела еще спросить… – начала девушка и остановилась, не закончив фразы.

– Конечно, – чуть улыбнулся я своей спутнице. – Если позволите, я сразу дам ответ, но вы и без того правильно предчувствуете его…

Чуть сконцентрировавшись, я направил правую руку в сторону входа, и едва заметный выступ над древней плитой, ушел вглубь стены, выбросив легкое облачко светлой пыли. Почти полминуты ничего не происходило, а потом громадный каменный блок (оказалось, что его толщина превышала пять-шесть метров) дрогнул и медленно поднялся, открыв темный широкий проход. Запустив двигатель, я неторопливо тронул машину с места и осторожно повел ее вглубь древнего тоннеля. Яркий свет дня еще сопровождал нас на первой сотне метров и даже немного мешал, отражаясь в зеркалах заднего вида, но потом наметился небольшой подъем, сияющий прямоугольник исчез из поля зрения, и мы оказались в кромешной темноте. От главного широкого тоннеля в стороны время от времени отходили боковые ответвления, заметно ниже и уже основного хода. Стены, пол и потолок всюду были довольно ровными (я хорошо видел все в призрачном голубом сиянии, пользуясь магическим зрением) из все того же гладкого камня, а сам главный проход казался совершенно пустым. Маша беспокойно зашевелилась и повернулась ко мне.

– Вы правда что-то видите здесь? – вполголоса спросила она.

– Даже ваши милые взволнованные глаза, – улыбнулся я в темноте и, придерживая руль левой рукой, осторожно взял правой руку спутницы, лежащую на ее коленях, и слегка пожал девичьи пальцы через ее и свою перчатки.

Почти сразу я плавно отжал сцепление и несколько раз чуть надавил на педаль тормоза – впереди, метрах в сорока, главный проход пересекли сразу с десяток призрачных фигур высотой около двух метров. Остановив машину, я подождал, пока странное шествие (я видел темные тени, а Маша обычным зрением – светящиеся зеленоватые силуэты) не освободит дорогу. Воспользовавшись этой задержкой, я прикрыл глаза и внутренним взором просмотрел ближайшие боковые проходы, которые почти все заканчивались также абсолютно пустыми обширными помещениями. Потом я помедлил еще минуту – другую, потому что вдруг увидел (скорее, впрочем, осознал или даже просто вспомнил) весь план подземного лабиринта, а почти сразу и расположение исполинских сооружений наверху. Эти неожиданные сведения насторожили меня – стало ясно, что я посещал этот древний город (или даже жил в нем продолжительное время) в своих прошлых или будущих жизнях. Тем временем из другого бокового прохода выбралось еще более многочисленное призрачное общество и направилось прямо к нам… Маша придвинулась ближе и в темноте нашла мою правую руку, которую я держал на рукоятке переключения передач – девчонка натерпелась страху за сегодняшний день. Тогда я медленно тронул машину с места, и неясные темные (для меня) тени заскользили по бортам автодома. Через несколько секунд вся компания призраков осталась позади, и моя спутница облегченно вздохнула…

– Мы можем увидеть здесь еще много необычного, Маша, – вполголоса заметил я, немного прибавляя ход. – Но волноваться совершенно не о чем – это место не может причинить нам вред. Похоже, что мы здесь свои…

Последние слова я произнес чисто автоматически и мгновением после осознал их истинное значение (произвольно брошенные фразы зачастую несут в себе скрытый смысл) – похоже, что моя спутница, подобно мне, не была здесь случайной гостьей. Через несколько минут проход закончился – его преградила казавшаяся сплошной стена. Мне пришлось привести в действие еще один скрытый механизм, подобный тому, что находился во внешней стене, и громадная плита медленно ушла в сторону. Выход, как оказалось, находился в цоколе высоченного здания, а снаружи перед нами открылась главная городская площадь размером в два десятка футбольных полей, окруженная со всех сторон такими же исполинскими сооружениями. Внизу все находилось уже в глубокой тени – красноватые лучи низко стоящей Анеллы освещали колоссальные постройки в сотне с лишним метров от земли. Прибавив ход, я быстро пересек площадь, покрытие которой состояло из тщательно пригнанных друг к другу шлифованных огромных (здесь все было таким) каменных плит, и остановил машину у парадного входа Храма Алтаря (я помнил, что это был он), который представлял собой величественные пропилеи, причудливо украшенные портиками и колоннадами. Когда смолк двигатель, я распахнул бронированную дверь и невольно прислушался – в древнем городе стояла мертвая тишина.

– Пойдете со мной, Маша? – спросил я, вынимая из ниши за спинкой своего сиденья дорожный кожаный мешок.

– Разве нужно спрашивать… – слабо улыбнулась девушка.

Я спрыгнул на гладкие каменные плиты площади, захлопнул дверь, обошел машину и подал руки своей спутнице. Когда она оказалась рядом со мной, мы постояли еще пару минут в этой необыкновенной тишине, которая, как казалось, несла лишь скорее спокойствие и умиротворенность, чем даже намек на угрозу. Но я ясно чувствовал, что там, наверху (от пропилеев к самому храму вела широченная лестница с сотнями ступеней), скрывается величайшая тайна моей жизни, и не хотел знать ее.

– Вы не берете оружие? – шепнула девушка, когда я взял ее за руку, чтобы идти к храму, и тут же спохватилась. – Ах да… Простите за глупый вопрос…

Минут десять нам потребовалась, чтобы (не особенно торопясь) одолеть почти семь сотен прекрасно сохранившихся ступеней древней лестницы. Колонны при входе здесь были, пожалуй, вдвое выше (и, соответственно, больше в диаметре), чем у знаменитого храма Вакха, который лучше других сохранился среди руин грандиозного храмового ансамбля Баальбека. У раздвижных каменных дверей высотой с трехэтажный дом я невольно остановился – чувствовал, что меня ждет невероятное открытие и, пожалуй, настоящее психологическое испытание по этому поводу. Однако медлить уже было некогда – близились вечерние сумерки, и следовало все решить еще до исхода дня. Обреченно вздохнув, я взмахом руки привел в действие скрытый в глубокой каменной нише секретный механизм. Медленно, с тихим шорохом и легким поскрипыванием громадные створки ушли в стороны, открыв сравнительно небольшой (шириной в пару метров) невысокий коридор. Мы ступили вовнутрь, и в глубокой тишине древнего сооружения застучали каблучки (сам я ступал совершенно бесшумно) сапожек моей спутницы. Через два десятка шагов коридор кончился, и мы оказались в величественном главном зале Храма Алтаря, хорошо освещенном огромными стрельчатыми окнами с яркими витражами, несущими, по большей части, сложные магические узоры и орнаменты. Проникавшие (с правой стороны) сквозь них последние лучи совсем низко стоявшей Анеллы бросали резкие причудливые тени на мозаичный блестящий (несмотря на пропасть прошедших тысячелетий) каменный пол и покрытые по всему периметру зала сложным барельефом стены ниже уровня окон (на высоте от одного до трех метров). Держась за руки, мы направились через зал к Алтарю, находящемуся в противоположном конце громадного храмового помещения. Почти сразу мы увидели на высоком ступенчатом подиуме грандиозный престол, также покрытый магическим орнаментом, и сразу за ним (и еще выше) скульптурную группу из пяти фигур обычного человеческого роста. Отсюда казалось, что монументальную композицию составляют изваяния полуобнаженного юноши и четырех женщин рядом с ним, но когда мы приблизились к Алтарю и поднялись на первые ступени подиума я понял, что ошибся. Нет, там стоял не юноша – мужчина в расцвете сил, великолепного пропорционального сложения. Бросались в глаза необычайно гордая посадка головы, широкие развернутые плечи, тонкая талия, узкие бедра и длинные стройные ноги (видимо скульптор намеренно изваял фигуру лишь в купальных плавках, чтобы подчеркнуть небывалое физическое совершенство оригинала). Мы поднялись еще на несколько ступеней и разобрали превосходный рельеф мышц его развитого, наверное, до физических пределов тела, а потом увидели и худое аскетическое лицо, которое чуть смягчали густые волнистые волосы до плеч, с правильными чертами, несущими выражения могущества и всезнания – лицо человека познавшего самого себя и одержавшего над собой победу… Маша сжала мою руку, но я и без того понял все и отвел от фигуры взгляд. Мужчина держал за руки двух молодых девушек (чуть позади находились еще две его спутницы). Высокие (лишь на несколько сантиметров ниже мужчины), сильные и стройные (без намека на худобу) девчонки были изваяны в коротких (выше средины бедра) юбках и облегающих блузках, что подчеркивало прелесть их женственных фигур. У всех четверых длинные пышные волосы почти до пояса и, кажется, очень приятные лица с мягкими правильными чертами. Но та, что держала мужчину за правую руку была наделена какой-то совершенно необычайной одухотворенной красотой, несущей в себе просто магическое очарование, а во взгляде прекрасных голубых глаз (все фигуры были великолепно окрашены) чувствовались глубокий ум и знание многих тайн мироздания. Девушка слева также была очень хороша собой, но казалась чуть понятней и проще, потому что не имела подобной колдовской привлекательности. Я постоял еще с минуту, созерцая эту невероятную композицию, потом осторожно высвободил руку из руки своей спутницы, бросил кожаный дорожный мешок на верхнюю ступень подиума (почти у самых ног красавицы-колдуньи) и опустился на него. Скрестив руки на груди и низко опустив голову (повесив в буквальном смысле), я несколько минут неподвижно сидел в этой позе. Потом Маша присела рядом, прислонилась к моему правому плечу и мне вдруг стало легче.