Джек Вэнс - Властители Зла. Кн. 2. (Лицо - Книга грез)

— Городской мармелайзер, — с отвращением проговорил Ледесмус.

Реба Хардоах пожала тощими плечами, а потом содрогнулась всем телом:

— Мы все отправляемся туда, придерживаемся мы Учения или нет. Но кто станет мармелаизером, кроме человека низшей касты или инопланетянина?

В дом вошел Адриан Хардоах. Увидев Джерсена, он остановился и подозрительно посмотрел на всех собравшихся.

— Что все это значит? Опять что-то с Говардом?

— На сей раз нет, — ответил Джерсен. — Мы обсуждали ваших соседей, Клидхо.

Хардоах закинул шляпу на вешалку:

— Плохая была у них порода. Никогда ничего путного не делали. И уехали только по милости Божьей.

— Меня интересует, куда они уехали?

— Кто знает... Во всяком случае, за пределы планеты.

Реба сказала:

— Разве ты не помнишь? Старый Ото говорил, что они улетают туда, откуда прилетели.

— Верно, что-то в этом роде.

— А где это? — спросил Джерсен.

Хардоах наградил его недружелюбным взглядом.

— Хардоахи всегда были последователями Дидрама Флатера. Я сам инструктор Колледжа, моя мать была виствидершей, отец моей матери — двинтом девятнадцатого поколения. А Ото Клидхо не обращал своих ушей к Учению. Могу ли я после всего этого быть его закадычным другом?

— Скорее всего, нет.

Адриан Хардоах глубокомысленно кивнул:

— Посмотрите мармелы. Мармел старого Клидхо стоит у нас на кладбище. Там есть табличка с годом и местом рождения.

— Правильно! — закричал Ледесмус. — Совершенно точно! Отец мудр и никогда не ошибается.

* * *

Ледесмус и Кирт Джерсен отправились в город на примитивной машине Хардоахов. По пути Ледесмус говорил о поведении Говарда на школьной вечеринке. Его настроение ясно показывало, что он нисколько не осуждает брата.

Ледесмус остановил машину около церкви и пошел на кладбище, пробираясь по нему с ловкостью, показывающей долгую тренировку.

— Вот тут Хардоахи и наши другие почетные жители. А вон там всякий сброд — чужеземцы и люди низшего сословия.

Вечерело. Вдвоем они шли мимо фигур, отбрасывающих резкие тени. Надписи сообщали их имена тем, кто по прошествии лет мог забыть их: Кассидех... Хорнблат... Дадендорф... Луп... Клидхо...

Джерсен указал пальцем:

— Это кто-то из них.

— Это кто-то из старых дам... А-а, да это Люк Клидхо. Действительно, первый из них, появившийся в наших местах. А вот и ответ на ваш вопрос... «Родился на Заповедной Бетюн, Кроу, в далеком мире, лишенном благословенного Учения. В молодости известный наездник, водил дилижансы и развозил почту. Потом стал первым учеником таксидермиста. Прибыв в Гледбитук, старательно работал на ферме и имел семью в несколько душ, к сожалению, глухих к Истине Учения. Да прибудет Учение с вами!» — прочитал Ледесмус.

Когда они шли назад через кладбище к церкви, Джерсен заметил мармел молодой девушки, стоявшей прямо, слегка наклонив голову, как будто прислушиваясь к далекому звуку, голосу или пению птиц. Она была одета очень просто, голова и ноги — обнажены. Надпись гласила: «Зида Менар, несчастное дитя, смерть взяла тебя из колыбели, и родители не увидели свое чадо взрослым. Горе и печаль. Бедная девушка».

Джерсен указал Ледесмусу на мармел:

— Вы ее помните?

— Да, конечно. Еще школьницей она отправилась в лес, а нашли ее в озере Персиммон. Она была очень миленькой.

Солнце спряталось за линию деодаров. Мармелы замерли в полумраке.

Вдруг Ледесмус прохрипел:

— Пора уходить! Здесь не стоит слоняться после наступления темноты.

Вокруг пьедестала валялись лживые портреты, собранные за сотню столетий. Последний из них, изображавший Берниссуса, лежал вверх ногами. Мармадьюк в коричневой рясе, стоявший в стороне, предавался печальным воспоминаниям.

Теперь изображение Святого Мунгола, поднятое вверх, превозносила толпа.

Хранитель Войны из Гортланда забрался на пандус, поднял руки и воззвал звенящим медью голосом:

— Победа, последняя и окончательная! Да здравствует во веки веков Святой Мунгол — истинный страж земли нашей! Так будет всегда! Радуйтесь!

Толпа ликовала, громко крича. Повелители ветра колотили в щиты кулаками в кольчужных перчатках. Врача играл свои лучшие мелодии. Звонили колокола. Маленький Уефкинс веселился.

Снова заговорил Хранитель Войны:

— Свершилось! Парапеты охраняются нашими могущественными Венцедорами. Берниссус теперь меньше чем ничто! Он лишь запах в уборных, видение в больных кошмарах прокаженных... Но хватит о прошлом! Святой Мунгол стоит над нами, устремив свой гордый взгляд сквозь бесконечность. Пусть каждый возьмет свою добычу и идет с миром домой! Синие Люди — на восток, Зеленые Люди — на запад! А я со своими Кантатурками пойду на север!

Толпа радостно завопила и рассеялась. Каждый отправился своей дорогой. Одна группа из семи человек пошла на юг, в сторону Сессета. Это были: плосколицый Чатрес с шишковатыми могучими плечами и бесстыдным языком; три обычных лиггонса — Шалмар, Бахукс и Амаретто; Имплиссимус — Рыцарь Синего Керланта; Робак-обжора и Мармадьюк. Разношерстная компания, довольно мрачная, так как ни один из них не взял свою добычу.

Переходя через пустыню, они наткнулись на караван из трех фургонов, нагруженных добром, награбленным в Моландерском аббатстве. Возглавлял караван Хорман — одноглазый бродяга. Всех караванщиков убили, и Мармадьюк с друзьями, уже получившими индульгенцию, сели кружком, деля награбленное.

В первом фургоне Мармадьюк обнаружил восхитительную Сафрит, которая пленила его сердце еще в Гранд-Маек. К ужасу Мармадьюка, Чатрес заявил, что Сафрит считается частью его добычи.

С лукавой предусмотрительностью Чатрес сказал Мармадьюку:

— Так как ты недоволен, раздели добычу на семь равных частей, и пусть каждый выбирает, что ему больше всего понравится.

— Что прикажешь выбрать?

— Пусть сначала выберет большинство.

Мармадьюк подошел к разбойникам. Сафрит прошептала ему на ухо:

— Тебя обманули. Жребий определит, кому выбирать первым, но тебе придется выбирать последним, так как все посчитают, что ты разделишь добычу на равные части.

Мармадьюк взвыл от обиды, но Сафрит сказала:

— Слушай! Назови меня отдельной долей. Раздели остальные сокровища на пять равных частей, а в последнюю, седьмую, выдели три железных ключа Хормана, его башмаки, барабан и другие ненужные вещи. Все это, естественно, достанется тебе. Сохрани ключи, а остальное выброси.

Мармадьюк так и сделал. Сжульничав, Чатрес выиграл право первого выбора и, торжествуя, забрал себе Сафрит. Остальные выбрали доли с золотом и драгоценными камнями, а Мармадьюку достался хлам.

Внезапно обнаружилось, что быки разбежались и, что еще хуже, все бурдюки продырявлены и опустели.