Джек Вэнс - Языки Пао. (Сборник)

— Палафокс не позволит мне вернуться на Пао, — резко сказал Беран.

— Не позволит? Что же будет?

Беран мрачно походил по комнате, подошел к окну и всмотрелся в туман, клубящийся на дне бездны.

— Теперь я должен улететь сам, вне зависимости от его воли.

Она недоверчиво смотрела на него.

— И какова будет польза от твоего возвращения?

— Точно не знаю, но считаю, надо восстанавливать прежние порядки.

Девушка только грустно усмехнулась:

— В самонадеянности тебе не откажешь. Хотела бы я на это посмотреть.

— Надеюсь, ты на это посмотришь.

— Но я все-таки не могу понять, что ты собираешься делать?

— Пока не знаю. Для начала я могу просто отдавать приказы.

Увидев недоумение у нее на лице, Беран воскликнул:

— Пойми наконец: я — истинный Панарх Пао, а Бустамонте — убийца! Он убил моего отца!

Решение Берана возвратиться на Пао было очень трудно осуществить. Он не имел денег, чтобы купить транспорт, и достаточного авторитета, чтобы получить его бесплатно. Беран пробовал умолять, чтобы его и девушку доставили на Пао, но мало того что ему отказали — его просто подняли на смех. Вконец расстроенный и рассерженный, он сидел у себя в комнатах, забросив занятия и редко перебрасываясь парой слов с Гитан Нецко, которая почти все время безучастно глядела в туман за окнами.

Прошло три месяца. И однажды утром Гитан Нецко сказала, что она, по-видимому, беременна. Беран отвез ее в клинику, чтобы до самых родов Гитан была под медицинским наблюдением. Его появление в приемном покое вызвало удивление и веселье персонала: «Ты зачал ребенка без посторонней помощи? Ну же, скажи нам, кто настоящий отец?»

— Она по контракту — моя! — уверял возмущенный и рассерженный Беран. — Отец — я!

— Прости наш скепсис, но ты, похоже, еще не в том возрасте...

— Но факт налицо! — возражал Беран.

— Увидим, увидим! — врачи подошли к Гитан Нецко. — Пожалуйста, пройдите вместе с нами в лабораторию.

В последний момент девушка испугалась:

— Ой, пожалуйста, лучше не надо!

— Это всего лишь часть обычной процедуры, — убеждал ее врач, — сюда, пожалуйста.

— Нет, нет! — бормотала она, отшатываясь. — Я не хочу туда идти!

Беран был озадачен. Он спросил врача:

— Ей действительно необходимо идти?

— Непременно, — врача это начинало раздражать. — Мы должны провести стандартные тесты на генетическую совместимость, выявить отклонения от нормы — вдруг таковые имеют место. Если это обнаружить сейчас, можно предотвратить трудности в дальнейшем.

— А нельзя ли подождать, пока она успокоится?

— Мы дадим ей успокоительного.

Врачи положили руки на плечи девушки. Когда ее уводили, она бросила на Берана взгляд, полный такой муки, что он сказал ему о многом. И о том, о чем они никогда не говорили.

Беран ждал — прошел час, два. Он подошел к двери, постучал. Молодой врач вышел к нему, и по выражению его лица было ясно, что тот недоволен.

— Отчего такая задержка? Я уверен, что уже сейчас...

Медик жестом прервал его:

— Боюсь, есть некоторые сложности. Получается, что отец — не вы.

— Какие сложности? — Беран ощутил холодок внутри.

Врач, уже уходя, бросил через плечо:

— Лучше вам вернуться домой. Ждать дольше нет надобности.

Гитан Нецко провели в лабораторию, где подвергли множеству обычных в таких случаях обследований. Ее уложили на спину — на твердое ложе, под которое подкатили тяжелую машину. Электрическое поле успокоило мозговое возбуждение и обезболило ее ненадолго. Машина ввела невероятно тонкую иглу в брюшную полость, нащупала зародыш и взяла несколько клеток для анализа. Затем поле отключили.

К Гитан Нецко вернулось сознание. Ее проводили в комнату ожидания на время, необходимое для определения генетической структуры клеток эмбриона. Эту структуру исследовали и кодифицировали при помощи компьютера. Был получен результат: «Ребенок мужского пола, нормальный во всех отношениях, предположительно класс АА». На табло появился ее собственный генетический тип, а также и генетический тип отца ребенка. Оператор изучил отцовский индекс без особого интереса, затем взглянул на него снова. Он позвал ассистента, они посмеялись, и один из них что-то проговорил в коммуникационное устройство. В ответ послышался голос Лорда Палафокса:

— Паонитская девушка? Покажите-ка лицо... Да, я помню — я оплодотворил ее, а потом отдал воспитаннику. Это действительно мой ребенок?

— Да, Лорд Палафокс. Немногие генетические индексы известны нам столь хорошо.

— Прекрасно, я перевезу ее в свой дом.

Палафокс появился минут через десять. Он отвесил церемонный поклон Гитан Нецко, глядевшей на него в страхе. Магистр говорил вежливо:

— Выяснилось, что ты носишь моего ребенка, предположительно класса АА — великолепного класса. Я возьму тебя на мое личное попечение, о тебе будут хорошо заботиться.

— Я ношу вашего ребенка? — Она мрачно поглядела на него.

— Это показывают анализаторы. Если ты будешь хорошо справляться с этой задачей, то получишь вознаграждение. И уверяю, тебе не придется упрекать меня в скупости.

Гитан Нецко вскочила на ноги, глаза ее пылали.

— Это ужас! Я не буду носить такое чудовище!

Она стремительно побежала по комнате, выскочила в дверь. Врач и Палафокс бросились вслед. Гитан промчалась мимо дверей, ведущих в комнату, где некоторое время ее ожидал Беран, и увидела огромный эскалатор. Около входа на него она замешкалась и оглянулась. На лице ее был ужас. Худая фигура Палафокса оказалась всего в нескольких ярдах позади нее.

— Стой! — яростно крикнул он. — Ты носишь моего ребенка!

Она не ответила, лишь глянула на эекалатор. Потом закрыла глаза, вздохнула — и прыгнула. Эскалатор был очень крутым. Гитан катилась — вниз, вниз, ударяясь с глухим стуком о ступени, а Палафокс ошарашенно глядел ей вслед. Наконец она замерла — далеко внизу. Маленький окровавленный комочек... Врачи тут же положили ее на носилки, но было ясно, что ребенок погиб. Палафокс отбыл в крайнем раздражении.

У Гитан Нецко было множество травм, и, так как она решила умереть, вся медицина Брейкнесса была бессильна вдохнуть в нее жизнь.

Когда на следующий день Беран вернулся в клинику, ему сообщили, что дитя принадлежало Лорду Палафоксу и, узнав об этом, девушка вернулась к нему в дом, чтобы получить вознаграждение за вынашивание и рождение ребенка. Правду тщательно скрывали: в Институте Брейкнесса ничто так не могло уронить престиж человека в глазах равных ему, как история подобного рода. Подумать только: женщина предпочла убить себя, лишь бы не носить его ребенка!

Неделю Беран сидел у себя в комнате или гулял по холодным улицам до тех пор, пока тело его выдерживало напор ветра. Тогда ноги сами несли его домой. Никогда прежде собственная жизнь не казалась Берану столь гнетущей.