Джек Вэнс - Последний замок. (Сборник)

— Лезь! — приказал Ксантен. — На корму энергофургона! — И он подчеркнуто щелкнул кнутом.

Сперва Мех, казалось, был склонен игнорировать его приказ, но после одного-двух ударов кнутом подчинился. Ксантен влез в седло, запустил свой энергофургон и направил его на север.

Птицы будут неспособны перевезти и его самого и Меха, или, во всяком случае, будут столь грубо кричать и жаловаться, что уж лучше будет им поверить с самого начала. Они могут дождаться или не дождаться назначенного часа завтра вечером. Столь же вероятно, что они могли провести ночь на дереве, проснуться и в угрюмом настроении сразу же вернуться в замок Хэйджорн.

Всю ночь напролет фургон катился вперед, с Ксантеном на сидении и его пленником, съежившимся на корме...

Благородные Лорды, при всей своей уверенности, не любили бродить ночами по сельской местности, по причине, высмеиваемой некоторыми как суеверный страх. Другие ссылались на путешественников, проведших ночь рядом с древними руинами, и их галлюцинации: жуткую музыку, или... или звуки далеких призрачных рогов. Другие видели бледнолиловые или зеленые огоньки призраков, бежавших широким шагом через лес в Ходдское аббатство — ныне старые развалины, славившиеся своей Белой Ведьмой, которая взимала с окрестностей большую дань.

Было известно более ста таких случаев; поэтому, хотя твердолобые и посмеивались, никто без нужды не путешествовал ночью по сельской местности. В самом деле, если призраки и впрямь посещали места трагедий и разбитых сердец, то тогда ландшафт старушки Земли должен быть родным домом для неисчислимого множества приведений и духов, особенно тот регион, где продвигался на энергофургоне Ксантен, где каждая скала, каждый луг, каждая долина и болото — были покрыты плотной коркой человеческих испытаний.

Взошла луна, Фургон катился на север по древней дороге, по отсвечивавшим при луне бетонным плитам. Дважды Ксантен видел мерцавшие и гаснущие сбоку оранжевые огоньки, и однажды, когда он находился в тени кипариса, ему показалось, что он увидел высокую спокойную фигуру, молча следующую за фургоном.

Пленный Мех сидел, замышляя какое-то зло, и Ксантен это прекрасно знал. Без своих колючек он, должно быть, чувствовал себя деперсонифицированным, в замешательстве, но Ксантен сказал себе, что расслабляться не следует.

Дорога вела через городишко, в котором еще кое-где стояли уцелевшие строения. Даже кочевники не укрывались в этих древних городах, стараясь держаться от них подальше, страшась скверны и запаха горя.

Луна достигла зенита. Ландшафт раскинулся по сторонам сотней оттенков: серебряного, черного и серого. Оглядываясь вокруг, Ксантен подумал, что, при всех значительных удовольствиях цивилизованной жизни, можно было бы много сказать и в пользу просторов и простоты Страны Кочевников...

Мех сделал крадущееся движение. Ксантен и головы не повернул. В воздухе щелкнул кнут. Мех затих...

Всю ночь энергофургон катил по древней дороге, при свете сияющей на западе луны. Восточный горизонт пылал зеленым и лимонно-желтым, и вскоре, когда бледная луна исчезла за отдаленной цепью гор, взошло Солнце. В этот момент Ксантен заметил справа струю дыма.

Он остановил фургон. Встав на сиденье и вытянув шею, он наблюдал за станом кочевников с расстояния примерно в четыре мили. Он смог разглядеть три-четыре дюжины шатров разных размеров, дюжину ветхих энергофургонов. На высоком шатре Гетмана, как ему думалось, он разглядел черную идеограмму, которую он, кажется, узнал. Если это так, то это, должно быть, то самое племя, что не так давно нарушило границы владения Хэйджорна и которому дал отпор О. Ц. Гарр.

Ксантен поудобнее устроился на сиденьи, поправил одежду, привел в движение энергофургон и направил его к лагерю.

Сотни людей в черных плащах, высоких и тощих, как хорьки, наблюдали за его приближением. Дюжина из них прыгнула вперед, ставя стрелы на тетиву луков, нацеленных ему в сердце. С высокомерным вопросом во взоре, Ксантен подогнал фургон к шатру Гетмана и крикнул, поднявшись во весь рост:

— Гетман! — окликнул он. — Ты проснулся?

Гетман отодвинул полог, закрывающий вход в шатер, выглянул и после мгновенной задержки вышел. Подобно другим, на нем было одеяние из мягкой черной ткани, одинаково закрывающее голову и тело.

Через квадратное отверстие вырисовывалось его лицо: узкие голубые глаза, гротескно длинный нос, ассиметрично длинный и острый подбородок.

Ксантен кратко кивнул ему:

— Обратите внимание на это! — он ткнул большим пальцем в сторону Меха на корме фургона.

Гетман метнул в сторону Меха взгляд, изучил его за одну десятую секунды и вернулся к пристально рассматривающему его Ксантену.

— Его порода взбунтовалась против Джентльменов, — сообщил Ксантен. — Фактически, они вырезают всех людей Земли, поэтому мы, из замка Хэйджорн, делаем кочевникам следующее предложение: приходите в замок Хейджорн. Мы вас оденем и вооружим. Мы обучим вас дисциплине и искусству формальной войны. Мы обеспечим вас самым опытным руководством, которое имеется в нашем распоряжении. Потом мы уничтожим Мехов, вычеркнем их из земных видов. После кампании мы обучим вас техническим профессиям, и вы сможете сделать выгодную и интересную карьеру на службе замку.

Какой-то миг Гетман не подавал никакого ответа. Затем его обветренное лицо расколола свирепая улыбка и он заговорил голосом, который Ксантен нашел хорошо отмодулированным:

— Так значит, ваши звери наконец-то поднялись, чтобы растерзать вас! Жалко, что они так долго терпели! Ну, для вас-то это все равно. И вы и они — чужой народ, и, раньше или позже, ваши кости забелеют вместе.

Ксантен притворился, что не разобрал.

— Если я вас правильно понял, вы утверждаете, что перед лицом нападения Чужаков всем людям надо дать им бой, а потом, после победы, по-прежнему сотрудничать, к обоюдной выгоде. Я прав?

Усмешка Гетмана не дрогнула:

— Вы — не люди. Только мы — от земной почвы и земной воды. Мы — люди. Вы и ваши ненормальные рабы чужды нам. Мы желаем вам успеха во взаимном истреблении.

— Тогда ладно! — провозгласил Ксантен. — Значит, я все расслышал правильно. Взывать к вашей лояльности — неэффективно, это, во всяком случае, ясно. А как тогда насчет личного интереса? Мехи, не сумев истребить благородных людей замков, повернут на кочевников и перебьют вас всех, словно кучку муравьев.

— Если они нападут, мы будем с ними воевать, — ответил Гетман. — А остальные пусть делают все, что хотят.