Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун

Глядя на все это из окна, Друн чувствовал, как у него слабели колени; кровь, пульсируя, поднималась к голове и душила его. Отвращение? Ужас? Конечно же, не страх! Друн с благодарностью прикоснулся к талисману. Тем не менее, охватившие его чувства, какова бы ни была их природа, оказывали любопытное обессиливающее действие.

Арбогаст был ненасытен. Фэренс давно обмякла и перестала двигаться, а он все еще продолжал ее насиловать. Наконец огр-тролль откинулся на спину с удовлетворенным стоном и мгновенно заснул.

Друна посетила забавная идея — так как он не знал страха, ничто не мешало ему осуществить свой замысел. Повиснув на руках с внутренней стороны окна, он дотянулся ногами до высокой спинки кресла и спрыгнул на большой стол. Выплеснув содержимое зеленой кружки, Друн добавил в нее немного вина и две капли зелья из темно-лилового флакона. Затем он снова взобрался на подоконник и спрятался за ставней.

Тянулась ночь; угли в очаге догорали. Арбогаст храпел; дети тихо лежали у стены, время от времени всхлипывая во сне.

Серый утренний свет стал просачиваться в чертог через окна. Арбогаст проснулся. Покрутив головой и потянувшись, он соскочил на пол. Направившись в уборную, он шумно помочился, после чего вернулся к очагу, разворошил угли и подбросил охапку дров. Когда дрова затрещали и высоко взметнулись языки пламени, огр-тролль подошел к столу, взобрался в кресло, взял зеленую кружку и залпом осушил ее. Благодаря зелью, добавленному Друном в вино, Арбогаст мгновенно съежился, превратившись в существо величиной с трехлетнего ребенка. Друн тут же спрыгнул с подоконника на спинку кресла, на стол и на пол. Выхватив шпагу, он разрубил кудахтавшую маленькую тварь на куски. Куски эти, однако, судорожно ползли один к другому и воссоединялись, так что Друну приходилось рубить их снова и снова. Глинет подбежала и стала бросать отрубленные куски в огонь, где они наконец превращались в пепел. Тем временем Друн положил голову огра в кухонный горшок и накрыл его крышкой; голова пыталась выкарабкаться, упираясь языком и хватаясь зубами.

Остальные дети тоже подошли. Вытирая шпагу покрытой жирными пятнами мягкой шляпой Арбогаста, Друн сказал: «Вам больше нечего бояться — Арбогаст ничего не может сделать».

Облизывая губы, вперед выступил Нерульф: «А кто ты такой, позволь спросить?»

«Меня зовут Друн. Я просто проходил мимо».

«Понятно». Нерульф глубоко вздохнул и расправил мясистые плечи. По мнению Друна, парень этот ничем к себе не располагал: грубые черты лица, рот трубочкой, заостренный подбородок и узкие черные глазки скорее производили отталкивающее впечатление.

«Вот как! Что ж, прими мои поздравления! — заявил Нерульф. — Кстати, я подумывал как раз о чем-то в этом роде; однако ты и сам неплохо справился. Теперь следует подумать. Необходимо все организовать по-другому: с чего начать? Прежде всего нужно убрать все это месиво. Под и Хлуд, возьмитесь-ка за швабры и ведра! Не ленитесь! Когда закончите, чтобы здесь не осталось ни единого пятнышка! Друн, можешь им пособить. Гретина, Зоэль, Глинет, Бертруда! Поищите в кладовке что-нибудь получше и приготовьте нам добротный завтрак. Лоссами и Фульп: вынесите на улицу одежду Арбогаста, да и его постельное белье тоже — может быть, тогда здесь будет меньше вонять».

Пока Нерульф отдавал дальнейшие приказы, Друн забрался на стол. Налив по глотку вина в зеленую и лиловую кружки, он добавил в них по капле зелья из соответствующих флаконов. Проглотив зеленое зелье, Друн тут же вырос на два человеческих роста, превратившись в великана. Спрыгнув на пол, он схватил Нерульфа за железное кольцо на шее. Взяв со стола лиловую кружку, Друн приказал начальнику-самозванцу: «Пей!»

Нерульф пытался было протестовать, но Друн не оставил ему никакого выбора: «Пей!»

Проглотив зелье, Нерульф превратился в коренастого бесенка — голова его едва достигала бедер двенадцатилетней девочки. Друн уже приготовился восстановить свои обычные размеры, но Глинет остановила его: «Сначала сними с нас железные кольца!»

По одному дети проходили перед Друном-великаном, и он, подрезая железо незатупляющейся волшебной шпагой, сгибал и разрывал толстые чугунные кольца. Покончив с ошейниками, Друн воспользовался каплей лилового зелья и снова стал таким, как прежде. Соблюдая чрезвычайную осторожность, он завернул оба флакона в кусок полотна и засунул их в поясную сумку. Тем временем другие дети, притащив палки из огорода, с напряженным наслаждением избивали Нерульфа. Бывший надзиратель выл, прыгал, бегал кругами и просил пощады, но пощады не было, пока он не упал без сознания, весь покрытый синяками.

Девочки объявили, что приготовят пир на весь мир: в кладовке они нашли ветчину и колбасы, засахаренную смородину, пирог с начинкой из мяса куропаток, свежий хлеб и масло. Они обещали также принести несколько бутылей лучшего вина из погреба Арбогаста — но отказывались пошевелить пальцем, пока из очага не будут удалены пепел и кости, слишком живо напоминавшие им о рабстве. Все охотно им помогли, и вскоре в чертоге стало относительно чисто.

К полудню огромный стол уставили яствами. Каким-то образом голова Арбогаста умудрилась добраться до края горшка и, вцепившись в него зубами, приподняла теменем крышку. Из глубины темного горшка два глаза наблюдали за тем, как дети объедались лучшими продуктами из кладовки огра. Отвлекшись от еды, Друн заметил, что крышка упала с горшка, а горшок опустел. Он громко предупредил об опасности, и дети принялись искать пропавшую голову. Под и Даффин нашли ее на лугу, уже на полпути от чертога к лесу — голова поспешно передвигалась, захватывая землю зубами. Дети прикатили ее пинками обратно в чертог, после чего соорудили перед входом нечто вроде небольшой виселицы и подвесили голову за грязные волосы на куске проволоки. По настоянию присутствующих Друн, засунув ложку в красный рот огра, заставил голову проглотить каплю зелья из зеленого флакона. Голова увеличилась до первоначальных размеров и даже принялась хрипло выкрикивать какие-то распоряжения, каковые дети радостно игнорировали.

Пока голова огра с гневом и ужасом наблюдала за их приготовлениями, дети собрали охапки хвороста, разложили их под головой и принесли угли из очага, чтобы поджечь хворост. Друн вынул из-за пазухи свирель и заиграл; взявшись за руки, дети стали водить хоровод. Голова ревела и умоляла, но ее никто не жалел. Наконец от последней части огра остался только пепел — существование Арбогаста наконец прекратилось.

Утомленные событиями дня, дети снова собрались в зале чертога. Подкрепившись кашей, капустными щами, свежеиспеченным хлебом с хрустящей корочкой и еще несколькими бутылями вина из погреба, они приготовились ко сну. Не обращая внимания на запах прогорклого пота, некоторые взобрались на огромную постель Арбогаста; другие разлеглись у очага.