Джек Вэнс - Дердейн: Аноме - Бравая вольница - Асутры.

Действительно, всадники вернулись несолоно хлебавши — в обозримых окрестностях похитителей не было. Ахульфов-ищеек кочевники не приручали. Поисковый отряд возглавлял богатырь Каразан. Спрыгнув с быстроходна, он промаршировал прямиком к Ифнессу: «Где скрывается работорговец? Мы вернем нашу плоть и кровь в лоно родного клана — или разорвем мерзавца на куски голыми руками!»

Ифнесс жестом пригласил его обратиться к Фабрашу:

«Наш друг, тоже промышляющий работорговлей, гораздо лучше осведомлен. Надеюсь, он сможет вам помочь».

Фабраш задумчиво потянул себя за бородку: «Где прячется Хозман Хриплый, не знаю. Какого он племени, какому тотему поклоняется? Никому не ведомо. С уверенностью могу сказать только две вещи. Во-первых, он часто наведывается в Шахфе — там он скупает всех, кого накопили в загоне на раболовецкой базе. Во-вторых, никого из пойманных и купленных Хозманом больше никто никогда не видел».

«Еще посмотрим, кто кого больше никогда не увидит, — пообещал Каразан. — Шахфе, кажется, недалеко?»

«Не больше дня езды на восток».

«В Шахфе! По седлам!»

«Нам по пути, — вмешался Ифнесс, — мы возвращаемся в Шахфе».

«Тогда поторопитесь! — сказал предводитель алулов. — Некогда рассуждать и глазеть по сторонам».

Восемнадцать быстроходцев неслись размашистой рысью по Большой Пустоши. Короткие плащи низко пригнувшихся всадников плескались на ветру. Впереди показалось крапчатое темно-серое пятно на серо-фиолетовом фоне растворяющихся в дымке холмов: Шахфе.

Перед заходом солнц кавалькада ворвалась в селение и остановилась, подняв облако пыли перед постоялым двором.

Из входной дыры выглянул Быбба, при виде инопланетного существа высоко взметнувший седые брови. Спешившись, алулы сразу зашли в кабак. Ифнесс, Фабраш, Этцвейн и безмолвный лилово-черный циклоп последовали за ними.

Внутри, сгорбившись на скамьях и табуретах, угрюмо поглощали медовуху пьяные кащи из клана Синих Червей. Заметив алулов — заклятых племенных врагов — кащи, один за другим, стали тяжело подниматься и угрожающе ворчать. Фабраш обратился к хозяину: «У моих друзей дело к Хозману Хриплому. Он сегодня появлялся?»

Быбба разразился сварливыми причитаниями: «Так не полагается! Я не обсуждаю дела посетителей и постояльцев! Должны быть какие-то...»

Над коротышкой-кабатчиком наклонился шагнувший вперед Каразан: «Отвечай!»

«Не видел я Хозмана — с раннего утра!» — пробурчал Быбба.

«Ага! Значит, он тут был, рано утром?»

«Был! Своими руками подавал ему похлебку — солнца только всходили».

«Как же так? — Каразан начинал гневаться. — Перед закатом его видели на берегу Вуруша, у самых отрогов Оргая. Не раньше полуночи он был там же, у нашего стойбища. А еще до рассвета он очутился в Шахфе и сидел тут, похлебку лопал?»

Кабатчик почесал в затылке: «Все может быть... если скакать во весь дух на добром ангосском быстроходце...»

«Какой породы вол был у Хозмана утром?»

«Обычной, йерзийской».

«Может быть, он сменил быстроходна, когда приехал», — предположил Ифнесс.

Гетман алулов всхрапнул, как вол, и повернулся к Фабрашу: «Ты не обознался? Когда вы спускались с Оргая, за вами гнался Хозман?»

«Мне ли не знать Хозмана Хриплого! Сколько раз я с ним торговался — и с бандой его, и один на один!»

Сзади послышался сиплый, простуженный голос: «Кто поминает Хозмана? Надеюсь, добрым словом?»

Все обернулись. У входного пролома стоял Хозман Хриплый. Он спокойно приблизился — человек среднего роста с бледным, строгим лицом. Длинный черный плащ скрывал всю его одежду, кроме широкого красно-коричневого шарфа, обмотанного вокруг шеи.

Каразан произнес: «Вчера ночью, на берегу Вуруша, ты похитил четверых из нашего племени. Мы требуем их возвращения. Алулы не созданы для рабства — да будет известно каждому работорговцу Караза!»

Хозман хрипло рассмеялся, отвечая на угрозу непринужденностью, внушенной длительным опытом: «Постойте, любезнейший! На чем основано ваше обвинение?»

Каразан медленно подошел вплотную к скупщику рабов: «Хозман! Твое время истекло».

Разъяренный Быбба пытался просунуться между противниками: «Только не здесь! В Шахфе свои законы...»

Гетман отмел кабатчика тяжелой ладонью: «Где наши девушки?»

«Послушайте, — проворно отступил Хозман, — кто ни пропадет в Миркиле, все на меня пальцем показывают. На берегу Вуруша? Ночью? Я завтракал сегодня в Шахфе! Ищите обидчиков в горах».

«Врешь! Ты успел сюда доехать».

Хозман с улыбкой покачал головой: «Если бы у меня были быстроходцы сказочной резвости и неслыханной выносливости, стал бы я заниматься работорговлей? Я бы нажил состояние разведением волов. Отроги Оргая кишат чумпами: такова действительность. Примите мои соболезнования».

Бледный от ярости Каразан, неспособный найти брешь в защите работорговца, в замешательстве молчал. Тем временем Хозман заметил черное одноглазое существо в тени у входа, изумленно вздрогнул и напрягся: «Что здесь делает кха? Он с вами заодно?»

Ифнесс спокойно ответил: «Я поймал его под Три-Оргаем, в тех местах, где мы с вами чуть не повстречались вчера вечером».

Хозман обернулся к землянину, но глаза его не отрывались от неподвижной фигуры циклопа — «кха», как он неосторожно позволил себе его назвать. Работорговец пытался придать голосу шутливо-беззаботное выражение и даже перестал хрипеть: «Еще обвинитель нашелся! Если бы слова могли ранить, бедный Хозман уже извивался бы на земле, обливаясь кровью».

«Не вернешь девушек алулам — так оно и будет!» — взревел гетман алулов, вновь убежденный в лживости разбойника.

Хозман лихорадочно соображал, быстро поглядывая то на Ифнесса, то на циклопа. Повернувшись к Каразану, он просиял льстивой улыбкой и слащаво произнес: «Я подкармливаю нескольких чумп, выполняющих поручения. Возможно, девушки-алулы еще в сохранности. Если это так, вы обменяете четверых на двоих?»

«Четверых на двоих? Что это значит?» — рычал Каразан.

«За четверых девушек отдайте мне кха и этого беловолосого чужестранца».

«Сделка не состоится! — поспешил вмешаться Ифнесс. — Вам придется договариваться на других условиях».

«Ну хорошо, одного кха. Подумайте! Четырех красавиц за дикого, бесполезного урода!»

«Исключительно любопытное предложение! — заявил Ифнесс. — Зачем вам понадобилось это существо?»

«Среди моих заказчиков есть собиратели редкостей», — Хозман вежливо подвинулся, пропуская входящих посетителей — двух безобразно пьяных кащей, растрепанных и потных. Шедший впереди толкнул Хозмана в плечо: «Посторонись, гад! Разорил кащей? Доволен? Из-за тебя, гада, жрать нечего. Да и некому скоро будет жрать! А теперь еще проходу не даешь!»