Джек Вэнс - Дердейн: Аноме - Бравая вольница - Асутры.

Дашана скрылась возмущенным вихрем. Этцвейн смотрел ей вслед, печально улыбаясь — с Финнераком трудно было иметь дело. Убеждать его в необходимости проявлять внимание к подчиненным? С таким же успехом можно было уговаривать шкаф. Этцвейн спросил: «Кого вы просили явиться?»

«Нештатных агентов, перечисленных в реестре. Остальных вы уже видели».

Этцвейн почти забыл об Ауне Шаррахе. Нынешняя должность бывшего главного дискриминатора надежно отстраняла его от рычагов власти.

Они отправились в архивную контору. Здесь их ожидали четырнадцать человек — следопыты и шпионы из неофициального списка Шарраха. Этцвейн переходил от одного к другому, пытаясь точно вспомнить черты лица, показавшегося в окне дилижанса — длинный горбатый нос, квадратный подбородок, жесткий прищур близко посаженных глаз.

Перед ним стоял именно такой человек. Этцвейн обратился к нему: «Скажите, как вас зовут?»

«Иэн Карли».

Этцвейн отпустил других агентов: «Благодарю, вы свободны». Повернувшись к Карли, он сказал: «Прошу вас, пройдите в мой кабинет».

Карли и Финнерак последовали за Этцвейном. Финнерак плотно закрыл за собой раздвижную дверь. Этцвейн жестом пригласил Карли сесть на диван. Тот молча повиновался.

Этцвейн спросил: «Вам приходилось раньше бывать в этом кабинете?»

Карли смотрел Этцвейну в глаза не меньше пяти секунд. «Приходилось», — ответил он.

Этцвейн продолжал: «Я хотел бы кое-что узнать о заданиях, выполнявшихся вами в последнее время. Аноме лично уполномочил меня задавать любые вопросы персоналу. Если потребуется, я могу предъявить соответствующий указ, скрепленный печатью Человека Без Лица. Мы не сомневаемся, что вы добросовестно исполняли полученные указания, не более того».

Иэн Карли безразлично пожал плечами — он не возражал.

«Недавно вам поручили встретить гондолу «Арамаанд» на Гарвийской станции воздушной дороги, опознать одного из пассажиров — точнее говоря, меня — и проследить, куда этот пассажир направится. Не так ли?»

Карли размышлял только пару секунд: «Верно».

«Кто дал эти указания?»

Карли спокойно ответил: «Аун Шаррах, занимавший должность главного дискриминатора».

«Упомянул ли Шаррах о причинах или целях такого поручения?»

«Нет. Он почти никогда не объяснял свои приказы».

«Как, в точности, было сформулировано поручение?»

«Мне было приказано проследить за поименованным пассажиром и узнать, с кем он встретится. В том случае, если пассажир встретился бы с высоким человеком неопределенного возраста с пышной, но аккуратно причесанной копной снежно-белых волос, я должен был прекратить слежку за Гастелем Этцвейном и продолжать наблюдение за человеком с белоснежной шевелюрой. Естественно, мне было поручено собирать любую существенную дополнительную информацию».

«Что вы сообщили Шарраху?»

«Я сообщил, что поименованный пассажир, по-видимому изначально опасавшийся слежки, быстро сообразил, что я «провожаю» его в дилижансе, и попытался вступить со мной в непосредственный контакт. Так как правила предписывают избегать любых контактов с подследственными, я поспешно скрылся. У меня не было сменщиков, в связи с чем наблюдение пришлось прекратить».

«Каковы были дальнейшие указания Ауна Шарраха?»

«Он приказал мне занять хорошо замаскированный наблюдательный пост у Сершанского дворца и немедленно предупредить его о появлении высокого беловолосого человека, игнорируя всех остальных».

Этцвейн, сидевший на диване, посмотрел на Финнерака — тот стоял, заложив руки за спину, и сверлил взглядом лицо Иэна Карли. Этцвейн не понимал Финнерака. Агент предоставил информацию, намерения Ауна Шарраха выяснились. Что видел Финнерак? Чего не замечал Этцвейн?

Этцвейн спросил: «Какой отчет вы представили, выполнив второе поручение?»

«Я больше не представлял отчетов. Когда я пришел сообщить результаты наблюдения, Аун Шаррах уже не был главным дискриминатором».

Этцвейн нахмурился: «Результаты? Будьте добры, изложите в точности результаты второй слежки».

«Точными их назвать нельзя. Я видел, как из Сершанского дворца вышел седоволосый мужчина среднего роста, и предположил, что он и есть интересующее главного дискриминатора лицо. Я последовал за ним в гостиницу «Фонтеней», где узнал, что это музыкант Фролитц. Очевидно, главный дискриминатор имел в виду другого человека. Возвращаясь по проспекту Галиаса, я прошел мимо вас. Вы стояли в тени у фонтана на Мармионской площади в компании присутствующего здесь господина. Когда я поднялся к Среднему ярусу Ушкаделя и свернул на дорогу к Сершанскому дворцу, мне встретился высокий беловолосый человек, быстро шагавший в восточном направлении. Немного задержавшись, я последовал за ним. Беловолосый человек спустился по каскаду Коронахе, подозвал дилижанс и приказал отвезти его в «Гебрактийские термы» — это роскошный пригородный отель в Шранке, у горячих источников. Поздно вечером трудно найти свободный дилижанс. Я прибыл в «Гебрактийские термы» со всей возможной быстротой, но человека с белой шевелюрой там не оказалось — он там не останавливался и номера не заказывал».

«С тех пор, встречались ли вы с беловолосым человеком или с Ауном Шаррахом?»

«Не встречался — ни с тем, ни с другим».

«Каким-то образом, — думал Этцвейн, — Аун Шаррах получил описание внешности Ифнесса Иллинета и весьма им заинтересовался. Ифнесс вернулся на Землю. Беловолосый человек, повстречавшийся шпиону — всего лишь один из эстетов, населяющих дворцы Среднего яруса».

Вслух Этцвейн поинтересовался: «Как был одет высокий человек с белой шевелюрой?»

«Серый плащ, мягкая серая шляпа».

Ифнесс предпочитал именно такой наряд. Этцвейн спросил: «Он похож на эстета?»

«Не очень. Судя по походке, приезжий».

Этцвейн старался припомнить какие-нибудь отличительные черты, позволявшие однозначно опознать Ифнесса: «Вы запомнили его лицо?»

«Не разглядел, было темно».

«Если вы увидите его снова, немедленно сообщите мне».

«Как вам угодно», — Иэн Карли удалился.

Финнерак язвительно заметил: «Хорош Аун Шаррах, заведующий закупкой и доставкой материалов! Утопить его сегодня же в Суалле, и дело с концом!»

Крупнейшими недостатками Финнерака, по мнению Этцвейна, были нетерпимость и преувеличенная реакция в отношении любого, малейшего противодействия, затруднявшие совместную работу и заставлявшие тратить время на призывы к сдержанности. «Аун Шаррах сделал только то, что вы и я сделали бы на его месте, — сухо ответил Этцвейн. — Сбор информации — его профессия».

«Даже так? А кто предупредил Ширге Хиллена в лагере №3?»

«Его соучастие не доказано».

«Ха! Мальчишкой я работал на отцовской ягодной плантации. Находя сорняк, я вырывал его с корнем, а не ждал, чтобы посмотреть, не превратится ли он чудом в куст смородины».