Андрэ Нортон - Янус (сборник)

ЧУДОВИЩЕ

Когда Нейл вернулся с победой из колодца калкрока, в лесу бушевала буря. С тех пор гроза так и не прекратилась. Нейл лечил свои раны тем же лекарством, каким врачевал обожженное крыло Хурурра. Он лежал на настиле, зарывшись в циновки и укутавшись в плащ, а живое дерево стен комнаты трепетало и пело под яростным ветром.

Однажды раздался грохот сильнее громового раската, и вся Ифтсайга вздрогнула от толчка. Нейл испугался, не угрожает ли землетрясение корням цитадели, но потом понял: в одно из деревьев–Башен попала молния, и оно рухнуло на землю под напором ветра.

В грозу оказалось невозможным точно определить время: не было ни периодов солнечного жара, ни благословенной прохлады ночи. Хурурр сновал из комнаты в комнату, складывая крылья, чтобы подняться или спуститься по лестнице, навестить Нейла и снова уйти. Кваррин был недоволен, что гроза держала его в плену внутри дерева.

Однажды Нейл проснулся в тишине, попробовал вытянуть ноги и почувствовал, что они болят значительно меньше. Значит, он уже может кое–как двигаться. И ветер почти стих, дерево молчало. Гроза оставила свои яростные, но оказавшиеся бесполезными атаки.

Нейл спустился в склад, сменил свою рваную и грязную одежду на чистую, снова поднялся к выходу и посмотрел на лес при бледном водянистом свете солнца. Гроза и вправду наделала бед. Деревья, безжизненными скелетами белевшие в зелени молодой поросли, были теперь разбиты, расщеплены. От обугленных стволов поднимался дымок. На западе, где простиралась опустошенная злом земля, медленно колыхалась темная ’завеса, будто где–то неподалеку горел огонь.

Со своего настила сквозь потрепанную бурей листву Нейл видел другой берег реки. Воздух был по–прежнему холоден. Сколько же времени прошло с тех пор, как он высадился на Янусе? Он попытался подсчитать число прожитых планетарных дней: сначала в уме, а потом по–детски, на пальцах, — и вконец запутался. К Козбергу он попал в середине лета. В конце сезона дни стали холоднее. И на участке ему говорили, что зима здесь бывает сухой и суровой.

Однако — это опять ожила память Айяра — в давние времена зимы были другими. Люди тогда не прятались в убежища от натисков бури, которая не срывала листву с деревьев. Листья лишь становились все более и более серебряными, пока весной не распускались новые почки.

Но так было до смерти Ифткана.

Теперь участки готовятся к холодному сезону. И недавний ураган был первым предвестником конца осени. Когда ветер проворными пальцами добирался до ветки, на которой сидел Нейл, юноша с благодарностью вспоминал сородичей, оставивших ему теплый плащ.

Зима — это опавшие листья, голый лес, и, если случится охота, у беглеца будет куда меньше шансов спастись. Как знать, может, именно приближение зимы и погнало незнакомцев из Ифткана в море? Он снова и снова возвращался к этой мысли, понимая, что лучше всего ему было бы остаться на зиму в Ифтсайге, если бы… Если бы участки не выжигали именно зимой. Чем дальше вгрызется пламя в лесную страну, тем лучше для поселенцев. А здесь одна искра могла бы сделать из всего мертвого города гигантский факел — общий погребальный огонь.

Податься куда–нибудь на запад, поближе к морю… К тому же по пути на запад он может пройти мимо пограничного участка и посмотреть, что случилось с Эшлой. Сегодня… Нет, надо, пожалуй, отдохнуть еще денек. Раны заживут, и идти будет легче и быстрее.

В эту ночь он охотился на пару с Хурурром. Птица бесшумно напала на берфонда, оглушив его крыльями и лапами, и Нейл добил животное мечом. Затем он развел на камнях небольшой костер и поджарил на заостренных прутьях незнакомое мясо. Оно оказалось необыкновенно вкусным — возможно после долгого сидения на ягодах, стручках и на хлебе из за пасов незнакомцев. Память Айяра говорила, что в старой свободной жизни ифтов такие охоты случались нередко.

На четвертую ночь после окончания бури Нейл вынул из кладовой дорожный мешок на тот случай, если путешествие затянется и он не сможет быстро вернуться, уложил туда хлеб, мешочек с целебной мазью, нож и смену одежды, включая сапоги из шкур. Во время сборов он осмотрел все ящики и сундуки, но ничего из сокровищ нижней комнаты не тронул. Почему–то теперь ему не хотелось иметь дело с этими предметами. Он готов был согласиться с поселенцами, что над тайниками висит проклятие, а проверять эту теорию у него не было желания.

Когда он остановился у подножия Ифтсайги, собираясь уйти, его толкнуло внезапное ощущение опасности, такое сильное, что лишь усилием воли он заставил себя сдвинуться с места.

Однако появился Хурурр и пролетел над Нейлом с грозным клекотом. Кваррин тоже предупреждал человека: опасность! Встревоженный Нейл остановился и посмотрел на птицу, усевшуюся теперь прямо над его головой.

— Где? — мысленно и вслух спросил он. Но понятия, полученные в ответ, были настолько отрывочными, настолько чуждыми, что он ничего не понял. Ясно было одно: опасность возникла не только что, она древняя, древнее, может быть, самого Ифткана.

— Огонь? Поселенцы? — спрашивал Нейл.

Нет, это было что–то другое. И затем пришел ответ, более отчетливый, более ясный. С запада шла угроза — с пустынного пятна Берегись, держись подальше от этого. Там живет древнее зло, оно может снова проснуться, если его разбудить.

Каким образом разбудить? Что разбудить? Но Хурурр не дал вразумительного ответа.

— Ладно, — согласился Нейл, — тогда я пойду в другое место. — И он мысленно изобразил юго–западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.

Круглые глаза Хурурра глядели на него оценивающе. Может быть, он обдумывал ответ Нейла, сравнивая его с собственным мнением?

— Ты пойдешь со мной? — спросил Нейл. Иметь спутником остроглазого крылатого охотника было бы большой удачей. Он не сомневался, что у кваррина чувства были куда острее, чем у человека.

Хохлатая голова Хурурра повернулась. Кваррин посмотрел на запад, об опасности которого он только что предупреждал Нейла, расправил крылья, как бы собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом шипении слышались ярость и холодная змеиная злоба. Он олицетворял собой вызов.

Да, это был вызов! Хурурр противился чему–то страшному. Нейл отчаянно пытался добраться до мозга кваррина, получить информацию, скрывавшуюся в этой хохлатой голове. Снова прижав крылья к телу, скребя когтями по ветке, кваррин боком передвинулся по ней, застыв точно над головой Нейла, и еще раз подал голос, но уже не шипя, а щелкая клювом. Нейл понял, что это знак согласия.

Вода в реке поднялась, скалы покрылись кружевом пены. Обломки, оставленные бурей, во множестве плыли по течению. Переправиться через реку для Хурурра не составляло проблемы: несколько взмахов крыльями — и он сел на дереве на том берегу. Нейл же пошел вдоль берега, изучая положение скал и прикидывая, можно ли воспользоваться ими как ступеньками.