Андрэ Нортон - Королева Солнца – 2 (сборник)

— Они из Тьмы, — коротко ответила она. — Их господин очень могуществен. Это его голос наложил на нас заклинание, кроме того, что они враги, я не могу ничего больше сказать.

Она прижала руки с жезлом к груди, как будто хотела хотела защитить ее от враждебных сил. Меня тащило вперед, но я меч не вложил в ножны. Будет лучше, если я буду наготове.

Так мы шли, влекомые неведомой силой и наконец пришли в местность, где растительность была намного богаче. Однако все здесь выглядело зловещим, мрачным. Я увидел цветы, которые были похожи на пасти, готовые с жадностью проглотить все, что приблизится к ним. Другие были мертвенно–бледными и от них исходил сладковатый запах смерти. Деревья стояли все перекрученные, покрытые уродливыми отростками, напоминавшими ужасные маски, головы мужчин и женщин, умерших в страшных муках. Зеленые листья деревьев были покрыты беловатым налетом, как будто они были поражены жуткой болезнью.

Земля была темно–серая и при каждом нашем шаге от нее подымались смрадные испарения. Кое–где виднелись грибы странной формы и цвета, очень похожие на разложившуюся плоть.

Но здесь была и жизнь. Иногда мы слышали шорохи, а временами встречались глазами с какими–то существами. Изредка нам удавалось рассмотреть их, и мне казалось, что это были животные, обезображенные каким–то колдовством.

И перед нами темнел лес деревьев, так переплетенных между собой, что я не представлял, как может живое существо пробраться через него. И тем не менее среди этих деревьев возвышалась башня.

Угрюмые камни, из которых она была сложена, зловеще чернели на фоне безоблачного неба. Нас тащили к этой башне, но я не мог разглядеть в лесу никакого прохода.

Однако, когда всадник приблизился к лесу, деревья расступились в стороны, открыв путь. Вероятно, это была только иллюзия. И тем не менее я понимал, что он был бы по–настоящему реален и стал бы непреодолимым барьером на пути того, кто не обладал могуществом.

Всадник ехал вперед, не останавливаясь, а за ним тащились мы трое, не в силах противиться тому, что гонит нас вперед. Когда мы шли по темному лесу, где было гораздо более шумно, чем в обычном лесу, я осматривался по сторонам.

На ветвях торчали острые шипы, длиной больше чем мой кинжал. Между деревьями росли цветы, белые лепестки которых были пронизаны красными жилками. Создавалось впечатление, что это живые существа и по этим жилам течет горячая кровь. В центре цветов желтели капельки и я мог дать голову на отсечение, что это был смертельный яд. Тут все было чужим и зловещим, мрачная атмосфера страха висела над лесом. Но я старался преодолеть этот страх, подавить его.

Здесь все было создано, чтобы потрясти жертву, воздействуя на все органы чувств — на зрение, на слух, на обоняние. Но внутри я оставался самим собой, я всеми силами сопротивлялся колдовству, старался сохранить мужество. Тело мое может и беспомощно, но дух и разум нет. Почему я думал обо всем этом, я не знаю. Вероятно потому, что это был для меня единственный способ сопротивляться злу.

Вскоре мы уже были на поляне, где высилась башня. Вокруг нее не было ни стен, ни других строений. Только вот эта черная, врезающаяся в небо колонна. В стене чернело входное отверстие, там даже не было ни двери ни ворот.

Всадник остановился возле двери, поднял кнут, из которого вылетела черная молния. Видимо, он отсалютовал, сообщая о прибытии. Он не произносил ни слова. Прекратилось даже зловещее шипение его ящерицы. Возле башни на поляне все было спокойно — но ужасно жарко. Воздух был наполнен какими–то душными испарениями и нестерпимо хотелось вдохнуть свежего воздуха.

Все было тихо, но вот всадник поехал в сторону, как будто получил приказ, которого мы не слышали. Голова его, закрытая капюшоном, повернулась, как бы проверяя, идем ли мы за ним. Он поехал прямо в дверь.

Темнота сгустилась вокруг нас. Здесь не было никаких источников света. Мы оказались в ночи, когда небо затянуто плотными тучами. Темнота была кромешная.

Мы потерялись в ней. Я попытался протянуть руку и почувствовать тело Гатеи или мех Гру. Но мой приказ не дошел до мышц. Руки оставались на месте, как привязанные. Темнота изолировала нас друг от друга и я слышал только свое дыхание. Я почувствовал, что паника охватывает меня.

Мы… или вернее, я… больше не шли, не шел. Дневной свет не проникал сюда, он остался где–то далеко позади. Я не мог даже себе представить, где мы теперь, так как с того момента, как мы вошли в башню, мне казалось, что теперь нас окружают не ее стены. Мне казалось, что я стою в центре невообразимо широкого пространства.

Сколько времени я стоял так? Этого я никогда не узнаю, так как время здесь текло по–другому. В этой башне существовало только здесь и только теперь. Сокрушающая темнота с каким–то садистским сладострастием медленно и неотвратимо давила на меня, превращая мое естество в ничто. Я чувствовал в этом мраке примерно так же, как чувствует себя насекомое, попавшее в липкую сосновую смолу.

Мы, люди, боимся темноты. Это заложено в нас от рождения. Но в нас заложено и то, что мы должны бороться с этим страхом, пытаться подавить его, иначе жизнь наша превратится в кошмар. Но еще ни один человек, я был в этом уверен, не подвергался такому испытанию, какому подвергся я. И к своему удивлению, я обнаружил, что могу сдерживать страх, держать его на расстоянии. Время шло, я отсчитывал его по своим вдохам. Если я до сих пор не поддался страху, значит я смогу держаться и дальше.

Что–то изменилось впереди. Влажные горячие испарения перестали мучить мои ноздри. Вместо него повеяло тяжелым сладковатым запахом разложения.

И это сопровождалось слабым, еле заметным свечением. В воздухе над нашими головами снова появился серый дымный круг, который сопровождал нас сюда. Он еле светился в этом мраке.

Круг постепенно перешел в овал. Серый цвет превратился в болезненно белый, смешанный с желтым. Теперь он стал похож на зеркало, хоть оно не отражало нас. Но вот я понял, что это не зеркало, это овальная дверь. Однако, те силы, что привели нас сюда, не тащили нас к ней. Вероятно, что–то приближалось к двери с другой стороны.

И вот в овале появилась тень. Она медленно сгущалась и постепенно превратилась в туманную фигуру. Только края фигуры были как–то странно искажены. Затем мгновенно изображение стало ясным и четким.

Я увидел женщину с бледной кожей, с волосами темными и длинными, достигающими до колен. Тело у нее было чисто женское, как тело Гунноры, и меня пронизало острое желание, как при виде Гунноры.

Но что это…

Может, меня обманывает зрение? Когда я думал о Гунноре, сравнивая ее с этой женщиной, это совершенное тело заколебалось, подернулось дымкой, а в глазах изумрудно–зеленых, как у Гру, вспыхнуло красное пламя, почувствовал вспышку гнева в ней.