Роберт Хайнлайн - Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе

— Полиция? Ох, черт побери…

— Не удирай, тебе надо увидеться с ними.

— Я никуда не удираю, — жалобно сказал Джон Томас и нажал кнопку, открывающую вход.

Секундой позже скрипнул неторопливый лифт, дверь открылась, и в комнату вошли сержант и патрульный.

— Миссис Стюарт? — официально обратился сержант. — Я к вашим услугам, мадам. Мы… — И тут он увидел Джона Томаса, не знающего, куда спрятать глаза.

— Ты Джон Т. Стюарт?

Джон сглотнул комок в горле.

— Ага, сэр.

— Тогда давай с нами. Прошу прощения, мэм. Пошли, парень. У нас всего пара минут. — Он взял Джона Томаса за руку.

Джон попытался освободиться.

— В чем дело? А у вас есть ордер или что-то такое?

Сержант остановился, медленно сосчитал про себя до десяти, а затем раздельно произнес:

— Сынок, ордера у меня нет. Но если ты Джон Т. Стюарт… а я знаю, что так оно и есть… и если ты хочешь, чтобы с этой штукой, которая свалилась на нас из какого-то глубокого космоса и которую ты приютил, не случилось неприятностей, перестань выкаблучиваться и поехали с нами.

— Иду, — поспешно сказал Джон Томас.

— Отлично. И постарайся не доставлять мне никаких хлопот.

Джон Томас замолчал и двинулся вместе с полицейскими. За те три минуты, что потребовались полицейскому геликоптеру, чтобы долететь до города, Джон представлял себе разные ужасы.

— Господин офицер, — спросил он. — Кто-нибудь пострадал?

— Меня зовут сержант Мендоза. Надеюсь, что все целы. Хотя точно не знаю.

Джон Томас обдумал этот неопределенный ответ.

— А… Луммокс все еще в Бон Марше?

— Ты его так называешь — Луммокс? Нет, мы его выставили оттуда. Теперь он под виадуком Вест-Арройо… Надеюсь, что он еще там.

От этого ответа Джон Томас похолодел.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, первым делом мы заблокировали улицы Мейн и Гамильтон, а затем брандспойтами выгнали его из магазина. Ничто другое не годилось. Самые тяжелые пули просто отскакивали от него. Что за шкура у этого зверя? Из десятидюймовой стали?

— Ну, не совсем… — Ирония сержанта Мендозы настолько была близка к истине, что Джону Томасу не хотелось обсуждать эту тему; куда больше его волновал вопрос, не съел ли Луммокс железа. После недоразумения с бьюиком Луммокс стал стремительно расти: за две недели он из среднего гиппопотама превратился в то, что представляет собой сегодня. Он очень исхудал, и шкура обвисала на нем складками, напоминая наброшенный на шкаф ковер, а скелет странных, неземных очертаний выпирал сквозь шкуру; потребовалось три года держать его на высококалорийной диете, чтобы он снова округлился. С этого времени Джон Томас старался держать металл подальше от Луммокса, особенно железо, хотя в свое время отец и дедушка Джона Томаса постоянно подкидывали Луммоксу кусочки металлолома.

— Ну-с, вот так, — продолжал сержант Мендоза. — Когда пожарные выковыряли его оттуда, он чихнул и сшиб с ног двух человек. После этого мы включили водонапор на полную мощность, стараясь направить его по Гамильтон-стрит, где было побольше места и где он никому не угрожал бы… и в то же время мы искали тебя. Все шло вроде как нельзя лучше, если не считать одного вывернутого фонарного столба да опрокинутой машины, но когда мы собирались завернуть его по Хилл крест — оттуда прямая дорога к вам, — он удрал от нас, сшиб шлагбаум и забился под виадук, где… словом, увидишь сам. Вот мы и на месте.

С пол дюжины полицейских машин крутились над виадуком. Чуть в стороне роились частные аэрокары и даже парочка пассажирских; патрульные машины то и дело отгоняли их. Тут же вертелись и кувыркались несколько сот летунов на мини-коптерах. Они то и дело пикировали вниз и шныряли между машинами, затрудняя и без того нелегкую работу полиции. На земле полицейские во главе с офицерами пытались оттеснить толпу подальше от виадука и организовать движение по другой дороге. Пилот в машине сержанта Мендозы прокладывал путь через царящую в воздухе сумятицу, одновременно докладывая что-то в нагрудный передатчик. Красный аппарат шерифа Дрейзера вынырнул из скопления машин и приблизился к ним.

Обе машины, разделенные несколькими ярдами, зависли в ста футах над виадуком. Джон Томас видел большой пролом в ограде, сквозь которую прорвался Луммокс, но самого Луммокса не обнаружил: тот скрывался под виадуком. Дверца машины шерифа открылась, и Дрейзер высунулся наружу; он казался раздраженным, его лысая голова была покрыта каплями пота.

— Где этот мальчишка Стюартов?!

Джон Томас опустил окно и высунул голову.

— Я здесь, сэр!

— Эй, парень, ты справишься с этим чудовищем?

— Конечно, сэр.

— Хочу надеяться. Мендоза! Высади его. Пусть попробует.

— Есть, шеф. — Мендоза сказал несколько слов пилоту. Наконец Джон Томас увидел Луммокса. Он забился под мост, сжавшись в комок. Джон Томас едва не вывалился из иллюминатора.

— Лум! Лумми! Иди к папе!

Беглец заволновался, и покрытие виадука задребезжало. Наружу высунулось примерно двенадцать футов туловища. Луммокс растерянно озирался по сторонам.

— Я здесь, Лум! Наверху!

Луммокс увидел своего друга, и его физиономия расплылась в блаженной улыбке. Сержант Мендоза фыркнул.

— Спускайся, Слэт. А ты — на выход.

Пилот несколько снизился, но остановился в замешательстве.

— Хватит, сержант. А то как бы эта штука нас не достала…

— Ладно, ладно. — Сержант Мендоза открыл дверцу и выкинул наружу легкую веревочную лестницу, применяющуюся при спасательных работах. — Ты можешь спуститься, сынок?

— Конечно. — Придерживаясь за руку Мендозы, Джон Томас вцепился в лестницу. Но достигнув последней ступеньки, он все еще продолжал висеть в шести футах над головой Луммокса. Он посмотрел вниз. — Подними голову, малыш, — сказал он, — и возьми меня.

Луммокс поднялся еще на одну пару ног и подставил свой широкий череп под висящие ноги Джона Томаса. Слегка пошатнувшись, Джон Томас встал на его голову, и Луммокс осторожно опустил друга на землю.

Джон Томас спрыгнул и тут же повернулся к Луммоксу. Похоже, что все неприятности не причинили Луммоксу заметного вреда; он вздохнул с облегчением. Теперь осталось только доставить его домой, а там уж он его осмотрит дюйм за дюймом.

Тем временем Луммокс смущенно изучал собственные ноги, издавая звуки, напоминающие мурлыканье. Джон сурово посмотрел на него.

— Лумми, ты плохой! Ты очень плохой! Просто тупица — понимаешь?

Луммокс смутился еще больше. Он опустил голову почти до земли и, глядя на своего друга снизу вверх, открыл пасть.

— Я не хотел, — возразил он тоненьким детским голоском.

— Ах, вот как! Ты не хотел! Я запихаю тебе в пасть твои собственные ноги! И попробуй мне только возразить! Я тебя вытряхну из твоей шкуры и сделаю из нее коврик на стенку. Обеда тебе сегодня не видать! Он не хотел!