Эдуард Байков - Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика

Женщина широко раскрыла глаза, затаив дыхание, и в ту же секунду раздался страшный удар металла о металл, вслед за которым взметнулось пламя. Грохот потряс ночь, разнесшись далеко во тьме. В черном мраке заполыхал багровый отсвет.

Женщина зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, не сразу поняла, что быстро наступало туманное утро. Она поспешила на место аварии. Там уже вовсю хлопотали дорожные полицейские, огораживая участок лентой. «Мигалки» на патрульных машинах и каретах скорой помощи роняли сполохи в мглистой дымке. Подчиняясь внезапному импульсу, она близко подошла к развороченному корпусу одного из автомобилей.

Представшая ее глазам жуткая картина потрясла своим ужасающим натурализмом. Из-под груды обломков торчала окровавленная рука, приковавшая поначалу все ее внимание. Не в силах оторваться от кошмарного зрелища, она потрясла головой и только тогда заметила остальное. Ей сделалось дурно. На теле водителя практически не осталось живого места, но поразительно – лицо оказалось не тронутым! В каком-то наваждении она задержала свой пристальный взгляд на этом бескровном застывшем лице, затем отвернулась, крепко зажмурившись.

Все менялось и вокруг нее, и в ней самой. Реальность перестала быть таковой. Каким-то непостижимым образом она превратилась в погибшего водителя. Он в задумчивости гнал по шоссе, освещенному лучами заходящего солнца, ничего не замечая вокруг. Мимо проносились пейзажи, вращающиеся с огромной скоростью, колеса пожирали километры, а в мыслях своих он был далеко отсюда.

Догоревшая сигарета обожгла ему пальцы, он вздрогнул и тут заметил впереди на обочине голосующую женщину с ребенком и багажом у ног. Резко затормозив, он остановился, вышел из машины. Приветливо улыбнувшись, предложил подвезти. Женщина с благодарной улыбкой кивнула в ответ. Он наклонился к чемодану. В это время мимо них промчалась машина, битком набитая горланящими юнцами и их подружками. Водитель, как и пассажиры, был пьян – автомобиль на огромной скорости бросало из стороны в сторону. Они чудом избежали столкновения с притормозившей у обочины машиной. Мужчина, распрямившись, проводил их укоризненным взглядом, хмуро покачав головой. На мгновение какое-то неясное воспоминание мелькнуло у него в сознании. Он попытался ухватиться за него, но тщетно, мысль пропала.

Обернувшись, он застыл как вкопанный. Ни женщины, ни ребенка, ни чемоданов – все исчезло, он остался один на дороге. Не веря своим глазам, он в недоумении огляделся. Постояв так какое-то время, вернулся в машину, с растерянным видом уставился сквозь лобовое стекло. Машинально повернул ключ в замке зажигания, тронулся с места.

Внезапно женщина почувствовала, что снова стала сама собой. Она, встрепенувшись, открыла глаза, ожидая увидеть привычную картину, но взгляд ее натолкнулся лишь на пустынное полотно шоссе, уходящее своими концами в обе стороны горизонта. Полиция, покореженные автомобили – все куда-то исчезло.

Вечерело, солнце почти скрылось за горизонтом. Она в задумчивости осмотрелась по сторонам, затем зашагала дальше по обочине дороги. На землю опускалась ночь.

Яживу в башне. Этими башнями утыкан весь остров, словно пирог праздничными свечами, и люди не знают, для чего они, эти башни. Не знают, что здесь кто-то живет.

В этой башне, например, живу я. По крайней мере, последние семь столетий. Не так уж я и стара, как порой видится людям: по меркам фаэри я еще не вошла в совершеннолетие. Это людям вечно что-то чудится. Странные они, эти люди. Нынче они позабыли почти все, что связано с фаэри. Люди приносят домой цветущий терновник, не опасаясь навлечь смерть на свою родню. Без сомнений люди проходят ночью мимо срубленного дуба и жгут в камине бузину. Люди многое забыли о фаэри. Нынче люди не пугаются, завидев старуху с огненно-рыжими волосами. Люди боятся грабителей, террористов и полицейских, но они уже не страшатся крика диких гусей, детских рыданий и волчьего воя, не слышат в этих звуках предвестия беды. Люди…. На самом деле они почти не меняются: во все времена самое важное ускользало от их внимания.

Я фаэри из башни. Мне нравится здесь жить. В любых башнях, маяках, обсерваториях есть что-то магическое. Но, конечно, я не все время свое провожу, укрывшись за круглыми стенами. Старые фаэри не любят общество людей, но я-то еще молода! В отличие от занудных бессмертных стариков, только выглядящих молодыми, я появилась на свет, когда в Ирландии кишмя кишели люди. Я не помню тех времен, когда остров принадлежал одним фаэри, и не сожалею о тех временах – с чего мне сожалеть?

Людей я люблю. Люди очень забавные, иногда милые, иногда глупые, и наблюдать за ними – одно удовольствие. Да и предназначением своим я связана с людьми.

Я люблю пройтись по улицам человеческих городов, обернувшись молодой девушкой, люблю посидеть в пабе, потанцевать и посмеяться. Ах, в пабе все и началось, в пабе под названием «Веселый Пэддик». Я пила гиннес, восхитительный, словно первая песня смерти, даже лучше, чем пиво лепрехунов. В паб вошел парень и уселся у стойки. Парень как парень, крепкий, темноволосый.

А я вдруг с непостижимой ясностью поняла, что он – англичанин.

Англичанин – в ирландском пабе, в самом сердце католического квартала в Дерри! Люди придают значение подобным вещам, англичанин никак не должен был здесь оказаться.

Я разволновалась не на шутку. Я фаэри, но это не значит, что я люблю англичан. Когда-то фаэри сами сражались за обладание Ирландией, фаэри тоже случалось быть здесь узурпаторами и побежденными, но я-то этого не видела. Мне должно быть все равно, подумаешь – англичанин посреди католического квартала.

Но я не люблю англичан. В конце концов, когда я родилась, они еще не были здесь хозяевами. А потом вдруг пришли – и привели с собой брауни, гоблинов и прочую английскую нечисть. Нечисть не очень-то прижилась, а англичане остались. И немало я спела песен смерти по ирландцам, павшим от рук англичан.

И вот один из них, из захватчиков зеленой земли, сидит здесь и нагло выдает себя за местного.

Я вся кипела от злости. Почему бы ни крикнуть на весь зал: это англичанин! Ткнуть в него пальцем. Но тут он вдруг оглянулся и посмотрел мне в глаза.

Взгляд фаэри обладает особой силой, и душа этого англичанина предстала предо мной, словно на ладони.

И я испугалась.

Он был солдатом, этот англичанин.

И еще он был убийцей.

Ах, видела я английских солдат, ирландских, норвежских и шотландских пиратов, но этих, из Херефорда, встречать мне еще не доводилось – хвала болотным огням! Не зря ирландцы говорят о солдатах из Херефорда: если SAS стучится в твою дверь, значит, это пришла твоя смерть. Мне показалось, что взгляд его с той же легкостью срывает покровы с моей души, с какой я читала в его сердце. Нет, просто показалось – обычный человеческий взгляд.