Ирина Станковская - Фантастические миниатюры. Сборник рассказов

– Нина Заречная! – отвечала Андромеда, входя в образ. Со всхлипываниями и завываниями начала она знаменитый монолог о страданиях одинокой общей мировой души. Её голос звучал так пронзительно, что несколько мух, круживших по залу, моментально нашли выход и вылетели на улицу строго через форточку.

– Бзик! – с извиняющейся улыбкой матёрого интеллигента покрутил головой председатель комиссии.

– Да? – обрадовалась девушка, прерывая своё выступление. Слух она имела отменный. Он был отточен годами подслушиваний. Её творческую натуру всегда живо интересовала чужая личная жизнь.

– Вы свободны! – сказал седой дядька. Его клевреты молча закивали.

– Меня?! Я! Я! – по равнодушным лицам экзаменаторов Андромеда поняла, что провалилась.

Она шла по улице, кипя злобой. Попыталась наступить на хвост безобидному голубю, чуть не пнула вовремя увернувшуюся кошку, швырнула томиком Чехова в пробегавшую мимо шавку (не попала!), с хрустом наступила на оброненные кем-то очки. Её, прирождённую артистку, будущую мировую знаменитость, унизили, оскорбили, не оценили. На глаза разъярённой Андромеде попалась тощенькая девочка с пёстрой банданой на голове. Повинуясь внезапному импульсу, неудавшаяся артистка схватила малявку за ручку и оттащила с тротуара за живую изгородь.

– Что вам надо, тетенька? – пискнула её жертва, пытаясь вырваться.

– Ты меня выслушаешь! – рявкнула Нина Заречная, скривившись в страшной ухмылке и загораживая собой проем между кустами. Она простёрла к единственной зрительнице руки с устрашающего вида накладными ногтями и загробным голосом начала: «Люди, львы, орлы и куропатки…»

Девочка слушала ее, вжав голову в плечи. Но на словах «страшно, страшно, страшно», произнесённых с пугающей патетикой, бедняжка вдруг решительно и быстро стянула с плеч рюкзачок и обрушила его на голову Андромеды Бзик. Та на ногах устояла, но зато замолчала и стала растерянно ощупывать травмированное место. Девочка порскнула прочь, волоча за собой рюкзачок.

Через пару десятков лет Муза Аполлонова стала известным психотерапевтом. Но, несмотря на отличную память, профессор Аполлонова никак не могла вспомнить, где же раньше видела она ту милую, женственную, невероятно талантливую актрису, безыскусная и искренняя игра которой несколько лет подряд заставляла её вечерами мчаться домой к телевизору и с замиранием сердца следить за перипетиями судьбы несчастной Пелагеюшки, не подозревающей о своём высоком происхождении княгини Моветон де Ларёк.

Первые летающие будильники появились благодаря британскому электронщику по кличке Соня. Спать он любил, делал это с удовольствием и умудрялся дремать даже во время ланча в ближайшем к работе фаст-фуде, запихивая в рот пересоленные кусочки чего-то жиросодержащего и нитратного. Несмотря на неподвижный образ жизни и картошку фри, был Соня тощ как щепка. Его русская бабушка однажды в сердцах произнесла странную фразу: «Два метра сухостоя!» Соня не понимал по-русски, но обиделся. Он же не виноват, что такая генетика: другая бабушка происходила из племени масаев. Она была вывезена в Англию маленьким и толстеньким белым дедушкой, который поклонялся ей как какому-то африканскому божеству и под угрозой развода, с некрасивыми истериками и высокими прыжками с растопыренными руками перед входной дверью, закрыл ей путь в фотомодели уровня когда-то блиставшей Наоми.

От черной бабушки Соня унаследовал приятный смуглый цвет кожи, но успеху у девушек это не способствовало. «Скучный ты, карамелька!» – обычно говорила очередная подружка, клюнувшая на поджарый Сонин экстерьер.

Молодой человек работал в компьютерной фирме. Он не раз думал, что проблема сна прямо таки напрашивается, чтобы он ее решил. Самое главное – вовремя встать с постели, тогда день более-менее удавался. Соня привык просыпаться под безнадежное пищание будильника где-то через полчаса после первого сигнала. Да, именно в этом таился корень зла: труднее всего было проснуться. Соня приобрел новейший убегающий будильник, напичканный всякой хитрой электроникой. Будильник этот при нажатии на кнопку «стоп» отпрыгивал на полметра, а затем снова издавал довольно мерзкий звук. Соня сползал за ним с кровати, нашаривал кнопку рукой, и это продолжалось несколько недель, пока однажды у будильника не кончилось терпение и он, отскакивая от неумолимо ползущего за ним спящего хозяина, вскочил на подоконник и покончил жизнь самоубийством, бросившись в открытое окно. Второй будильник был хитрее. И не без причины: все будильники этой фирмы были связаны по вай фай, и слух о хозяине-садисте распространился среди техники с ошеломляющей скоростью. Резвыми прыжками уносились будильники в лучший механический потусторонний мир, как бы усердно Соня ни запирал двери и окна. Последний страдалец рискнул нарушить основное правило робототехники и разбил оконное стекло, причинив Соне физический ущерб, поскольку в то утро над Лондоном пронесся сильный ураган. На Соню упала плохо закрепленная полка, и перелом руки стал меньшим злом из того, что могло бы случиться, упади полка на десяток сантиметров в сторону.

Ураган подхватил напичканное электроникой тельце будильника и понес над городом. Приземлился он на чердаке старинного особняка среди летучих мышей. На призыв будильника откликнулось несколько таких же мучеников любителей сна. Популяция летучих мышей в отдельно взятом особняке была уничтожена. Бедные зверьки, их крылья коварные приборы нашли наиболее подходящими для своих планов! Теперь на чердаке гнездились будильники. Хозяева, потревоженные шумом, несколько раз проводили инспекцию, но ничего не обнаружили и успокоились, списав звуки на старость исторического здания. Слишком много электроники и бесплатного вай фая также внесли свою лепту в эволюцию бодрых механизмов. Некто мистер Клок начал закупать через Интернет программное обеспечение и в отсутствие хозяев особняка даже организовал тайную доставку на чердак некоторых комплектующих.

Первый демонстрационный полет состоялся в самом сердце Лондона. Гордо и красиво летела стая будильников в небе английской столицы. Те, кто заметили, сначала ничего не поняли, так как прежде всего бросались в глаза крылья летучих мышей. Но когда в Лондоне закончились голуби, жители заволновались. Город стал свободен от помета, памятник Нельсону на Трафальгарской площади выглядел как новенький. Крылатые бестии агрессивно освобождали для себя экологическую нишу. Однако без серых летучих крыс, как на французский манер стали звать голубей некоторые лондонцы, город поскучнел. Воробьи пока еще весело чирикали, но будильникам не хватало места для полета. Из-за проблем с безопасностью воздушного транспорта временно закрылись ближайшие аэропорты.