Вадим Охотников - Наследники лаборанта Синявина

Кроме того, Сергей хорошо знал своего товарища и совершенно отчетливо представил, что он собирается делать. Николай, конечно, будет вести многолетние и кропотливые исследования в области термоэлектричества на основе полупроводников. Тысячи систематических опытов! Тысячи математических расчетов! Медленно, шаг за шагом, как говорится, «терпением и потом», он будет докапываться до решения этой проблемы. И, может быть, докопается когда-нибудь в будущем… Но ведь в этом нет никакой необходимости! Ему, Сергею, совершенно случайно, без всяких трудов уже удалось решить эту проблему. Значит, Николай не верит в это? Разве то, что от маленькой опытной термобатареи уже получался сильный электрический ток (он же ведь видел собственными глазами), ничего ему не говорит?

Но сегодня, когда Сергей сидел один, запершись в лаборатории, он вдруг почувствовал, что во всей этой истории многое неладно. Может быть, действительно рано было гордиться и радоваться случайным результатам опытов? Прошло много дней с тех пор, как ночью вздрогнула стрелка амперметра и вместо обычного тока, вырабатываемого его термобатареей, вдруг на мгновенье появилась повышенная электрическая мощность. С тех пор ничего не изменилось и дело не подвинулось ни на шаг.

Прежде всего оказались совершенно безрезультатными самые тщательные поиски внешней причины, которая могла бы временно влиять на работу термобатареи. Выли приведены в действие всевозможные машины и аппараты, находившиеся в лабораторном корпусе. Выли исследованы все помещения. Виктор Николаевич Побединский пропустил даже какое-то заседание, на котором обсуждался первый проект плана предстоящего учебного года, и занимался с Сергеем чуть ли не весь день, выполняя все его капризы. Наконец Побединский взмолился и полушутя полусерьезно заявил, что разве только какое-нибудь особое космическое излучение, еще не открытое наукой, могло подействовать на термобатарею. Но на следующий день он появился в лаборатории под вечер и заявил, весело потирая руки:

— Ну, дорогой изобретатель! Я, кажется, догадался о причине странного поведения вашей термобатареи.

— Какая же, Виктор Николаевич? — обрадовался Сергей.

— Очень простая. Настолько простая, что вам, будущему инженеру и начинающему изобретателю, не мешало бы собственными усилиями ее обнаружить. Беретесь немного понаблюдать и подумать? Хватит у вас терпения? Или все-таки помочь вам?

Последние слова — «помочь вам» — насторожили Сергея. А вдруг в самом деле причину все-таки легко найти самому? Тогда надо любезно отказаться от помощи заведующего учебными лабораториями. Ведь потом могут говорить, что без Виктора Николаевича Сергей сам не догадался бы и ничего не сделал.

И Сергей заявил Виктору Николаевичу, что будто бы и сам кое о чем уже догадывается и будет даже полезно, если Виктор Николаевич ему ничего не подскажет. Побединский спросил, не потребуется ли ему что-нибудь для опытов, и удалился, желая всяческих удач.

Вот почему сегодня в лаборатории Сергей сидел один, закрывшись на ключ.

Еще и еще раз испытывал Сергей свою термобатарею. Однако самые тщательные исследования не давали никаких результатов.

Под влиянием обуревавших его чувств Сергей невольно возвращался к мысли о предложении Побединского. Не прибегнуть ли, в самом деле, к его помощи?

Но вдруг раздался знакомый сухой щелчок — стрелка прибора показывала присутствие очень сильного тока — тока необычайной мощности! Даже больше той, которую он наблюдал как-то вместе с Николаем.

Сергей замер и начал прислушиваться: не слышно ли странного звука, который раньше обязательно сопровождал это таинственное явление? Нет. Кажется, не слышно… А впрочем, как будто бы что-то слабо жужжит… или даже стучит.

Сергей бросился в своей термобатарее и принялся тщательно ее обследовать. Все было по-прежнему, и не было никаких причин, почему бы она вдруг снова начала вырабатывать ток необычной силы.

Сергею захотелось закричать, позвать кого-либо, чтобы необыкновенное чудо увидел еще кто-нибудь.

Вдруг в дверь раздался громкий, настойчивый и бесцеремонный стук. В тот же момент явление исчезло. Черная стрелка амперметра рывком соскочила вниз шкалы и, покачавшись немного, замерла на месте. Термобатарея снова вырабатывала слабый ток.

«Что за наваждение? — думал Сергей, отпирая дверь. — Прямо как нарочно: стоит кому-нибудь появиться — и термобатарея начинает вырабатывать слабенький ток».

В дверях показалась Степанида Афанасьевна.

— Насилу достучалась. Чуть дверь не сломала! — сказала она недовольным голосом. — Вот возьмите… Это Виктор Николаевич вам прислал. Просил еще передать, что бумагу эту нашли девочка и мальчик и на квартиру к нему принесли. На речке нашли, что ли…

Сергей взял из рук уборщицы заклеенный почтовый конверт и быстро распечатал его. Внутри оказался вчетверо сложенный лист измятой бумаги. Сергей сразу же узнал его: это была еще одна страничка рукописи его прадеда.

Вероника Аркадьевна вошла в кабинет своего мужа с твердым намерением серьезно поговорить о Пете.

Вчера… Просто стыдно вспомнить! Когда она сделала замечание ребятам, он, вместо того чтобы ее поддержать, явившись на шум в Петину комнату, решительно все испортил. Он принялся беседовать с Петиными друзьями об их жестянках, проволочках и прочем хламе, которому в приличной профессорской квартире не должно быть и места.

— Виктор, нам необходимо объясниться… — начала она, усаживаясь на диван.

— Это ты, наверно, насчет вчерашнего? С удовольствием, — ответил Побединский.

— Воспитание детей требует, чтобы взрослые в их глазах были единодушны. Нельзя допускать, когда я говорю одно, чтобы ты утверждал совсем другое.

— Согласен полностью. Единодушие родителей или лиц, которые отвечают за воспитание — в данном случае мы с тобой в отношении Пети, — самый идеальный и даже обязательный фактор с педагогической точки зрения.

— Так почему же ты не поддержал меня вчера? Наш Петя, вместо того чтобы читать книги, начал заниматься какой-то чепухой. Ведь я должна была ему об этом сказать?

— Прости, дорогая, что единодушия не получилось. Я понимаю, что это очень вредно с педагогической точки зрения, но, к сожалению, я был вынужден так поступить. То, что собиралась сделать ты, принесло бы еще больший вред. Ты утверждаешь, что Петя, вместо того чтобы читать книги, начал заниматься, как ты выразилась, «чепухой»… А интересовалась ли ты, какими именно книгами преимущественно увлекается наш Петя? Разве не ты отбирала у него этой весной замусоленную и изодранную книжку «Смерть под тремя ножами»? Думала ли ты, что у нашего Пети все еще нет даже малейшего интереса к какой-нибудь профессии или области знаний? А уж пора, матушка…