Наконец невидимый до сих пор пришелец вышел на узкую дорожку и начал открыто приближаться к ней: он полагал, что уже достаточно долго шпионил за ней. Она взглянула на него так, будто только сейчас заметила его. Это был чужеземец, приятной наружности, выше среднего роста, с более широкими, чем обычно, плечами.Он был такой же чернокожий, как и она, черты его лица были крупными, но это не уменьшало его красоту, которую подчеркивал чуть улыбающийся рот. Он был молод, не более тридцати, так ей показалось. Слишком молод, чтобы представлять угрозу для нее. Но тем не менее, было что-то неуловимое в нем, что внушало ей явное беспокойство. Возможно, это была та самая открытость, с которой он теперь появился перед ней после того, как так долго подбирался тайком. Кто он? Что он хотел? Когда незнакомец был достаточно близко от нее, он заговорил, и его слова заставили ее нахмуриться, вызывая некоторое смущение. Это были чужие слова, совершенно непонятные для нее, но при этом было странное ощущение, что они близки ей и поэтому должны быть понятны. Она выпрямилась, скрывая столь несвойственное ей беспокойство. - Кто ты? - спросила она. Он чуть вскинул голову, как бы прислушиваясь к ее словам. - Но как же мы сможем разговаривать? - продолжала она. - Ведь ты должно быть пришел сюда из очень дальних мест, если твоя речь так отличается от нашей? - Да, из очень дальних, - ответил он на ее родном языке. Теперь все слова были понятны ей, хотя в них слышался легкий акцент, который напомнил ей о том, как говорили люди в пору ее настоящей молодости. Это очень не понравилось ей. Все в этом человеке беспокоило ее. - Итак, ты можешь говорить, - сказала она. - Я вспоминаю. Прошло много лет с тех пор, когда я разговаривал на твоем языке. Он подошел ближе, внимательно глядя на нее. Наконец он улыбнулся и покачал головой. - Нет, ты нечто большее, чем просто старуха, - заметил он. - Возможно, что ты вообще не старуха. Она в смятеннии отпрянула назад. Как он мог знать хоть что-то о том, кто она была на самом деле? Как он мог предполагать о чем-то, не имея ничего, кроме ее внешности и нескольких произнесенных ею слов? - Я стара, - заговорила она, стараясь скрыть свой страх за внешним раздражением. - Я гожусь тебе в бабки! Она вполне могла бы быть и предком его бабки, но этот факт она предпочла оставить при себе. - Кто ты? - продолжала расспрашивать она. - А я вполне мог бы быть твоим дедом, - просто ответил он. Она отступила еще на шаг, из всех сил стараясь контролировать подступающий страх. Этот человек был совсем не тем, кем казался. Его слова должны были быть для нее не больше чем смешным вздором, но вопреки всему, они, как оказалось, содержали в себе не меньший смысл, чем ее собственные. - Успокойся, - сказал он. - Я не собираюсь обижать тебя. - Кто ты? - повторила она свой вопрос. - Доро. - Доро? Она еще дважды произнесла это странное имя. - Что это за имя? - Это мое имя. Среди моих людей оно означает "восток", то направление, откуда появляется солнце. Она инстинктивно поднесла руку к лицу. - Это должно быть шутка, - сказала она. - Кто-то решил посмеяться. - Тебе лучше знать. Когда в последний раз ты пугалась шуток? Она не могла припомнить. В этом он был прав. Но имена...Это совпадение было как знак. - Так ты знаешь, кто я? - спросила она. Ты пришел сюда, зная об этом, или...? - Я пришел сюда из-за тебя. Я не знал о тебе ничего, кроме того, что ты весьма необычна и что ты находилась здесь. Именно осознание твоего присутствия заставило меня так далеко уклониться от своего пути. - Осознание? - У меня было чувство... Люди, столь необычные как ты, каким-то образом влекут меня к себе, можно сказать зовут меня, не смотря на большие расстояния. - Но я не звала тебя. - Ты есть, и ты отличаешься от остальных. Этого вполне достаточно, чтобы привлечь меня. А теперь расскажи, кто ты? - Должно быть ты единственный человек в этой стране, который не слышал обо мне. Меня зовут Энинву. Он повторил ее имя взглянул вверх, соображая что-то. Солнце, вот что означало ее имя. Энинву - солнце. Удовлетворенный, он кивнул. - Наши люди оказались оторванными друг от друга на много лет и разделены большими расстояниями, Энинву, но каким-то образом им удалось дать нам такие хорошие имена. - Как будто заранее предполагали нашу встречу. Скажи, Доро, а кто твои люди? - В мою бытность они назывались Каш. Они жили на земле, находящейся далеко к востоку от этих мест. Я родился среди них, но уже многие годы не живу с ними и даже не вижу их. С тех пор, когда я был среди них последний раз, прошел срок раз в десять длиннее прожитых тобой лет. Я расстался с ними, когда мне было тринадцать лет. Сейчас мои люди - это те, кто предан мне. - Теперь ты заявляешь, что знаешь мой возраст, - заметила она. - Да ведь этого не знают даже мои люди. - Без сомненья, ты переезжаешь из города в город, чтобы тем самым помочь им забыть это. Он огляделся по сторонам, увидел недалеко поваленное дерево и, подойдя к нему, присел. Энинву последовала за ним почти наперекор своим желаниям. Насколько этот человек смущал и пугал ее, настолько же он и интриговал ее. Ведь с тех пор, когда что-то необычное, чего не должно было произойти, все-таки случалось с ней, прошло ужасно много лет. Тем временем человек заговорил вновь. - Мне нет необходимости скрывать свой возраст, - сказал он, - однако некоторые из моих людей считают более удобным не помнить о нем, поскольку они никогда не смогут ни убить меня, ни стать такими, как я. Она приблизилась к нему и пристально взглянула на него с высоты своего роста. Он, без всякого сомнения, совершенно отчетливо заявлял о себе, как о таком же долгожителе и могущественном человеке, каким была и она. За все прожитые годы ей ни разу не доводилось слышать о ком-то еще, похожем на нее. Она много лет назад отказалась от мысли встретить нечто подобное, смирившись со своим одиночеством. Но сейчас... - Продолжай, - сказала она, - у тебя есть, что рассказать мне. Он наблюдал за ней, глядя в ее глаза с тем любопытством, которое большинство людей пытались скрыть от нее. Люди говорили при этом, что ее глаза напоминали им глаза ребенка: их коричневый цвет был слишком глубоким и чистым, а окружавшая его белизна была слишком белой. Никакая взрослая женщина, и уж без всяких сомнений - старуха, не могли иметь такие глаза. Так говорили люди. И они избегали ее взгляда. Глаза Доро были самыми обычными, но он мог смотреть на нее так, как это делают только дети. Он не испытывал страха, и, вероятнее всего, не испытывал и стыда. Она вздрогнула, когда он взял ее за руку и потянул вниз, чтобы они присела рядом с ним. Она могла очень легко освободиться от его прикосновения, но она не сделала этого. - Я прошел сегодня очень много, - сказал он. - Вот это тело нуждается в отдыхе, если я и дальше буду пользоваться им.
Читать дальше
