Александр Казанцев - Сильнее времени

— Признаться, надеялся я пожить с ней, поговорить у камелька.

— Такая неудача! Такая неудача! — горевал Лебедев.

— Не скажите. Как бы ни было жаль Лады, но отрицательный результат опыта — это тоже результат. И весьма важный, весьма важный. Вот Вилена Юльевна поймет это.

— Прекрасно понимаю, — согласилась Вилена и, пристально глядя на Руденко, спросила: — Но ведь вы не отступите? Будете продолжать опыты?

— Непременно будем.

Вошла печальная Наташа:

— Подопытная собака погибла.

Руденко развел руками, повернулся к Вилене.

— Вы сказали, что продолжите опыты. Я готова.

Академик нахмурился:

— Еще себя я бы мог усыпить после неудачи с Ладой, но вас… Простите, я все-таки врач по специальности, — и отвел глаза.

Вилена не успела ответить. Вошел с веранды Виев:

— Прошу простить. Я хоть и не обещал приехать, но, узнав о вашем решении, не удержался.

— Занавес уже опущен, — горестно усмехнулся Руденко.

— Догадываюсь. Рад видеть у вас Вилену.

— А это профессор Лебедев из Института мозга. Знакомьтесь.

— Очень рад. — Поздоровавшись, Виев тотчас обратился к академику деловым тоном: — Не знаю, как вас, Владимир Лаврентьевич, но меня всегда интересует не то, что уже сделано, а то, что надо сделать. Вот об этом мне и хотелось бы побеседовать с вами в любое время, которое назначите.

— Вы человек занятой. Раз приехали, не будем откладывать. Здесь все заинтересованные лица: и профессор Лебедев, и Вилена Юльевна…

— Вот как? — отозвался невозмутимый Виев, совсем не удивившись. — Я, как вы знаете, ставлю вопрос о пополнении вашего спящего царства. Есть добровольцы.

— Да, добровольцы есть, — и академик кивнул на Вилену.

Виев повернулся к ней. Вилена прямо встретила его испытующий взгляд.

— Отрицательный результат — тоже результат, — повторила она слова академика. — Новый опыт необходим, и я готова помочь его провести. Вы знаете, почему мне это очень нужно.

— Это мы знаем, — прервал Руденко. — Но знаем также, что о том, чтобы заглянуть в будущее и остаться в нем, можно пока мечтать. Я тоже не прочь бы. На правах медведя в берлоге.

— Но ведь может оказаться хуже смерти! — напомнила Наташа.

Виев обернулся к ней, все такой же невозмутимый, и, по-видимому, все понял, хотя никто ничего ему не объяснял.

Вилена тоже все поняла. Она не может рассчитывать на этот путь в будущее, к ее Арсению.

Тогда… И словно в озарении она вдруг поняла, как могла бы поступить: «Если в принципе скачок во времени возможен, если его совершают люди на звездолете, а в биованнах совершать пока не берутся, значит…» И она сказала:

— Парадокс времени можно победить парадоксом времени! — И обратилась к Виеву, который смотрел на нее: — Иван Семенович, если не секрет, скажите: возможен ли второй звездный рейс в ближайшее время? Ведь у вас, я знаю, готовился и второй звездолет?

Виев был невозмутим:

— Второй звездный рейс планируется.

— И когда?

— В ближайшие дни будет опубликован план рейса на Этану.

— Этана? Костя говорил, что это в созвездии Гончих Псов. Рела, к которой улетели наши, — в созвездии Скорпиона. Когда оба экипажа вернутся на Землю, они будут сверстниками? Я так понимаю теорию относительности?

— Вы делаете успехи, — пошутил Виев и добавил: — Вернувшиеся, будут друг другу современниками, пробыв в разлуке шесть с половиной лет, поскольку до Этаны двадцать два световых года и срок рейса тоже около пяти лет.

— Шесть с половиной лет? — задумчиво повторила Вилена. — Жены моряков прежде ждали мужей из кругосветного плавания семь лет! И пусть мне будет больше тридцати…

— Больше. И намного, — улыбнулся Виев.

— Если бы я ждала на Земле. А если бы я летела?

— Вы? Летели бы? — покосился на Вилену Виев. И опять не удивился.

А вот Руденко, Лебедев и Наташа — те удивились.

Впоследствии Вилена много думала о своем быстром и решительном ответе. Очевидно, сказался и ее характер, и то, что, по существу, у нее оставался последний и единственный путь.

— Поскольку Владимир Лаврентьевич не берется меня заморозить, мне остается лететь, — с наружным спокойствием сказала Вилена.

Виев откровенно любовался ею:

— Знаете ли вы, что значит лишний пассажир на звездолете?

— Конечно. Тысячи тонн горючего и конструкции.

— Да. По этой причине в звездные рейсы пассажиров пока не берут. Пассажиром, увы, вам не стать.

— А если не пассажиром? — с задором, но без вызова спросила Вилена.

— Я ждал этого вопроса. Требуются два условия. Вам пришлось бы стать иной, Вилена. Первое — это идти не на подвиг ради своей любви, а на беспримерный риск во имя цивилизации. — И смолк.

— А что второе? — уже взволнованно спросила Вилена.

— Второе — нужно быть столь же необходимой экипажу звездолета, как необходим был ему ваш Арсений. Он и космонавт, и звездный штурман, не говоря уже о его заслугах как ученого.

— Значит, лететь могут только люди, незаменимые в полете, — с обретенным вдруг спокойствием произнесла Вилена.

— Незаменимые, — подтвердил Виев. — Вот если бы вы были математиком, как ваш отец, нейтринным инженером, как француз Лейе, или астронавигатором, как Арсении Ратов, то…

— Сколько времени осталось? — поинтересовался академик Руденко.

— Полтора года.

— Разве этого мало?

— Чтобы стать полезной для рейса? — спросил Виев, рассматривая выразительное лицо Вилены, которое отражало, как спокойствие борется в ней с волнением.

— Необходимой, — по-ратовски кратко сказала Вилена и крепко сжала губы.

— Пожалуй, легче горы сдвинуть, — заметил молчавший до сих пор профессор Лебедев.

— Значит, надо сдвинуть, — убежденно, как умел говорить Арсений, сказала Вилена. — Клин клином вышибают.

Старый академик, откинувшись на спинку кресла, слушал, потом, не выдержав, сказал:

— Ах, доктор, доктор Фауст! Что твой жалкий черт, возвращающий юность, по сравнению…

— С женщиной, — тихо подсказала Наташа.

В этот час родилась новая Вилена.

Вилена понимала, какой тяжкий труд — в баснословно короткий срок усвоить программу, которую звездолетчики проходили за много лет.

Еще в пору занятий музыкой Вилена проявляла завидное упорство в труде. Но то, что она взялась сделать, по общему мнению, превосходило все возможное. Но она твердо стояла на своем.