Аноним Пен-Пен - Вкусивший плоти Ангела

— Что ты делаешь? — Убитым голосом спросила Мисато, надеясь хотя бы в разговоре отвлечься от постыдных картинок из минувшей ночи. Пусть даже со своим совратителем… или невинно совращенным?!

— Не могу понять… Человеческие отношения так сложны. Я что-то сделал не так?.. — Пожаловался Табрис, роясь в блокноте. Он поднял глаза на Мисато и пояснил: — Тут написано, что в подобных случаях мужчина должен принести женщине приготовленный горячий кофе, разбудить поцелуем и предложить горячего напитка… Но я, кажется, в чем-то ошибся..

Альбинос потер выразительный отпечаток руки майора на своей левой щеке. А Мисато в очередной раз растерялась. Это что же выходит — он не понимает причин происходящего? То есть — совсем?! Тут же, в осознании ситуации, к растерянности примешалась изрядная доля стыда: как же тогда ее могли соблазнить, если до вчерашнего… происшествия… Каору, судя по всему, совершенно ничего не понимал в межполовых отношениях? Значит все же это она, Мисато…

«И показала, и научила!» — Мелькнула в голове мысль, от которой женщине нестерпимо захотелось провалиться под землю, до самого Геофронта! Неужели ее спьяну «на молоденьких потянуло»?! Но Кацураги мужественно задавила самоуничтожающие мысли и решительно встала.

— Дай-ка сюда. — Произнесла женщина, выхватывая из рук альбиноса книжку. Именно книжку, стилизованную под блокнот, которая на деле оказалась своеобразным самоучителем для «юных мужчин». Что-то на подобии рекомендаций «Как составить идеальное свидание» в журналах как для девушек, так и для юношей. Сейчас же «записушка» была открыта на букве «П», подраздел «Пощечины», где рядком шли такие пункты как «Пощечина на первом свидании», «Пощечина за..», «Пощечина…».. Табрис недоуменно пытался понять за что отхватил звонкого леща и найти свою ошибку! — Гхм.. — Мисато смутилась. Похоже, что Ангел, как бы ей этого не хотелось, на самом деле не виноват. — Где ты это достал, Нагиса… кун?

— Когда вы пригласили меня к себе, Кацураги-щоса, — Альбинос как-то замялся на слове «пригласили», — мы натолкнулись в толпе на Наги… Он и отдал мне этот самоучитель, порекомендовав пролистать с утра..

— Ясно.. — И тут фокус ненависти Мисато нашел новый угол падения: наверняка, наверняка все произошедшее — дело рук одной красноглазой и сероволосой сволочи! Что-то подмешал, что-то подстроил… И напоил всех тоже он!

И Кацураги вновь начала думать, причисляя Командующему все грехи человеческие и примеряя на него все казни египетские. Но, если говорить по-честному, то подозрения майора были беспочвенны, так как все участие Трикстера оканчивалось лишь вручением своему другу рекомендательного блокнотика.

— Простите, Кацураги-сан.. — От размышлений Мисато отвлек Нагиса. Выглядел он чуть сконфужено, несмотря на свой по обыкновению беззаботный вид. — Но я должен это сказать. Кацураги-сан, пусть я и Ангел, пусть у меня есть АТ-поле… — Тут его лицо посетила привычная улыбка. — но даже будучи пьяным, я больше не сяду в машину, если вы за рулем. Извините, но мне никогда еще не было так страшно!..

Кацураги недоуменно посмотрела на альбиноса. Моргнула. И вдруг, неожиданно для самой себя, глупо хихикнула, а после и вовсе рассмеялась.

— Пчхи! — Громкий чих разнесся по лаборатории.

Пока Мисато смеялась, а Каору готовил новую порцию кофе взамен потерянной во время утреннего недопонимания, чем же в это время занималась «красноглазая сероволосая сволочь»?

А «сволочь» был занят очередной своей идеей. Не нуждающийся ни во сне, ни в отдыхе разум просто не терпел бездействия. Тем более, у него образовался новый интересный проект, который требовал тщательного внимания и заботы.

Ранним утром, Наги поцеловал что-то бурчащую во сне Аску, потом тихо сопящую Майю. Обе девушки сладко спали, совершенно измотанные насыщенным вечером и еще более насыщенной ночью, а потому проснуться должны были в лучшем случае к обеду.

«Это начинает надоедать», — подумала сущность, перетекая сознанием из одного сосуда в другой. Первое тело, потерявшее руку, открыло глаза и встало из своего саркофага в глубинах Геофронта. Наги решил не уничтожать свою поврежденную оболочку, а припасти как раз для вот таких вот случаев. — «Хочу свое тело! Одно и цельное. Нормального размера! Все эти биологические марионетки уже вызывают раздражение..»

И его можно было понять. Все же использование выращенных тел не давало Трикстеру, а он с подачи Семнадцатого стал наименовать себя именно так, всей полноты жизнеощущений. Если говорить грубо и примитивно, то жизнь через биокукол была похожа на секс с презервативом: вроде и действие то же, ощущения те же, но все равно «не то». Вот только для Трикстера «резиновыми изделиями номер два» были именно его тела.

— И ведь угораздило же… А ведь настоящее мое тело в человека не превратить никаким раком, даже используя всю мощь магического источника — слишком затратно и соотношение пропорций не то.. — Бубнил он себе под нос, спускаясь на лифте на нижние уровни, похороненные на двух километрах под Терминальной Догмой. — Не то что бы я жаловался — это было бы невероятной наглостью в моей ситуации, но все же…

Покинув кабину лифта, альбинос направился по освещенному лампами прямому коридору. Оглянувшись, довольно кивнул сам себе: ничем непримечательный проход на деле был полон сюрпризов: от кольев и огнеметов в стенах, до мин и толстых, в два метра, стальных переборок. И это не считая нескольких алхимических кругов с «молекулярным распадом» и пары магических ловушек и барьеров. Место, где рождаются самые причудливые сплавы магии и технологии, было защищено «на уровне». Проходя мимо одной из дверей, Наги улыбнулся открывшейся ему картине: две одинаковые девушки безмятежно спали, прижавшись друг к другу.

«И как тут оказались?» — Подумалось ему, глядя на сороритас. — «Неужели на автопилоте прилетели на пост?! Ох и будет у вас головка по утру болеть, несмотря на повышенную сопротивляемость ядам..»

Он чуть улыбнулся, умиляясь спящим. Чуть подумав, Наги приказал паре робоголемов отнести девушек в общие казармы, а сам он, наконец, добрался до своей цели. Как и в любой лаборатории, на первый взгляд тут было ничего не понятно: что-то бурлило, что-то пикало, мигали разноцветные лампочки, потрескивали измерительные приборы… куски непонятных конструкций, кипы исписанных бумаг, ни разу не мытая доска, испещренная маркером… какая-то биологическая пакость в широких продолговатых колбах…

Тут Наги надеялся сотворить очередной шедевр своей мысли. Более того — он его уже почти сотворил! В стеклянной трубе от пола до потолка, радиусом в два метра, в мутной буро-желтой жидкости плавало нечто, облепленное сонмом проводов и контактов. Мельком сняв все показания приборов, Наги развернул магическую секстаграмму под колбой и с головой погрузился в тонкую работу.