Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)

Ох, сколько Контакт породил криков и истерик! Еще бы: инопланетяне, подарившие неизвестные доселе технологии, но требующие ввести запрет на любовь. Секс? Сколько хотите. Но без страсти, пожалуйста. Живите, рожайте, дружите, воюйте – вот вам, кстати, оружие, – но только не надо сильной любви. Спокойнее, без фанатизма. Поберегите нервы и здоровье – вот вам, кстати, лекарство от рака.

Конечно, все решили вначале, что пришельцам нужно, чтоб мы друг друга поубивали – зачем иначе они нам подарили оружие? Все просто и очевидно, мы так и думали… Но зачем тогда они подарили всем странам защиту от этого оружия? А потом еще и лекарства. Ведь люди перестали умирать от неизлечимых болезней – это для чего?

Под крики депутатов о недопустимости договоров с неизвестными существами раковые больные покидали больницы, под шум общественного мнения о том, что любовь – это базовое право человека, инвалиды вставали на горные лыжи, под марши протеста левых, правых и Гринписа старики тратили «похоронные» сбережения на кругосветные путешествия. Возгласы «да зачем нам эта любовь?» раздавались все громче и громче: хватило пяти лет, чтобы правительства ратифицировали Соглашение номер один – первое и единственное. Двадцать страниц мелким шрифтом – обязательства инопланетян, полстраницы – обязательства землян.

Черные стражи ворвались в нашу жизнь быстро, и эмотестер стал страшнее алкотестера. Что происходит с теми, кто трижды попался на «красных эмоциях»? Этого никто не знает и не пытается узнать. Сами виноваты. Не надо нарушать закон! Как там? Закон суров, но это закон.

Ностальгия обняла меня сразу за порогом квартиры, бывшей когда-то и моей. Муж в зенитовской футболке на секунду появился из комнаты, напряженный, со сжатыми губами и глубокой вертикальной складкой меж бровей. Махнул, чтобы я шла за ним, и часть его напряжения будто перешла на меня. Казалось, я готова увидеть уже что угодно, хоть черта лысого, но… оказалось, что не готова. Встречу с черным стражником я не ожидала совершенно.

Он сидел на стуле посреди комнаты, не шевелясь, традиционно в черной одежде и непрозрачном шлеме и действовал на меня как удав на кролика. Я не могла ни двигаться, ни моргать, ни дышать, ни думать.

– Он засек твоего мужа во дворе. – Только сейчас я обнаружила, что в комнате еще люди, мы их называли «наша террористическая группировка» – Ольга и Сашка, такая же влюбленная пара, наши давние друзья, рискующие после Соглашения жизнями, но не перестающие любить.

– Мы рядом были, и, в общем, вариантов-то не было, – будто извинялась Ольга.

– И чего нам с ним делать? – Такой растерянной я не чувствовала себя с семи лет, после того как кота Барсика стошнило на мою школьную форму утром первого сентября.

– Я тоже не знаю, – прошептал мой несчастный муж, понимая, что из-за него все близкие люди на волоске от смерти.

Я обняла его, мои кончики пальцев заскользили по его спине, окаменевшей от напряжения мышц, почувствовала, как те расслабляются, а ниже живота опять просыпается мужское желание, передается через кожу мне, пробуждая то, что я долго прятала. Эмотестер запищал, и с ним застонал черный страж:

– Нет, пожалуйста, только не это, не надо!

Мы переглянулись. Сашка первым обрел речь: спасатель, эмчеэсник, потеряться в незнакомой ситуации для него немыслимо.

– А то что?

– Больно. – Черный вцепился в края стула.

– Эй, да ему от эмоций больно! Давайте-ка дружно сейчас включим эмоции на полную и убьем гада! – сжала кулаки маленькая Ольга, чью пятнадцатилетнюю дочь два года назад навсегда забрали стражники.

– Спасибо, так лучше, – судорожно всхлипнул пленник, разжимая руки или что там у него на самом деле.

Мы переглянулись. Ладонь, лежащая все это время на моей пояснице, соскользнула, и мой муж шагнул вперед.

– Рассказывай. Почему вы так боитесь нашей любви?

– Эй, а может, стянуть с него этот чертов шлем и узнать наконец, как эти твари выглядят? – влез Сашка.

– Нет, – вдруг слова сами слетели с моих губ. Друзья обернулись, ожидая объяснений, и хотя мои страхи мне тут же показались глупыми, я о них сказала:

– Если увижу там какого-нибудь монстра, гигантского паука, кальмара или другую какую гадость, то сойду с ума. Может, хорошо, что они маскируются под людей? Я не готова сейчас узнать его настоящий облик, мне и так до истерики страшно.

Ольга кивнула. Сашка пожал плечами, мол, ну как хотите. Мой муж, казалось, не слышал этого разговора, вглядываясь в шлем со стеклом, будто измазанным копотью. Он прикрыл глаза; ртуть эмотестера потекла вверх, приближаясь к критической отметке, неумолимая, как температура больного пневмонией.

– Вы знаете, что надо делать, – прошептал он всем нам, не оборачиваясь.

Я сделала шаг и положила руки на его бедра, притянув к своим, и отпустила стоп-краны. Волна желания и страсти, доселе сдерживаемая, рванула, захлестывая меня, срывая все плотины. Я целовала такую загорелую и такую любимую шею, вдыхала запах, от которого кружилась голова, руки, будто сорвавшиеся с цепей щенки, носились, где им вздумается, залезая под футболку, под ремень, в карманы штанов и бог весть еще куда.

Эмотестер орал, как пожарная сигнализация, черный страж свалился со стула и выл, скребя по полу:

– Хватит! Хватит! Я все расскажу!

То, что мгновение назад составляло мою суть, отделилось, и от неожиданности я открыла глаза, загоняя чувства в тесную, но уже привычную конуру, они брыкались, как оседланные мустанги, но не долго. Остальные в комнате сделали то же самое, ртуть опустилась до желтого сектора, и черный страж вернулся на стул.

– Мне трудно будет объяснить.

– Будь добр, постарайся, – отозвалась Ольга.

– Ваша любовь… мы с таким никогда не сталкивались. Вы знаете, что вселенная, все пространство – это хаос? Все существует в нем, приспосабливаясь. И лишь ваша любовь меняет пространство, структурирует его.

– Это плохо?

– Это… непонятно. Может быть опасно. Вы можете создать другую вселенную. Можете изменять ее, подстраивая под себя. Понимаете? Не себя под нее, а наоборот. Мы так не умеем. Мы такого никогда не видели.

– Поэтому вы нам подарили оружие? – Моя подруга не сдерживала презрение, а ретранслятор пришельца не умел синтезировать эмоции.

– Мы не хотим, чтобы вы убивали друг друга. Живите. Мы дали вам лекарства, технологии. Но ненависть не созидает, она безопасна.

– Я не верю, что любовь может кого-то убить. – Как всегда, пока мы переваривали новую информацию, Сашкины мысли ускакали вперед. – Тебе правда больно от нее?

– Я… я не знаю, – замешкался черный страж. – Я не смог сопротивляться тройному накалу «красных эмоций», вы изменили пространство вокруг и захватили меня. Нам не надо дышать, есть и пить, в отличие от вас, но электромагнитные волны, которые вы излучаете… это все равно, что я отниму у вас кислород и дам другой газ. Вы задыхаетесь, но дышите. Убьет ли вас другой газ? Неизвестно, но вы бы предпочли вернуть кислород.