Евгений Сыч - Трио

Но объявил начальник. Он сказал: "Слушайте и повинуйтесь, ибо мне дано спасти сей край от мерзости запустения". И ответили люди: "Слушаем с вниманием и повинуемся с охотой!" - потому что надоело им описанное существование, а ничего конструктивного никто не предлагал. И стали люди сами, каждый день, приводить к пещере тех, на кого указал начальственный перст. Дракон доставленных ел и из пещеры больше не вылезал. Указывал же начальник не на всякого, а лишь на тех, кто восстановленные обязанности общественные, служебные и супружеские выполнял с недостаточным рвением и прилежанием. А поскольку, как ни старайся, всегда кто-нибудь остается крайним, недостатка в пище дракон не испытывал и пугать народ лишний раз не вылезал. От регулярного питания и отсутствия моциона он растолстел так, что и не смог бы вылезти из пещеры. Поговаривали, что там он и сдох от ожирения сердца.

А начальника благодарный народ нарек Победителем дракона.

У давно хотелось спуститься в деревню. Вся эта ерунда - плеть, лес, прибой - давно ему надоели. "Онанизм все это", - горестно подытожил У в который раз свои думы. Сам ведь, все сам, заранее зная, каким именно участкам тела будет больно. То ли дело - люди. С живой непосредственностью они бьют туда, куда вздумают в данную минуту. Что там ветки и камни по сравнению с хорошим простым ударом кулака, квалифицированным ударом пяткой, элегантным - ребром ладони. А палкой! Палка в умелых руках это, знаете ли, сокровище. У было плохо без людей, но спуститься в деревню и собрать вожделенный урожай побоев он не мог. Не хотел. Тем, кто в деревне, надо было отвыкнуть от него, рано еще идти к ним.

И У зашагал по лесу. Шел он быстро, и мягко, пластично, как сказал бы он сам, если б вспомнил вовремя это слово. Не хрустели сучья - он перешагивал. Не трещали ветки - от веток он уклонялся. У шел по лесу с удовольствием. Шел к дороге в зыбкой надежде встретить людей. Чужих, незнакомых. Пуста дорога в смутные времена, как посуда в доме пьяницы, но зато каждая встреча - это событие, потому что не любят встречаться на дороге люди в смутные времена.

Вот идет по дороге человек. Один. Никто ему не нужен, боже упаси. Он идет и зорко вглядывается вперед, опасаясь встречных. Он идет и время от времени останавливается, прислушиваясь, остерегаясь тех, кто - а вдруг? догоняет следом. Он выбирает скорость такую, чтоб никто не догнал и чтоб не налететь на встречного неожиданно для себя. На дороге каждый человек, как на ладони.

Но У пока шел по лесу.

И шел-то он, надеясь на встречу.

А не встретился, первого-то он пропустил... У присмотрелся к следу, прислушался, понял: не первого, первую. Женщина пробежала куда-то по лесу параллельно дороге.

Кричали галки или, быть может, сороки, как они там называются, эти глупые птицы.

В сапоге булавки, море на весу, слон в посудной лавке, женщина в лесу.

Опять орали птицы. Трещало. По следу женщины, пыхтя и сопя, двигались два солдата. Радостно, как на свидание с другом, вышел им навстречу У. Солдаты взглянули на него мельком, не стоит внимания одинокий, без оружия. Но, пробежав еще немного, остановились, оглянулись:

- Бабу не видел? - спросил тот, что помоложе. А второй задышливо, молча кивнул, соглашаясь с вопросом напарника: видел, дескать?

- Видел, - ласково согласился с солдатами У.

- Туда? - показал рукой один.

- Не-е, - покачал головой У. - Не туда.

- А куда? - солдаты остановились окончательно и посмотрели на У со всем вниманием, на которое они в этот момент были способны.

- Я ее спрятал, - охотно пояснил У.

- Куда?

- Ну уж, спрятал я ее, наверное, не для того, чтобы рассказывать куда да зачем, - вслух подумал У. - Спрятал я ее, наверное, со своей какой-нибудь целью. Так что вы уж, ребята, меня об этом лучше не спрашивайте. Не скажу.

- Отдай! - попались преследователи.

- Нет, - вежливо не уступил У, - не отдам.

Потом его некоторое время били и приговаривали при этом слова из числа тех двухсот, которые положено знать каждому воину для успешного несения службы.

У на все радостно улыбался и был молчалив, как все истинно счастливые.

- А бабу вы теперь уж никак не найдете, - сказал он, потрогав языком зубы, когда солдаты утомились.

- Тогда мы тебя заберем, - устало проговорил старший. - Вместо нее. С пустыми руками нам никак нельзя, сам понимаешь.

- Понимаю, - кивнул У, - никак нельзя. Что ж, забирайте.

- Нам не сказал - там все скажешь, - продолжил старший.

- Угу, - подтвердил У, - там, может, и скажу.

- Мы еще дети малые, - заговорил совсем простым языком, отдышавшись, тот, что помоложе. - А там у нас специалисты, они из тебя две котлеты сделают.

- Да, - У становился много сговорчивее, - вы еще дети малые.

- Куда бабу-то дел? - для порядка еще раз спросил солдат.

- Спрятал, - напевно ответил У, - спрятал в душе своей, чтобы носить с собой и никогда не разлучаться.

- Ничего, - окончательно решились солдатики, - там тебе душу вынут и бабу отберут. Пошли.

Пошли.

У чувствовал себя совсем хорошо. Каждая мышца пела.

- Вы кого мне привели? - накинулся на солдат начальник сотни.

Солдаты молчали, зная от большого жизненного опыта, что начальству виднее.

- Это же У! - пояснил сотник. - Его же в лицо знать надо!.. Куда бабу дел? - безнадежно спросил он у задержанного.

- Да не видел я бабы той, - сознался У.

- А чего ж врал?

- Так, по людям соскучился.

Начальник понял.

- Может, пойдешь со мной? - понадеялся он. - Время сейчас интересное.

- Нет, - покачал головой У. - Не пойду, не хочется.

- Ну, как знаешь, - настаивать начальник не стал. - Петлю ему на шею, обернулся он к стоящим навытяжку солдатам. - Да не скользящую, а простую. На шею и на пояс. Привязать к дереву, обмотать веревками. Пусть посидит, чтоб лишний раз не попадался. Или может - камень на шею и в воду? задумался он. - Или осыпь на тебя обрушить?

- Дело твое, - сказал У, - время твое, тебе тратить. Я сейчас в силе, видишь ведь.

- Да, - признался начальник сотни. - Так вот, пусть сидит. Привязать его к дереву. Не сильно.

Потом весь отряд промаршировал мимо, чтобы увидеть, узнать и запомнить. Чтобы не забывать и, встретив, не ошибиться.

Когда отряд снялся с лагеря и ушел, У напрягся и порвал веревки. Он пошел в лес чужой дорогой - бабу отыскивать. Упускать ее ему не хотелось. Незнакомого человека в лесу часто ли встретишь? Лес свой он знал.

- А-ы! - выдохнула женщина, падая. "Здоровая баба, - оценивающе посмотрел У. - Здоровая и молодая".

- Что я сейчас с тобой сделаю! - пообещал он. - Ох, что я сделаю!

- Ы-ы! - повторила женщина и перевернулась со спины на живот, уткнув лицо в сгиб локтя.

"Устала, - решил У, - слишком устала, хоть вообще и здоровая. Толку с нее сейчас..."

Он нес ее на руках почти до самой пещеры. Убежала она недалеко, все кружила по лесу, как всякий человек, с лесом не знакомый. Нести ее особенно долго не пришлось, да У и не уставал работать, он бездельничать уставал, ждать, надеяться, верить, лежать, сидеть, одиночествовать отшельничать, одним словом.