Николай Степанов - Магистр. Трилогия

Принцесса лишь пожала плечами, а Эл объяснил:

– Механизм заклинания тот же, но обычную отраженную порчу колдун может элементарно отключить, так как сам является ее источником, и в этом случае «Зеркалу» нечего будет отражать. Оборотное заклинание перестраивает природу магического вампира, теперь его источником становится бывшая жертва, и создатель наведенного колдовства подвергается нападению собственных творений, не имея власти над ними. Он может избавиться от напасти только при контакте с новым источником. Я же строго-настрого запретил подпускать Альгейма к выздоравливающему в течение трех суток.

– Ты страшный человек, Эльруин! – восхищенно произнесла Сонька.

– Я становлюсь страшным, когда обижают моих друзей, – парировал юноша.

«А ведь в парне просыпается неслабый характер», – подумал я, слушая о дальнейшем развитии событий.

– Слух о странном поведении знаменитого лекаря быстро распространился по городу, а когда он с помощью своих охранников ворвался в один из домов, куда его не хотели пускать, стали говорить о помутнении дядиного рассудка. В результате сумасшедший знахарь в один день растерял своих богатых клиентов, а слуги потребовали срочный расчет, испугавшись за здоровье хозяина. Вдруг он умрет и не расплатится?

– Неужели он так скверно выглядел?

– Десять собственных магических вампиров тянули из него жизненные соки, а он – их создатель – не мог ничего сделать, не добравшись к отражающему источнику. На исходе третьего дня на Альгейма было страшно смотреть. Он познал всю прелесть собственных творений и готов был платить любые деньги за избавление. Многие из пострадавших быстро догадались, в чем суть проблемы, и отыгрывались на своем мучителе как могли. К тому времени, когда дядя расплатился с брошенными клиентами, у него из всей собственности остался один дом. Вот тогда он пришел в старую хибару Дарела, где состоялась наша встреча после долгой разлуки.

– Ну и как, дядя сильно обрадовался? Не зацеловал до смерти? – съязвила Сонька.

– Он уже к тому времени догадался о моем присутствии и стал просить прощения прямо с порога.

– Надеюсь, ты не удовлетворил просьбы этого заботливого о чужом здоровье человека? – не унималась принцесса.

– Почему же? Какой-никакой, а родственник. Я предложил ему отказаться от собственного жилища в пользу Дарела и добровольно принять «Проклятие золотого лотоса» в нагрузку. Взамен Альгейм получал освобождение от последнего оборотного заклинания, – спокойно ответил юноша, но у самого в глазах заплясали чертики.

– Ну разве так можно… – начала наступление Сонька, но Эл не дал ей договорить.

– Я прекрасно помнил о заклинании «Зеленого клинка», который на время блокирует «Проклятие…». Дядя, вероятно, на него и надеялся, когда так быстро согласился на мои условия. Но я решил воспользоваться трюком болотной тетушки, – с «нежностью» в голосе произнес племянник, – и забыл рассказать Альгейму о маленьком усовершенствовании, которое при наложении блокировки на мой «лотос» включает музыку. Ту самую, которая всем понравилась в Белом замке.

– Хочешь сказать, что теперь твой родственник кого угодно может заставить танцевать? – подключился я к беседе, пока Сонька переваривала коварство нашего юного мага.

– Нет, только себя, поскольку музыка будет слышна лишь ему. Да, дядя может избавиться от запрета творить пакости ближним на пять или десять минут, но все это время ему придется посвятить зажигательным танцам. Если при этом у него еще останутся силы на колдовство – значит, Альгейм великий волшебник.

– Эл, я тобой горжусь! У меня никогда не было учеников, но ты – самый лучший, – похвалила Сонька рассказчика, звонко чмокнув его в щеку.

– Так, а теперь самым простым языком объясните несведущим о ваших «клинках» и «лотосах», – попросил я, поскольку смысл сказанного не вписывался в мои скромные познания о магах и магии.

– «Проклятие золотого лотоса» запрещает колдуну наносить вред кому-либо, но может быть наложено только с добровольного согласия. Заклинание же «Зеленого клинка» на время освобождает мага от действия проклятия. Я понятно объясняю? – проинформировала принцесса.

– Вполне, – кивнул я блондинке и обратился к Элу. – Ты говорил, что, когда покидал город, Альгейма за что-то били?

– Я помог Дарелу переехать в дом дяди и даже нашел ему через знакомых, которых избавил от порчи, двух постояльцев, чтобы у старика появились деньги. Затем направился из города. На одной из площадей были слышны неразборчивые крики, а пробегающий мимо мальчишка рассказал, что какой-то сумасшедший устроил танцевальную вакханалию во время похоронной процессии, причем умудрялся танцевать, даже когда его начали бить возмущенные родственники покойного.

– Действительно, горбатого только могила исправит. Надеюсь, ты не стал оказывать ему помощь?

– Честно говоря, я даже не успел подумать об этом, поскольку помощь понадобилась мне самому. Мальчик, который только что спокойно разговаривал со мной, вдруг испуганно посмотрел наверх и, убегая, закричал: «Колдун!» Я тоже взглянул в небо – прямо над моей головой водили хоровод синички геби. Ума не приложу, как они оказались в городе, да еще на свободе, но мне уже было не до раздумий. Попасться городской страже с таким сопровождением и без охранной грамоты – все равно что подписать себе смертный приговор. Спасло лишь то обстоятельство, что крики со стороны выплясывавшего дяди заглушали все вокруг и одинокий голос напуганного парнишки не привлек внимания окружающих.

– Ни разу не слышал про таких птиц, – удивился я. – Они что, на колдунов охотятся?

– Нет. Эти полумагические создания очень чувствительны к обладателям колдовской силы, поскольку брызги от заклинаний являются их любимым лакомством. Вот они и кружат вокруг ауры волшебника в ожидании всплеска магии. Синички геби чрезвычайно редкие птицы, в каждом городе их держат не более пяти штук под хорошей охраной и используют в качестве главных экспертов для выявления незарегистрированных чародеев, – дала подробную справку принцесса, после чего обратилась к Элу: – Как же ты избавился от мелких прилипал?

– Выбравшись в безлюдное место, сотворил им воздушный шарик, заполненный разбавленной магией. Чтобы синички следовали за шариком, я проделал в нем крошечную дырочку, через которую лакомство малыми дозами покидало оболочку. Шарик, гонимый ветром, медленно поплыл в один из переулков. Геби моментально перестроились и весело устремились за деликатесом.

– Выпросили-таки свой лакомый кусочек, – усмехнулась блондинка.

– Да, но мои злоключения на этом не кончились. Освободившись от синичек, я решил быстренько покинуть город, но тут навстречу вышли три сэра с обнаженными мечами. Взглянув на мою амуницию, они высказали пару нелестных замечаний и, вдоволь насмеявшись над собственными глупыми шутками, поинтересовались, не видел ли я подозрительного типа. Чего только не придумаешь от испуга. Я сообщил им о необычном уродце, передвигающемся, почти не касаясь земли. В награду получил еще одну издевку по поводу своей храбрости, так как мой голос при разговоре действительно дрожал. К счастью, страх списали на «убегающего колдуна». Время, пока выбирался из города, показалось мне вечностью, но череда неприятностей, оказывается, только началась.