Эдвард Смит - Трипланетие. Первый Ленсмен

Были, конечно, и исключения; один из таких людей, пройдя сквозь толпу пестро одетых мужчин, бросил какую-то карточку в окошко с надписью «Информация». Это был рослый плотный мужчина, казавшийся чуть ниже своих шести футов из-за широченных плеч и могучей груди, хотя каждый фунт его веса пребывал именно там, где ему и надлежало пребывать. Он выглядел несколько опустившимся, а на лице застыло угрюмое выражение.

— К Биркенфельду… Мне назначено, — пробурчал он в окошко голосом, оказавшимся довольно приятным.

— Мистер Джордж Джонс, сэр, ему назначено… Благодарю, сэр, — и мистера Джонса проводили в персональный кабинет мистера Биркенфельда.

— Садитесь пожалуйста, мистер… эээ… Джонс.

— Вы запомнили мое имя?

— Да. Довольно необычный случай, когда человек с вашим уровнем образования, подготовки и возможностей обращается к нам в поисках работы по собственной инициативе; это требует тщательного изучения.

— Тогда для чего я здесь? — свирепо спросил посетитель. — Могли бы отказать мне на почте. Возьмите кого-нибудь другого.

— Вы здесь потому, что в нашей компании не судят о человеке только по его прошлому, если возможно извлечь из него пользу в будущем, — глаза чиновника старались просверлить посетителя.

Конвэю Костигану редко приходилось бывать в центре внимания. Наоборот, скрытность являлась его увлечением и высоким искусством. Его Линзу никогда нельзя было увидеть, и никто, кроме ленсменов, Клио и Джилл, не знал об истинном масштабе его деятельности.

Сейчас он твердо знал, что этот Биркенфельд с глазами-сверлами не являлся рядовым чиновником; но он точно также был уверен, что его расспросы установят точно только одно — то, что позволит он сам и Патруль.

— Ну? — поведение Джонса неуловимо изменилось. — Долго будете тянуть резину? Все, что я хочу — получить шанс. Я готов начать с самого низа, там, где вы скажете.

— Мы объявляем — и это истинная правда — что возможности системы Эридана безграничны, — Биркенфельд говорил медленно, тщательно подбирая слова. — В вашем случае они могут быть либо абсолютно неограничены, либо равны нулю, что полностью зависит от вас самого.

— Понимаю, — глупость не входила в число недостатков мистера Джонса. — Не надо уточнять.

— Вот и хорошо, — чиновник одобрительно кивнул. — Тем не менее, я должен полностью разъяснить нашу позицию. Будете верны — и далеко пойдете вместе с нами. Если попытаетесь предать, то долго не протянете.

— Что ж, достаточно честно.

— Ваше желание начать с самого низа похвально; те, кто поднимается по всем ступеням служебной лестнице, становится самым хорошим руководителем. И с какого же уровня вы хотите начать?

— А что вы предлагаете?

— Чернорабочий, я думаю… Вполне подходит — тут нужна и физическая сила, и старание.

— Чернорабочий?

— Тот, кто возит руду в шахте. Мы можем сделать исключение в вашем случае и назвать эту процедуру транспортировкой.

— Не стоит.

— Отнесите эту карточку мистеру Камкинсу, в комнату 6217. Он проведет с вами инструктаж.

Этим же вечером, в мрачном закутке меблированных комнат, мистер Джордж Вашингтон Джонс потянулся большой и грязной рукой в потайное отделение своего потрепанного чемодана и дотронулся до Линзы.

«Милый, ты?» — любящая жена и мать их прекрасных детей возникла перед его мысленным взором.

«Здравствуй, родная моя… Я отбываю. Скоро. Мы не сможем говорить через Линзу, но ты не беспокойся. Это продлится не очень долго… я надеюсь, что недолго, Клио.»

«Не торопись, Мерф, милый, и будь осторожен — тон ее был спокойным, но она не смогла скрыть следы страха и тревоги. — О, как бы я хотела пойти с тобой!»

«И я тоже хотел бы этого, малышка, — их соединенные вместе разумы вернулись к воспоминаниям о розовых небесах Невии и ее огромных океанских просторах. — Но наши будут на связи со мной, и просил их держать тебя в курсе. И потом, ты ведь знаешь, как трудно сейчас найти няню для детей.»

Странно, но основные операции по добыче металлосодержащих руд не слишком усовершенствовались за долгие века. Сами минералы образуются в процессе отвердения планетной коры и слегка меняются лишь в геологически значимые периоды времени.

Древние шахты не могли, конечно, опускаться очень глубоко — там было слишком много воды и слишком мало воздуха. Помогли паровые машины, которые удаляли воду и накачивая в шахты воздух.

Изменялся отбойный инструмент: от простых ломов и лопат к сверлам и молотам; затем — к роторным машинам и к механизированному процессу нынешнего времени. Но какая, в сущности, разница! Люди все еще ползают, подобно змеям, там, где есть металл, и, напрягая мускулы, вытаскивают его оттуда, куда автоматика не может добраться. И люди все еще умирают в ужасных мучениях в шахтах, добывая то, без чего остановится триумфальное шествие цивилизации и прогресса.

Но вернемся к нити нашего повествования и вспомним, что Джордж Вашингтон Джонс отправился в систему Эридана в качестве обыкновенного чернорабочего. Его место находилось рядом с «попрыгунчиком» — шахтным подъемником, трос которого тянулся на глубину около четырех тысяч восьмисот футов. Он водил вагонетку на расстояние примерно в восемь миль — к ярко освещенной пещере, которая называлась Постом Двенадцатого уровня. Он был приписан к койке в общежитии, где мог спать в течении пятнадцати ночей: «пятнадцать внизу и три наверху» — это было условием подземного контракта.

Он катил на своей вагонетке по штреку, оглашая его зычным воплем «Вали, что есть!»; шахтеры трудились в забоях, находившихся слева и справа от него, и в некоторых местах их ширина была чуть больше его плеч. Он уже различал минералы — лоснящийся, отливающий металлическим блеском, смолистый черный глянец уранита, желтизну аутинита и картнотита, разнообразные оттенки зелени в тоберните. Не имеющее ценности шло в отвал — в сделанный из твердого дерева, окованный железом контейнер для пустой породы; очень немногие камни отправлялись наверх с почетом.

Он постепенно привыкал к этой работе, вдыхая сухой безжизненный воздух, отдающий маслом, который нагнетали компрессоры. И когда, после нескольких дней его зычное «Вали, что есть!» вызывало ответное «Ничего, кроме хорошей погоды!», он понял, что принят в это неофициальное, неопределенное и неописуемое, по по-настоящему прочное товарищество твердых как камни мужчин. Он уже принадлежал ему.

Он понял, что должен отказаться от своей привычной скрытности, от незаметности; и, после нескольких дней раздумий, решил провести кое-какие мероприятия. В первый же день отдыха «наверху» он присоединился к компании шахтеров, совершавших рейд по самым ободранным и шумным кабакам Данаполиса. Как всегда, их встречала толпа хохочущих, визжащих, кричаще одетых и размалеванных женщин — и с этой точки зрения поведение молодого Джонса было весьма странным.