Владимир Малов - На солнце ни облачка

Веня взял пустую бутылку и унес на кухню, чтобы бросить в мусорное ведро. Вслед ему донеслось:

— А сыр надо тонко резать. Тонко, как только возможно.

Вдруг испугавшись, что Инструкция опять может столь же стремительно, как появился, исчезнуть, Веня бросился обратно в комнату. Но маленький человечек оставался на столе. Теперь, сокрушенно покачивая головой, он взирал на неаккуратно взрезанную банку сайры.

Стоя в дверях, Веня очень тихо сказал:

— Может, ты мне наконец объяснишь, что происходит?

— А что происходит? — небрежно поинтересовался Инструкция.

Веня сделал широкий жест, словно обводя руками сразу все вокруг.

— Ну, эти пирамиды, расположенные неизвестно где. Люки возле книжного магазина, заклинания, клавиши, которые я должен нажимать. Зачем это все?

— Ты лучше об этом не думай, — столь же небрежно посоветовал Инструкция. — Делай свое дело и все. Привыкнешь постепенно.

— А что я должен делать? — вырвался у Вени отчаянный вопрос.

Инструкция широко улыбнулся:

— Колеблюр торсин! Я-то думал, ты уже все понял! Дел у тебя немного: всего-то следить за фигурками на экране и поправлять строй, если что-то не так. Строй всегда должен быть ровным.

— Зачем? — спросил Веня.

Инструкция улыбнулся еще шире.

— Чтобы на солнце не было ни облачка. В глубине экрана.

Веня сжал виски ладонями.

— Кому это нужно? — спросил он.

— Кому нужно, тому и нужно! — отрезал Инструкция. — Оставь эту свою привычку размышлять и принимай все как есть. Разве трудно раз в несколько дней заглянуть в пирамиду и поправить строй? Да и то, поправлять надо не всегда, только если строй нарушился. У вас подобная необременительная работа, насколько я знаю, называется синекурой. Тебе скоро многие завидовать начнут!

Осознав, что истины вновь не добиться, Веня сделал глубокий вздох и перевел разговор на другую тему. Тем более, тема была. Однако уверенности, что ему удастся прояснить ситуацию хотя бы здесь, у Вени опять-таки не было.

— Я Николаю позвонил, — сказал Веня значительно. — И застал его дома. Николай вернулся.

— Так и должно быть, — ответствовал Инструкция равнодушно. — Как же иначе?

Веня покрутил головой, собираясь с мыслями.

— Значит, он должен был вернуться обязательно? — вопросил он с безграничным удивлением.

— Вот и вернулся, раз ты с ним говорил.

— Тогда объясни, — вскричал Веня, — почему он делает вид, что никаких часов мне не бросал и вообще меня не помнит?

Инструкция ответил:

— Потому что Николай ничего не знает. И тебя он тоже не знает.

Веня воззрился на Инструкцию широко раскрытыми глазами.

— Но он же вернулся!

— Конечно, вернулся, — подтвердил Инструкция. — Отчасти.

— Как это можно отчасти вернуться? — вскричал Веня, чувствуя, что в его голове происходит что-то не то. — Я ведь говорил с Николаем? С тем самым, с которым пил пиво в Салоу, и который улетел в небо? На моих глазах. Улетел, как ты говорил, незаконно.

— Конечно, незаконно. И, конечно, ты говорил по телефону с Николаем, — согласился Инструкция. — С тем самым, с которым в Салоу ты пил пиво.

— Тогда почему… — начал Веня, но был оборван на полуслове.

— Послушай, — молвил Инструкция с заметным раздражением. — Колеблюр торсин! Мне твои вопросы начинают надоедать. В последний раз повторяю: поменьше думай. Все идет, колеблюр торсин, как надо! В следующий раз встретимся, когда тебе придет пора работать. До свидания, колеблюр торсин!

Веня успел выкрикнуть:

— А что будет, если я откажусь выравнивать строй?

— Как же ты можешь отказаться? — искренне удивился маленький человечек. — Ведь это в твоих собственных интересах.

— В моих? — изумился Веня.

Ответа он не получил. Легкий вихрь пронесся со стола к Вениным часам, исчез в них, и Веня остался один.

Некоторое время он продолжал смотреть на свои необыкновенные часы. В голове его медленно крутился вопрос: а что произойдет, если он пойдет и выбросит их в Москву-реку? Благо она протекает прямо под окнами дома…

Потом зазвонил телефон, и Веня даже вздрогнул. Поднимая трубку, он почему-то был уверен, что услышит голос одумавшегося стоматолога, который все-таки решил, что обязательно должен с ним встретиться.

Однако это была брянская офис-менеджер Ольга. Голос ее, как всегда, был наполнен такой энергетикой, что Веня даже далеко отставил трубку от уха. Но все равно было громко. Говорила Ольга, как это было и во время курортного романа, короткими электрическими фразами, и каждая заканчивалась восклицательным знаком!

— Я в Москве по делам! — сообщила телефонная трубка. — Но теперь я уже совершенно свободна! Поезд у меня только поздно вечером. Не предупредила заранее, хотела сделать тебе сюрприз! Ты мне рад, надеюсь?!

Веня вдруг поймал себя на том, что сюрприз, конечно же, получился, а вот в том, рад ли он неожиданному приезду офис-менеджера, полной уверенности у него нет.

— Колеблюр торсин! — вдруг вырвалось у него совершенно непроизвольно, и он поспешил отвести трубку в сторону. — Разумеется, рад, — сказал он потом. — Я дома, давай приезжай.

Веня рассказал, как к нему надо ехать. И Ольга появилась столь быстро, словно перемещалась не по земле, а в воздухе, кратчайшим путем по прямой.

А когда офис-менеджер переступила порог квартиры, Инструкция вдруг объявился вновь. Но только на мгновение: маленький человечек оглядел брянскую гостью с ног до головы, с явным неодобрением хмыкнул и опять исчез.

В неожиданном появлении Ольги было, однако, и кое-что хорошее: по крайней мере, как и советовал ему Инструкция, Веня действительно перестал думать. И так продолжалось до позднего вечера, пока он не проводил офис-менеджера на вокзал.

Оказалось, что время выполнять свою таинственную функцию во второй раз пришло Вене уже на следующий день, то есть в понедельник. Инструкция появился из часов в самый разгар работы, когда Веня в четвертый раз переверстывал первую полосу журнала «Эдик», а Эдуард Борисович, самолично написавший обращение к читателям «От издателя», стоял позади Вени, взирая на экран через его плечо.

Над другим плечом в ухо компьютерному верстальщику дышала тщеславная женщина Заныкина-Сидорова, сочинившая в пилотный номер материал о знаменитых людях разных времен, носивших имя Эдуард, и дожидавшаяся, когда Веня дойдет, наконец, и до него.

Инструкция, судя по всему, теперь был настроен игриво. Первое, что он сделал, так это состроил уморительную рожицу, глядя прямо на Заныкину-Сидорову. Потом, бросив быстрый взгляд на экран и прочитав название нового издания, маленький человечек ухмыльнулся и вдруг громко и нараспев произнес: