Дэвид Вебер - Давайте танцевать!

В любом случае, Хонор могла получить сообщение крейсера намного быстрее, чем что-либо из внутренней системы может достигнуть ее, и открытие разговора на ее условиях было соблазнительным выбором. Если нет ничего другого, она сможет выложить свою версию событий Тешендорфу до того как версия Обермейер, возможно, доберется до него.

Оборотной стороной этого было то, что очевидно, "Феликса́" уже направлялась к платформе. Она сформировала свой курс с того момента, как сделала свой альфа-переход, так что она явно не подойдет к Казимиру для проведения каких-либо официальных мероприятий во внутренней системе. Это предлагает несколько возможностей, особенно если кое-кто захочет взять на себя определенные хитрые и коварные мотивы игры, а учитывая то, как Хонор "случайно" встретилась с Джоном Брауном Мэтисоном, в первую очередь…

— Хорошо, — сказала она почти капризно, — в таком случае, я полагаю, мы узнаем, что она делает здесь, примерно через два часа.

На самом деле, прошло лишь немногим более девяноста минут, когда "Феликса́" сблизилась до пятнадцати световых секунд, и Флоренс Бойд повернулась к Хонор.

— Мэм, — сказала она очень формально, — у нас есть запрос связи от "Феликсы́". Коммодор Тешендорф просит обратиться непосредственно к вам.

— Ну, кажется, любезный коммодор знает, что мы находимся в этом районе, — пробормотала Хонор, а затем кивнула офицеру связи. — Переведите его на основной дисплей, Флоренс.

— Да, мэм.

— Коммандер Харрингтон, — сказал образ коммодора Мечислава Тешендорфа с основного дисплея несколькими секундами позже, — я надеюсь, у вас есть хоть какое-то объяснение этого вопиющего нарушения силезского суверенитета. — Он нахмурился, брови опустились на серые глаза, и покачал головой. — Я был потрясен — шокирован! — когда я общался с губернатором Обермейер после моего прибытия в систему, и она сообщила мне о ваших своевольных действиях! Честно говоря, я никогда бы не поверил, что мантикорский офицер с вашим опытом мог быть виновным в таком необоснованном вмешательстве во внутренние дела Конфедерации!

Хонор, показалось, что более чем один из людей на мостике "Ястребиного Крыла" съежился. Что касается ее, она только откинулась в кресле, слегка сжав губы.

— Я окажу вам любезность, — продолжил Тешендорф в том же мрачно возмущенном тоне, — предполагая, что вы по крайней мере, считали, что необходимо действовать быстро, в таких случаях, как этот. Это, однако, является слишком слабым оправданием для допущения такого рода своевольных действий! Губернатор Обермейер ясно дала мне понять, что если те невероятные вещи, о которых вы заявили по ситуации на бортовой платформе, точны, то никто в Казимире не имел ни малейшего представления о происходящем.

Конечно, офицер на мантикорской службе, сознающий насколько важны хорошие отношения между нашими звездными нациями, должен был понять соответствующий курс действий, и если эта информация пришла в ваши руки, нужно было довести ее до сведения губернатора Обермейер, чтобы она могла бороться с подобным. Она заверила меня, что если бы вы — как того четко требует каждое правило межзвездного закона, — сообщили ей о своих подозрениях, она бы действовала быстро и решительно, чтобы расследовать ваши заявления. Но поскольку вы создали для всех нас возможность одного из тяжких межзвездных инцидентов, я боюсь, что это вполне может привести к достаточно серьезным последствиям в отрицании всего, что было достигнуто положительного в результатах ваших односторонних действий в этой системе.

Хонор склонила голову набок, и более чем одному человеку на мостике показалось, что губы ее подергивались.

— Я думаю, — продолжил тяжело Тешендорф, — что всем нам повезло, что случайность привела мой флагман на Казимир в данный конкретный момент. — Он снова покачал головой, выражение его лица было жестким. — В этих условиях мое решение сделать остановку в Казимире для того, чтобы позволить моему личному стюарду взять больничный и провести его с семьей здесь, на своей родине, кажется, по крайней мере, будет выглядеть случайным. — Он позволил себе резкое фырканье развлечения. — Пустяк для меня, я думаю, в некотором роде, но он был со мной на протяжении большей части тридцати стандартных лет. После этого он заслуживает немного больше внимания, думаю.

Он сделал паузу, сердито посмотрел с дисплея, а затем сделал глубокий вдох.

— Я попаду к вашей текущей позиции примерно через тридцать четыре минуты, коммандер. Я ожидаю увидеть вас здесь, на моем флагмане, при первой возможности. Я надеюсь, вы сможете рассмотреть честь этой… "просьбы" в кратчайшие сроки. Тешендорф, конец связи.

Его передача закончилась, не дав ей какой-то возможности для ответа, и она откинула кресло еще назад, покачивая его из стороны в сторону на послушных дугах в глубоком молчании, которое последовало.

— Ну и ну, — пробормотала она, наконец, видимо, не обращая внимания на глубоко встревоженные взгляды, прикованные к ней, — он действительно хочет потушить, не так ли?

* * *

Бот "Ястребиного Крыла" аккуратно стыковался в первом шлюпочном отсеке КФСК "Феликса́", выполняя инструкции центра полетных операций тяжелого крейсера. Персонал трубы выбежал, как только малое судно зашло в рукав дока, а бортинженер Хонор изучал сигналы устройств на своей панели рядом с люком.

— Хорошая герметизация, мэм, — объявил он… тем же тоном, что по представлению Хонор, использовался сочувствующим центурионом, информирующим христиан, что львы были готовы.

— Очень хорошо, чиф, — сказала она спокойно. — Открыть дверь.

— Да, мэм.

Люк открылся, и Хонор качнулась, посылая себя в условия микрогравитации трубы. Она грациозно проплыла вниз по ее центру с Нимицем на плече, поймала поручень на дальнем конце, и дважды перевернувшись, оказалась в условиях судовой гравитации "Феликсы́". Она приземлилась легко, встала смирно, и поприветствовала смонтированный на переборке герб Конфедерации, который служил флагом Флота Конфедерации, а затем отдала честь лейтенанту, носившему оранжевую нарукавную повязку офицера шлюпочного отсека ФСК на палубе.

— Разрешите подняться на борт, сэр? — спросила она вежливо.

— Разрешаю, коммандер, — молодой человек ответил болезненно нейтральным голосом. Не было никаких лишних людей, и трубки боцмана не щебетали, но она увидела другого лейтенанта, ожидающего на заднем плане.

— Спасибо, — сказала она дежурному по шлюпочному отсеку, и подняла бровь, посмотрев на другого силезского офицера.

— Лейтенант Осмульски, коммандер Харрингтон, — сказал каштанововолосый молодой человек в ответ на поднятие брови. — Я флаг-лейтенант коммодора. Он просил меня приветствовать вас и предложить, чтобы вы сопровождали меня в комнату совещаний на флагманском мостике.