Дэвид Вебер - Факел свободы

Бардасано поморщилась — на этот раз в очевидном понимании и согласии.

— СДСП идет на многое, чтобы сохранить свой процесс принятия решений как институциональный и безличный как это возможно, как лучший способ предотвращения фаворитизма и специального случая ходатайства, — сказала она. — Это означает, что все это в значительной степени… автоматизировано, особенно после того как решение было принято. Но я полагаю, вы правы. В случае, подобном этому, показ немного большей чувствительности, возможно, не вышел бы из порядка.

— В свете оказанного этим влияния на него, вы абсолютно правы, — сказал МакБрайд. — Это ударило и по его жене тоже, конечно, но я думаю, что его ударило еще тяжелее. Или, по крайней мере, я думаю, что это привело к более серьезным последствиям с точки зрения его эффективности.

— Она оставила его? — тон Бардасано дал понять, что вопрос был на самом деле утверждением, и МакБрайд кивнул.

— Я думаю, что было много факторов, связанных с этим, — сказал он ей. — Часть из них относится к тому, что она, кажется, гораздо больше согласна с аргументом Совета о качестве жизни. Во всяком случае, так он видит ее отношение. Так, по крайней мере, часть его обвиняла ее в "оставлении" девочки — и его, в некотором смысле — когда она не стала поддерживать его призывы по отмене решения. В то же время, однако, у меня сложилось впечатление, что она была на самом деле не совсем примирившейся с решением, как казалась. Я думаю, что в глубине души она пыталась отрицать, насколько сильно решение Совета причиняло ей боль. Но не было ничего, что она могла поделать с этим решением. Я думаю, она призналась в этом сама себе намного раньше, чем был готов он, поэтому она сфокусировала свой гнев на нем, вместо Совета. То, как она увидела его, что он растягивал боль — и все, что девочка переживала — в то, что, как он должен был знать, так же как она, было, очевидным и в конечном счете, бесполезным крестовым походом. — Он покачал головой. — В такого рода ситуации есть место для очень большой боли, мэм.

— Я полагаю, что я понимаю это, — сказала Бардасано. — Я знаю, эмоции часто делают вещи, заставляют нас делать вещи, когда наши умы знают лучше. Это явно из одной оперы.

— Да, мэм. Так и есть.

— Пострадала ли работа жены от всего этого?

— По-видимому, нет. По словам ее руководителя проекта, она на самом деле, кажется, набросилась на работу с большей энергией. Он говорит, что думает, что это ее форма побега.

— Несчастье как мотиватор. — Бардасано чуть-чуть улыбнулась. — Так или иначе, я не вижу, что это можно применять шире.

— Нет, мэм.

— Все в порядке, Джек, — подведем итог. Думаете… позиция Симоэнса, вероятно, окажет негативное влияние на его работу?

— Я думаю, что это уже оказало негативное влияние, — ответил МакБрайд. — Этот человек достаточно подходит своей работе, и, несмотря ни на что, он все еще, вероятно, опережает любого из тех, кого еще мы могли бы поставить на ту же должность, хотя — особенно учитывая тот факт, что любой, которым мы могли бы заменить его, будет начинать слабо. Замена должна быть доведена до полной скорости, даже предполагая, что мы смогли бы найти кого-то со свойственными Симоэнсу возможностями.

— Это краткосрочный анализ, — указала Бардасано. — Что вы думаете о долгосрочных перспективах?

— В долгосрочном, мэм, я думаю, нам лучше начать искать замену. — МакБрайд не мог удержать печали в его тоне. — Я не думаю, что кто-то может пройти через все, что переживает Симоэнс — и выставляя себя насквозь — без падения и взрыва в конце. Я полагаю, что это возможно, даже вероятно, что он в конечном счете научится справляться, но я очень сомневаюсь, что это произойдет, пока он совсем не скатится вниз в это отверстие в нем.

— Это неудачно… — сказала Бардасано спустя момент. Брови МакБрайда изогнулись, и она позволила своему креслу вернуться в вертикальное положение, пока она продолжала. — Ваш анализ его основных способностей прекрасно согласуется с анализом директора по исследованиям. На данный момент, мы по-настоящему никого не могли бы поставить на его место, кто мог бы соответствовать работе, которую ему до сих пор удается получать. Поэтому, я думаю, следующий вопрос в том, действительно ли вы думаете, его отношение — его эмоциональное состояние — составляет какую-либо угрозу безопасности?

— На данный момент, нет, — твердо сказал МакБрайд. Даже когда он говорил, он чувствовал мельчайший трепет неопределенности, но жестко подавил его. Херландер Симоэнс был человеком, попавшим в сущий ад, и, несмотря на свой профессионализм, МакБрайд не был готов просто пустить его по течению не без хороших, солидных причин.

— В долгосрочной перспективе, — продолжил он, — я думаю, что слишком рано предсказывать, когда он может, наконец, закончиться.

Готовность распространить на Симоэнса презумпцию невиновности было одной вещью; не быть в состоянии выбросить спасительный якорь в такой оценке как эта, было совсем другой.

— В состоянии ли он повредить все, что уже было достигнуто?

Бардасано наклонилась над своим письменным столом, скрестив предплечья на блокноте и оперевшись своим весом на них, пока она пристально смотрела на МакБрайда.

— Нет, мэм. — На этот раз МакБрайд говорил даже без тени оговорки. — Есть слишком много копий, и слишком много других членов его команды полностью практических. Он не может удалить любую заметку или данные из проекта, даже если бы так далеко зашел, что попытался бы — не то, что я думаю, что он даже приблизился к этому состоянию, на данный момент по крайней мере, вы понимаете. Если бы я заметил, я бы уже дернул его. А что касается аппаратуры, то он совершенно не в курсе дела. Его команда работает исключительно на исследования и основные теории конечных образцов.

Бардасано склонила голову, очевидно, обдумывая все, что он сказал, в течение нескольких секунд. Затем она кивнула.

— Хорошо, Джек. То, что вы сказали совпадает с моими собственными ощущениями от всех других отчетов. В то же время, я думаю, мы должны быть осведомлены о потенциальных недостатках для операций Гамма-Центра в целом, а также его конкретных проектов. Я хочу, чтобы вы взяли его дело под личный контроль.

— Мэм… — начал МакБрайд, но она перебила его.

— Я знаю, что вы не терапевт, и я не прошу вас быть им. И я знаю, что, как правило, степень разделения между начальником службы безопасности и людьми, за которых он несет ответственность, присматривая за ними, это хорошая вещь. Тем не менее этот случай выходит за обычные правила, и я думаю, что мы должны подойти к нему так же. Если вы решите, что вам нужна помощь, что вы нуждаетесь в дополнительных точках зрения, что вам нужно позвонить терапевту, не стесняйтесь делать это. Но если я права относительно того, что "Прометей" неизбежен, мы должны держать его там, где он есть, чтобы он делал то, что делает, так долго — и так оперативно — как можем. Понятно?