Сергей Свидерский - Тайна казачьего обоза

Осень в том году выдалась ранняя и стылая.

С конца сентября с неба сыпала мелкая снежная крошка, при сильном ветре она больно колола лицо, поэтому, выходя на улицу, приходилось прикрывать его руками или кутаться в шарф. Вечера и ночи не отличались друг от друга, было темно, ветрено и студёно. На улицу в эти часы мало кто старался выходить, если только не была к этому крайняя нужда. Доставалось в основном городовым и караульным. Люду служивому.

— Слышь, Тимофей, — обратился один казак к другому, пританцовывая на крыльце и хлопая по бокам руками, стараясь согреться, — что это вдруг батька решил на ночь, глядя собрать малый круг?

— Раз батька решил, — ответил Тимофей, — не нам обсуждать. Неси службу, Гриня, не ной. Дай лучше огоньку.

— Ага! — поддакнул Гриня и полез в карман полушубка. — Держи, вот! Ух, холодина, какая! — подпрыгнул пару раз, заскрипело крыльцо. — Тимка, сверни и мне цигарку.

Тимофей закурил самокрутку, пряча огонёк в ладонях, затем свернул и Грине.

Тот поблагодарил, укрылся кожухом, спичка быстро истлела, но прикурить не удалось — ветер заскочил на мгновение в укрытие и задул пламя. Гриня выругался сквозь зубы, поминая лихим словом непогоду. Чиркнул вторую и быстро затягиваясь, прикурил, поперхнулся дымом, закашлялся и вытер набежавшую слезу.

— Ты бы бросал курить-то, браток, — посоветовал Тимофей товарищу. — Не идёт тебе табачок — не мучься. Лучше горилочки выпей.

— На посту?

— Дома. Вахмистр узнает, выпьешь у него… — засмеялся Тимофей.

Казаки собрались в большой зале в избе штаба и курили, втихомолку переговариваясь меж собой. Обсуждали последние новости с фронта, вспоминали добрым словом погибших и гадали, когда и кто поедет.

В комнату вошёл атаман Казанцев.

— Братья казаки, — обратился он к присутствующим. — Прошу садиться.

Застучали ножки стульев по полу, заскрипели ремни амуниции.

Казаки уселись за стол.

— Собрал я вас вот по какому поводу…

Самсонов Аркадий Фёдорович, начальник полиции города Якутска, стоял у высокого окна и через стекло наблюдал за разыгравшейся метелью. Осторожный стук в дверь отвлёк его от созерцания. «К вам казачий атаман прибыли», — сообщил адъютант. Самсонов, не оборачиваясь, махнул рукой, приглашай, мол.

Аркадий Фёдорович пошёл навстречу атаману.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой Александр Иванович [2] Казанцев Александр Иванович (1863–1946 гг.) — атаман Якутского казачьего войска с 1917 по 1921 гг. По сюжету романа пришлось изменить хронологическую последовательность его управления якутским казачеством. Казанцев А.И. единственный персонаж, взятый из жизни. Остальные действующие лица выдуманы автором. !

Они остановились посреди кабинета и пожали руки.

— Честь имею, Аркадий Фёдорович!

— Не откажи в любезности отведать анисовой.

— Для этого звал, настойки попить?

— Крут ты, атаман!

— Иначе не руководил бы казаками, не держал в порядке подчиненных. — Усмехнулся в густые чёрные усы атаман. — Сперва дело, угощение потом.

— Ну что ж, — потёр руками начальник полиции, с сожалением посмотрев на графин настойки. — К делу…

И поведал атаману начальник полиции следующее. Доложили ему, что прибыл к нему на прием охотник из местных Иннокентий и очень напористо просит его принять. Самсонов предложил провести охотника в кабинет.

Охотник вошел, посмотрел под ноги и старательно потер подошвы унтов о пол.

— Проходи, пожалуйста, Иннокентий, — обратился к нему по-якутски Самсонов. — Рассказывай, какая нужда привела. — Раскрыл коробку папирос. — Закуривай.

Иннокентию понравилось, что большой начальник обратился к нему на родном языке, улыбнулся, глаза совсем скрылись за щелочками век; цокнул языком довольно, взял аккуратно папиросу, понюхал, положил на место, если разрешишь, закурю трубку; кури, разрешил Самсонов.

— Я хочу рассказать об одной находке, начальник, — начал охотник, закурив трубку, — выслеживал дичь и зверя в трех днях пути от города.

— Удачно?

— Спасибо, дичи, зверя много. Не в этом главное. Наткнулся я в густом ельнике на труп. Думал, погиб, какой охотник, но вспомнил, что никто ничего не говорил о пропавших. Все вернулись домой. Одет он по-нашему, однако есть в нем что-то, что насторожило.

Самсонов кивнул головой, продолжай, внимательно слушая охотника. Иннокентий затянулся, выпустил деликатно тонкую струйку дыма. В это время вошел адъютант и поставил на стол самовар и два стакана в серебряных подстаканниках, сахар в розетке и в молочнике горячее молоко.

— Наливай чай, Иннокентий, пожалуйста, и продолжай.

Охотник налил чай, добавил молоко, отхлебнул.

— Что насторожило, не пойму. Перевернул его на спину и ужаснулся: лицо объедено зверем, волос черный густой только на затылке сохранился и большая дыра, как от пули во лбу. Тут мне стало страшно. Оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Держал мертвец в руках кожаный мешок.

Охотник показал его начальнику полиции.

— Что в нем? — поинтересовался Самсонов. — Наверняка открывал.

— Открывал, — признался охотник и начал выкладывать на стол содержимое. — Сам смотри!

Из мешка на стол он выложил два нагана, патроны в мешочке, длинный нож в деревянных ножнах, инкрустированных сложным рисунком из тонких желтых нитей, загадочно вспыхнувших при свете дня и завернутый в плотную грязную тряпицу среднего размера объёмный предмет. На первый взгляд он казался довольно увесистым.

Самсонов обошел стол, остановился перед разложенными предметами. Постоял в задумчивости несколько минут, переводя взгляд с пистолетов на нож, озабоченно теребя кончик уса. Затем оправил китель и взял пистолет, понюхал ствол.

Охотник приподнялся на стуле, встревожено глядя на Самсонова.

— Из пистолета не стрелял. — Сказал Иннокентий.

Начальник полиции осадил движением руки и, молча, продолжил обследовать второй пистолет. Понюхал ствол, крутанул барабан. Патроны на месте. Смазан маслом. Сразу видно, за оружием следят. Кашлянул удовлетворительно. Взял нож. Рукоять на первый взгляд была проста. Наборная из плотных пород дерева, отполирована до блеска, но в руке не скользила. Он взялся за нее, сжал ладонь и почувствовал тепло, исходящее от дерева. Медленно вынул нож. Обоюдоострое лезвие полыхнуло огнём, тревожные всполохи пошли по стенам, хрустальные подвески люстры отразили свет и острые лучики заскользили по потолку, по обстановке кабинета, резанули глаза. Охотник прикрыл глаза рукой и тихо ойкнул. Самсонов отвернул лицо от ножа, не отводя от лезвия взгляда.